Николай Бойков - Африканский капкан

— И что будем делать?

— Ой, дядю, грех. Простите меня, товарищу капитан. Мне дома нельзя появляться, бо за квартиру платить, которую перед рейсом в долг купил. Там теперича жинка моя та двое ее пацанив. А что же я за два месяца заработал — пшик. Мне работать надо, товарищу капитан.

— Весь экипаж соглашался на эту экономию? Или только несколько человек? Остальных в счет не брали?

Повар лишь утвердительно кивнул трижды, в ответ на каждый вопрос. Ситуация стала проясняться.

— Дед был посвящен?

— Ни. Воны з капитаном, тим, шо уихав, не дружкувалы.

— Ясно. Идите. Ничего не обещаю вам. Мне самому надо подумать. Единственно, что обещаю: до завтрашнего утра все решим.

Но решать пришлось раньше. Пришел дед. Сказал озабоченно, что в столовой собрался весь экипаж, ждут капитана. Повод: назначение молодого матроса поваром, в противоречие с его контрактом. Так, может случиться, любого могут кем угодно поставить. А времена теперь изменились. Демократия. Судно в центре Европы работает. Можно за своими правами в любой момент обратиться. Профсоюзы и прочие правозащитники рядом, всегда готовы.

Капитан только спросил у деда:

— Ты о договоренности экономить продукты и делить деньги продуктовые знал?

— Знать не знал, но понимал, что такая экономия есть, а значит и деньги кому— то в карман складываются. Кому-то и деньги не нужны, достаточно бутылку поставить, или лишний раз в каюту капитана на закрытое застолье пригласить, лестно. Идея не хитрая. А человек, как известно, слаб.

— Ладно, пойдем к собранию. Народ ждет.

Два умудренных морскими ситуациями моториста сидели за последним столиком, оглядывали экипаж, собравшийся в столовой команды, и ждали продолжения. Комментировали происходящее, выпендриваясь друг перед другом в зубоскальстве, верный способ спрятаться за расхожую фразу и сохранить собственную независимость. Никому, впрочем, ненужную на борту, где все зависят друг от друга, как известно: «Сейчас капитан придет и все окрасятся. Власть! — Ага, чем дальше в лес, тем третий лишний. — Тиха украинская ночь, но сало лучше перепрятать. — Под лежачий камень всегда успеем. — Под лежачий камень пиво не течет. А пиво по утрам не только вредно, но и полезно. — Умник! Лучше синица в руках, чем утка под кроватью. — Ша! Не плюй в колодец, вылетит — не поймаешь. Капитан идет…».

Капитан прошел между столиками к своему месту. Слава богу, на всех флотах сохранились еще традиции, по которым капитанское место никогда не занимается, даже в его отсутствие, капитанский бинокль на мостике даже уважающий себя лоцман берет только с разрешения капитана, все разговоры смолкают, когда говорит капитан. Хотя, за последним столом прокомментировали: «Улыбайтесь! Шеф любит идиотов. — Крепче за шоферку держись, баран!» — Капитан этого не слышал. Начал с вопроса:

— Что значит это собрание?

— Демократия! — неопределенно ответил чиф, сидевший напротив капитана.

— Понятно. Бунт на корабле «Баунти», «Броненосец Потемкин», продолжение всемирной истории мятежного флота… Скажу так, собственное мое мнение, демократия в форме блудливого коллективного собрания, как правило, на флоте испокон веку фиксировалась только в двух случаях: празднование победы и предстоящий дележ добычи или, второй случай, бунт на корабле и последующая экзекуция, проще говоря, наказание виновных. В том и другом случае, до последнего момента бывает непонятно: кого наградят, а кого бросят за борт? — За последним столиком обменялись: «Лучше пузо от пива, чем горб от работы. — Не стой под струей! — Хорошо смеется тот, кто ржет как лошадь». Капитан продолжал: «Поэтому собрания на флоте, по сути, всегда ближе к бунту и именно так должны расцениваться капитаном. Понятно? Демократия на судне, на мой взгляд, подобна коллективному голосованию за право очередности входа в гальюн, простите. Вы этого хотите? Нет? Правильно, свежий воздух всегда был, дай бог и останется, верным признаком настоящего моря и настоящего флота. Демократия, будем считать с этого момента, туалетная бумага обгадившегося политика. Пока мы на борту, забудем о ней. Вернетесь домой, вам столько использованной этой бумаги подсунут вместо чистых салфеток, рот вытирать, что сегодняшнее наше состояние на борту покажется многим, уверяю вас, лучшим местом на Земле и Море и лучшими днями вашей настоящей жизни. Дай бог, чтобы так это и было. По сути, скажу просто: когда вас на борту наемывали с продуктами — вы молчали. О европейских правозащитниках не думали, так? Повар, ответьте товарищам: наемывали?»

Повар встал, неожиданно красный и скорбный:

— Простите, хлопцы. Виноватый я.

— Да его самого надули!

— Так и надо ему!

— Он готовить умеет. А контракт его только Компания может перечеркнуть. Если каждый капитан контракты начнет переделывать, то, что же будет? Какое тогда наше право?

Капитан поднял руку и остановил реплики. За последним столиком молчали и слушали капитана:

— Запомните, первое: в Уставах и Положениях всех флотов и Компаний обязательно сохраняется фраза о том, что капитан имеет право производить любые должностные перемещения с учетом необходимости, здравой целесообразности и профессиональной готовности экипажа. Второе: море всегда оставалось и будет особым положением души и места, где законы сухопутного общества, зачастую, не нужны просто. Они — эти придуманные законы — бывают излишней помехой для нас. Все проще гораздо. Я не буду устраивать разборок сейчас по поводу того, кто и в какой степени виноват: капитан прежний ли, который за все отвечает, но уехал? Старпом ли, который за организацию судовой службы отвечает, но допускал? Повар ли, который и из малого количества продуктов готовить умеет, и зависим по рангу и должности. Сейчас разбираться, только дерьмом друг друга обмазывать, да береговым службам давать повод всех вас считать виноватыми, в той или иной степени. Отослать кого-то домой? Поставить пароход на прикол, а весь экипаж под разборки Компании? Лишить возможности работать и кормить семью? Вы этого хотите? Или, на пару дней, прислать на камбуз ничего не умеющего пацана, и показать зрелому дяде-коку, что каждый из нас пришел заработать, на своем месте — заработать. Один выпал, а все зашатались, как зубы от хорошего удара в скулу. В нокдаун захотели, мужики? Мы — на борту! Пошутил — нету! Мы — должны жить и выжить, сохранив друг друга. На том флот стоял и, дай Бог, стоять будет. А святых людей в море нет, как известно. Святые — только на иконах. В храмах. Наш храм — это наше состояние вместе . Вместе друг с другом! Вместе грести, дышать и, конечно, беречь друг друга. Это, по сути, лучшее творение создателя, когда нам дано самим определить наше хрупкое равновесие — вместе! На камбузе ли? В машине? На мостике? Вместе. Как объяснить это состояние береговому инспектору? Ревнивой жене? Завистливому недругу? На берегу. Так не рассказывайте никому. Сохраните в душе. Пейте с друзьями, когда можете расслабиться, доверяя друг другу: «За лучшие наши дни! Вместе!» Понятно? Кончай дебаты, по местам! А то и в город не успеете выскочить.