Виталий Бабич - Шахматный дуэт

Старец расслабил взор, устремлённый вдаль. Тень усталости пробежала по его лику и изчезла. Христоний невозмутимо посмотрел на Люциана и ответил:

— Не делай спешных выводов. Жизнь любого существа на любом уровне Мироздания — это волны. Подъём и спуск неизбежны. Главное — держать равновесие и знать цель своего движения.

— И какая же цель у тебя, Христоний Всезнающий?

— Цель у всех светоносцев одна — Богосотворчество. А путь — Любовь.

— Ой, какими же высокопарными речами ты в меня бросаешься. Сказать попроще не можешь? — не удержался от ехидства оппонент.

— Куда уж проще?! Все катаклизмы во Вселенной появляются из-за искажения-усложнения этих простых истин. И разделились мы с вами, темноликими, на два противоположных мира тоже из-за этого. Ты, надеюсь, не забыл, что разделение это изначально было условным?

— Так хочется забыть. Забыть о том, что темноликие должны были лишь подтолкнуть первое поколение людей к свободе выбора между Добром и Злом. Сейчас ты скажешь о том, что мы увлеклись технологиями Зла.

— Сейчас я скажу о том, что Творец как Высшее проявление Любви не лишает всех, кто эту Любовь предал или исказил, главного условия движения жизни — свободы. Но нужна ли вам, темноликим, истинная свобода?.. Нет. Вам нужна власть. Безграничная. Попробуй доказать, что это не так.

Люциан, очень увлечённый следующим ходом, не желал дискутировать. Хотя ещё совсем недавно был бы не против обнажить свою противоречивую душу перед старцем.

— Христоний, я не в состоянии что-то доказывать. Мы, плохиши, и вы, чистюли, говорим на разных языках. Этим всё и сказано. Вам мало того, что Люцифер и его династия тенеподобных взялись за исполнение миссии, утерянной нами?

Старец дал оппоненту знак рукой — приглашение к продолжению партии.

— И в итоге мы с тобой, Люциан, снова здесь и снова ведём наш Турнир. Дабы дать этой планете возможность развиваться дальше, минуя тупики.

11

— Такое ощущение, что мы оказались в тупике, — призналась Каролина себе и Николаю Петровичу. — Вот уже скоро вечер, а результата…

— Результат, конечно, отрицательный. Но он ведь тоже имеет своё значение.

Петрович был невозмутимо спокоен. Провёл за рулём весь день, а усталости — ноль. Они подъезжали к последней «остановке» на своём долгом маршруте дня — к Острову слёз.

— Имеет значение в том, что во сне мне с Виктором встретиться реальнее, чем… в обычном состоянии — очередной раз Каролина повторила эту главную фразу дня. Её взор упал на стопку сегодняшних газет, которую они с Петровичем просмотрели в поисках информации про неуловимого художника.

— И коль уж происходит именно так, значит в этом сейчас больше смысла. Понимаешь?

— Стараюсь понять лучше.

— Попробуй пока воспринимать сон как реальность, которая временно стала главной в твоей жизни. Кого с Виктором будете спасать в этот раз?

Хоть Петрович и улыбнулся, но тон его был серьёзный — в нём чувствовалась всё та же поддержка, в которой Каролина теперь нуждалась ещё больше, чем вчера. Она на мгновение ощутила себя слепой, которую ведёт её поводырь. Она даже заморгала от неожиданности.

— А я всё-таки в глубине души надеюсь, что сейчас на Острове мы встретим Виктора. Как наивно…

— И как благородно! Другого я от тебя и не ожидал.

— И я от себя тоже. Как магнитом притягивает меня это место.

— Ещё бы! Тут уже немало ваших с Виктором энергий накопилось. А если точнее — накопилось в одном из слоёв, невидимом, конечно. Думаю, в том самом, где вы и встречаетесь во снах. Ну, а вне снов для тебя Остров на зримом, физическом плане — своего рода икона, отражающая истину.

— Ой, Петрович! Как же вы всё умело расставляете по своим местам! Слава Богу, что именно вы посланы мне свыше! Слава Богу!..

Николай Петрович скромно воспринял дар восхвалений. Припарковал свою старушку-Audi недалеко от моста.

— После ваших слов мне ещё больше захотелось побыть на Острове, — сказала Каролина, когда они вышли из машины, — и увидеть тот самый красный цвет рубина. Романтично!

Их встретил своей вечерней свежестью лёгкий ветерок. Кружил мелкий снег. И было совсем не холодно. При каждом шаге по мосту девушка ощущала приближение не только к Острову, но и к встрече Нового года. А интуиция вдруг шепнула ей, что в преддверии новогодней ночи в её судьбе произойдёт что-то очень важное. Это важное в тот же миг воспринялось Каролиной как нечто Светлое и Большое…

Светлое и Большое!.. Но на пути к Этому замелькала полоса препятствий… И одна лишь мысль-фраза, словно ангел-хранитель её шепнул, опустилась снежинкой на дно сознания: «Слушай сердце своё, дабы верные шаги делать!».

Когда они вступили на Остров, сердце Каролины затрепетало. Странно всё же. Здесь ведь кроме них никого нет. И не так уж темно в вечернее время. Хорошо, что мемориал освещает часть Острова. Да и свет фонарей…

А вот и рубин «разгорается» красным…

А вот и тот самый «плачущий камень». А на нём — фигурка ангела-хранителя, который, как рассказывал Петрович, плачет по тем, кого ему не удалось спасти («А меня ты спасёшь, ангелочек?) . Она погладила эту фигурку, радуясь тому, что у неё есть такой ангел-хранитель, как этот удивительно мудрый таксист.

Николай Петрович подошёл ближе к мемориалу, пытаясь там что-то рассмотреть. Каролина же, в отличие от первого посещения Острова, хотела просто постоять тут, погрузившись в своё внутреннее состояние, и одновременно ощутить энергетику этого места. И сравнить возникающие ощущения со своим восприятием Острова во время сна.

Она настроилась. Погрузилась… Такое — сознательное — странствие было для неё ещё непривычным. Но впечатляло!.. Каролина закрыла глаза и…

…И вдруг она увидела себя! Увидела в образе… Королевы. И что-то похожее на шахматную доску — очень большую. И много фигур. Живых шахматных фигур…

В один миг видение исчезло. Каролина открыла глаза. Перед ней стоял Петрович. Он улыбался и держал что-то в руках. Это был лист. Большой белый лист бумаги. Формат А3 — ни меньше.

— Смотри, дочка! Я тут кое-что нашёл.

Голос его звучал непривычно взволнованно. Он показал лист Каролине. Она взглянула, присмотрелась внимательнее сквозь вечернюю мглу и… О, Боже! Её сердце затрепетало. Кровь прильнула к вискам. Только что она увидела… себя. Как в зеркале. Это был её портрет. И его мог нарисовать только один человек — Виктор Алмазов.

Виктор находился недалеко от Острова — в квартире того самого дома вблизи набережной. Поговорив по сотовому телефону с главврачом, он печально-задумчиво подошёл к окну. Посмотрел в сторону Острова.

— Ну что, дружище, наш светила науки сообщил тебе далеко не светлые новости? — спросил Олег.