Виталий Бабич - Шахматный дуэт

Женька не с первого раза откликнулась на приветствие подруги.

— Я тебя и не сразу узнала, — призналась Каролина. — Ты не заболела?

— Не знаю. У меня болит. Тут.

Она указала рукой на сердце и тоже призналась:

— Никогда раньше не ощущала такую боль.

— Эта боль бывает и очень целебной, — заметил Петрович.

— Всё будет хорошо, Женечка!

Каролина подошла к подруге, обняла её и сказала ещё более спокойным, даже убаюкивающим, голосом:

— Всё, что с тобой произошло тут, в Минске, ты попробуй оценивать с пользой для себя: как самый большой урок в своей жизни.

Женька молча покачала головой. Каролина покачала саму Женьку, как младенца, и сообщила:

— В Москве тебя встретит наша Маша. Она до тебя дозвонилась? Номер поезда и время его прибытия ты ей сказала?

Женька кивнула головой, тяжело вздохнула. И вдруг резким движением опрокинула голову на руки, говоря быстро и навзрыд:

— Кому я нужна? Кому я такая нужна? Как всё было глупо. Глупо. Всё ведь могло, могло быть по-другому…

— Всё и будет по-другому, Женечка. Обязательно будет! — пыталась успокоить её Каролина.

— А если бы у меня не было вас: тебя, Мамы Марии… Что, что бы я делала сейчас?..

— Слава Богу, мы были с тобой, есть и будем!

— Слава Богу! — повторила Женька и заметила, что впервые в жизни произнесла эту фразу: «Слава Богу!».

Слёзы, лившиеся из её глаз, стали обильнее…

От обиды Алик был готов крушить всё вокруг.

«Пока, Саидик, пока!» — этот флирт Аллочки всё-таки засел в его сердце ядовитой стрелой.

«Может, это её родственничек, типа брат двоюродный?» — смог прошептать еле дышащий голос разума.

«Поговорить с ней по душам?» — на мгновенье задумался Алик.

Но его стало захлёстывать — огромная волна гордости заслонила горизонт. И он не смог ей противостоять:

«Буду дальше за ней следить. Тогда я обнаружу факты. Факты!.. А её словам и обещаниям я всё равно не поверю».

С этим решением он после безаппетитного обеда отправился в свою палату — на тихий час. Но вскоре понял, что не только подремать, но даже полежать в постели не сможет. Пока не закончилась её смена, он готов вынюхивать, высматривать, выслеживать…

Высматривать-подсматривать за постом медсестры ему было очень удобно из-за приоткрытой двери своей палаты. Правда, Аллочка, сегодня дежурила на дальнем посту. Но на этот пост заходила частенько. Вот она снова появилась тут.

Изучая её с головы до ног, словно видя впервые, Алик размышлял о несправедливости житейской. Мол, будь ты хоть трижды крутым, но пока находишься в больнице, для таких вот Аллочек всё равно остаёшься БОЛЬНЫМ. Остаёшься объектом их работы — пациентом. И любой видный мужчина вне этих стен — НЕбольной — даст тебе фору…

Вот она пошла в сторону его палаты. Алик отскочил от двери («Неужели не зайдёт меня проведать?..»).

Не зашла. Прошла мимо, разговаривая по мобильнику.

«Что-то ты, подруга, совсем меня сегодня игнорируешь», — вырвался немой крик больной души.

Он сморщился от досады и пошёл за ней. Вынюхивать, выслеживать… Так и чесался язык дать ей о себе знать. Но сдержался. Вынюхивать, высматривать…

Алик уже спустился этажом ниже, когда услышал, как она, продолжая беседу по телефону, ответила кокетливо:

— Ну, хорошо, хорошо. Сегодня… После моей смены.

Потом последовал продолжительный смех Аллочки, после чего она закончила беседу:

— Пока!.. До встречи! Чау!

«Чау!» — передразнил её Алик и даже сплюнул…

8

Сопротивление Люциана потоку насилия ослабло. Ибо оно было ещё мало осознанным. Он начинал ощущать новый вкус к партии. Чёрные пытались перейти от защиты в наступление. И Христоний уже ожидал (да и интуиция подсказывала), что новые Король и Королева очень скоро вступят в игру. Для них готовилась комбинация экстра-класса: с привлечением дополнительных и максимально сильных материальных ресурсов.

Необходимая для этого энергия нашлась в «закромах» Тёмного братства и у фигур на земном плане Турнира. Двое из них, прибывшие в Минск из разных уголков планеты, уже активизировались С другой стороны, появлялась дополнительная энергия и для светоносцев благодаря тому, что Белый Король заканчивал портрет своей Королевы…

Виктор работал без отдыха уже третий час. Время для него летело незаметно. А вдохновение только прибавлялось. Никогда ещё он не пребывал в таком (!) творческом порыве. Было, было много-много раз что-то близкое к этому. Особенно тогда, когда из-под его кисти рождался «Шахматный дуэт. Ангел и Демон».

Идея той картины пришла во сне. Сон был очень ярким. Виктор запомнил даже расположение шахматных фигур. Два дня он находился под впечатлением и делал эскиз карандашом, а затем взял в руки краски…

А теперь краски в полной мере коснулись и портрета Светалины. Виктор чувствовал, как с каждым законченным мазком что-то движется. Движется в образе Девушки, в нём самом, вокруг него…

Олег никогда ещё не видел друга таким вдохновлённым и одновременно отключённым от внешнего мира. На предложение «Давай перекусим!» (Олегу приходилось повторять его раз десять) следовало отрицательное мотание головой. Только один раз за это время художник попросил стакан воды. Но его так и не допил.

За это время Олег успел передумать о многом: о своём брате («Как ему помочь сейчас? Что будет с ним потом?» ), о финансовом положении их с Виктором дел («Пока лишь одни расходы, но мы себе вполне можем позволить такой рождественский вояж. Если бы рванули на отдых куда-нибудь на Запад, всё обошлось бы гораздо дороже» ), о встрече Виктора с его девушкой из сновидений («Я стал больше верить в то, что до наступления Нового года они обязательно встретятся» ), о переменах, происходящих в нём самом («За эти несколько дней я стал другим человеком… Вернее, этот другой, более чистый человек во мне спал. И вот он пробудился!..» ).

— Она другими глазами глядела вокруг себя. Я её просто не узнала, — говорила Каролина Николаю Петровичу про Женьку. — Так хочется, чтобы она не растеряла этот заряд — этот новый взгляд.

— Для этого ей надо от страха избавиться. Но сегодня-завтра он ещё лечебный.

— А ведь это важный момент, Петрович. Позвоню-ка я попозже Маме Марии — проинструктирую её…

Петрович, как они с Каролиной договорились ранее, вёз её к себе домой — пищи домашней отведать да с женой своей познакомить.

— Балуете вы меня. Из-за меня свой привычный образ жизни изменили, а тут ещё в гости приглашаете, — вновь прорезался в Каролине критический реализм.

— Думаю, на моём месте ты поступила также, — улыбнулся зрелый социализм в голосе и взгляде её ангела-хранителя.

— Возможно. Но сейчас — на своём месте — мне перед вашей женой как-то неловко. Это надо же, её муж вместо зарабатывания денег уже третий день возится с какой-то приезжей девчонкой.