Илья Щербинин - Палец

Аркаша остановился и тупо смотрел в дверь.

— Поселок какой? — спросила секретарша, проходя к столу.

— А у вас че несколько?

— Прохладный, Золотой берег, Тихая долина, Новая жизнь…

— Радужный, — пробасил Аркадий.

— Печально, — отозвалась секретарша, — там всего полтора дома построено, остальные так, даже документы на строительство толком не оформляли. Там же в трех километрах полигон, да Хим. Завод. Почти ничего и не куплено, если бы не два первых идиота, что там купили — мы даже думали отказаться от участка.

— Так я и есть, — Аркаша, наконец-то повернулся к ней лицом.

— Так для вас еще не все потеряно, — прощебетала секретарша, точно вспомнила срабатывавший еще месяц назад навык умасливания клиентов. Она вытащила из стола папку и разложила перед Аркашей документы, ткнув в листок, — вот это подпишите.

— Что это?

— Акт приемки, что вы не имеете к нам претензий.

— Так я имею, — начал разгоняться Аркадий.

— А, ну если имеете, — спокойно отреагировала секретарша и принялась методично собирать бумаги в папку, — то можете сами получать разрешения на строительство, планы участка, утвержденную схему проводки линии электропередач и прочее, прочее… если получите, конечно. В частном порядке без волосатой лапы, это года два занимает.

«Трахнуть бы ее, — вздохнув подумал Аркаша, — об стенку… да нельзя… баба.»

— Судиться с нами бесполезно, — продолжала тараторить свое секретарша, — уставной капитал десть тысяч, ответчик на Кипре. Если договорятся об экстрадиции, в чем я сомневаюсь, ведь есть еще Малайзия и прочие прекрасные островки. То это года четыре, как минимум. А крышу, окна и нутряк вы за месяц сами сделаете и будете жить в своем доме.

Аркаша посмотрел на нее, пытаясь понять, куплен ли у нее билет на остров, или же она так ни разу и не дала своему начальнику потрогать себя за воздушные места. Наконец, придумав, что он скажет своей Анне, чтобы скрыть свой феерический косяк, Аркадий взял ручку со стола и потянулся к листку. Так он стал полноправным владельцем хоромины.

Когда он уже уходил, прямо в спину, секретарша спросила:

— А с соседом вы уже познакомились?

— Познакомился. А что? — не понял Аркадий.

— Ну вы же там будете вдвоем… — как-то странно произнесла она.

Аркаша вышел и долго еще думал, что она имела ввиду, но так и не понял.

Аркаша курил, но только когда катастрофически нервничал или напротив, когда ему было феерично хорошо. Так уж совпало, что сейчас он феерично нервничал, а ему просто необходимо было показать Анне, что ему было катастрофически хорошо. Секс был единственным его слабым местом, после него он мог говорить только правду, и Аня это знала. А потому, выполнив свой сожительский долг, он откинулся на спину и тут же потянулся за сигаретой, точно чувствуя, что Аня не поверила истории, которую он рассказал, когда пришел домой, и сейчас будет допрос. И правда, не успел он щелкнуть клювом зажигалки, как она спросила:

— Так я не поняла, ты там будешь жить все лето?

— НУ да, — ответил Аркаша выдержав паузу, — я же говорю, крышу хреново покрыли, будут перестилать под моим контролем. И нутряк весь тоже буду контролировать. Они ж таджики за ними глаза нужны

— А прораб на что?

— Да он тупой нерусь какой-то. Мордва.

— Так это ж россия.

— А что на руси нерусей не было? Потомки Тохтамыша.

— Я между прочим на половину остячка.

— Только давай, чтобы я этого больше не слышал. Если не хочешь спать на коврике. В моей постели нерусей никогда не было и не будет.

— Ой да ладно! — обиделась Анна, — А Галка?!

— Что Галка!

— Ты ее нос видел? Она ж Еврейка да причем чистокровная!

— Вот поэтому ее здесь и нет.

— Подожди, ты же говорил, что она тебе только подругой была.

— Ну да. Была. И бонусы всякие.

Анна подскочила на кровати:

— Значит так. Я Аст ЯХ! И если тебе это не нравится — можешь валить из моей постели к едрене фене, хоть к Галке, хоть в дом, хоть к черту на рога. Я с тобой детей слава богу не заимела. Заимею сама.

Аркаша посмотрел на нее и выдохнул долго и протяжно:

— Вот если б не трахнул, то убил бы, прям щас — проговорил он и отвернулся, — Завтра соберу вещи и поеду строить наш дом. Как построю, вернусь за тобой. Захочешь, поедешь, но чтоб я про этот ВАХ никогда не слышал. А не захочешь, да и Хрен с тобой на постном масле.

— Я просто хочу, что бы ты был немного толерантней, — проговорила Аня, лежа отвернувшись к стене.

— Толерантней! — Подскочил Аркаша, — Да ты пойми, что год-два и таких нерусей и толерастов, как ты, давить начнут на каждом шагу! Травить и выжигать! А я не смогу тебя уберечь, я уже проигрываю…

— А что случилось, фашист?

Аркаша почувствовал, что прокололся, и ему не оставалось ничего другого. Он схватил ее за горло, перевернул, вжал в подушку и прошипел:

— Я люблю тебя, но ни-ко-гда ни-за-что больше так меня не называй.

Аня перепугалась, из ее глаз потекли слезы. Это подействовало на Аркашу отрезвляюще, и он отпустил ее, сдернул свое одеяло и, переваливаясь с ноги на ногу, как медведь, пошел в коридор. Там, не вытряхивая ковра и не протирая пол, завернувшись в одеяло, он лег прямо на половик, усыпанный пылью, принесенной вместе с уличной обувью. Ему было все равно на эту грязь — он знал, что завтра он должен проснуться и пойти победить этот мир, ради Ани. Устранить несправедливость реальности и вернуть гармонию.

Аня смотрела на вздымающийся у входной двери валун, похожий из темноты комнаты на медведя. Она уже видела такой, однажды, когда была маленькой. Там в далекой Сибири, на расстоянии нескольких метров. По большой удаче, отдыхавший медведь решил не удостаивать ее своим вниманием, и никак не отреагировал на приближение отца — который почуяв неладное, пошел искать дочь, собиравшую ягоды. Она помнила, запах того медведя, от Аркаши пахло так же. И ей от этого запаха было спокойно. Она перевернулась на кровати, чтобы лучше видеть Аркашу, тут же уснувшего не смотря на неудобства, закрыла глаза и отправилась следом.

Аркаша договорился со знакомым и временно перехватил у него кузовную газель, в обмен на свой круизер. Выгодный обмен, чего уж там. Заехал в банк и, промаявшись с бумажками, получил кредит. Тут же заказал окна и двери, с привозом в максимально короткий срок: вчера. Аркаша закупил гофролист, доски для обрешетки и обшивки, желоба, рубероид, утеплитель, циркулярный пильный станок. Поехал купить буржуйку, так окромя буржуйки молоденькая продавщица, похожая на тех, что обычно сидят на ресепшене в банке, уговорили его купить готовую баню, с доставкой до участка и помповый насос, да еще заказать бурильщиков. Но, как известно, главное свойство чужих денег — они заканчиваются быстрее, чем свои. И с Аркашей случилась та же оказия. Вместо полумиллионного кредита в его кошельке остались четыре пятитысячные купюры. Кредит усох за день. Но, Аркаша не расстроился, а напротив, прихватив все, что нужно ему для проживания в почти голом доме: три комплекта рабочей одежды, двадцать пар носок и трусов, да ружье на всякий непредвиденный случай, — вдохновенный отправился на следующий же день строить свой маленький рай.