Илья Щербинин - Палец

Мужики приехали через три часа. Аркаша, может быть, и позвал бы только одного из них, но у Толика была пила, но не было машины, а у Семеныча была машина, но не было пилы. И дабы не ставить себя в глупую ситуацию выбора, Аркаша решил позвать их обоих. Пока мужиков не было, Аркаша занес в дом двери и окна, да наметил срезы. И ждал их, как ему казалось, во всеоружии. Да только стоило им расширить окна до необходимого размера, как обнаружилось отсутствие пены, ее-то у таджиков он забыл прихватить, не смотря на то, что за нее тоже было уплачено. Тогда решено было переместиться на крышу.

Стропильный каркас пару дней поливало дождями, но, стоявший с утра солнечный жар, успешно высушил балки. Аркаша стоял под скелетом имлел от восторга, представляя, как по утрам он будет открывать окно мансарды и любоваться рассветом, лучами пробегающими по дальним лескам, по кислотно-зеленому озеру и дальше по чернеющему полигону химического завода. И никаких тебе извращенцев на ближайшие пятнадцать километров.

На втором этаже был установлен циркулярный станок и подключен к проводке. Аркаша нарезал обрешетку и, пока мужики крепили ее к стропилам, да прокладывали рубероид, затащил в дом буржуйку и сварганил супец на бычьих костях. Мужики пристукивали ложками, да нахваливали похлебку, так хороша она была после проведенных в работе часов. А после обеда настал и Аркашин звездный час.

Начали снизу, как положено. Толик придерживал лист, а Аркаша исполнял коронку. Гвоздь за гвоздем. Закрутил, нажал, вошел. Аркашин волшебный палец, был быстрее любого молотка.

Когда уже пошли третьим рядом, Толик не выдержал и спросил, явно решив зацепиться с Аркашей языками на его вотчине:

— Я вот, Аркаш, который раз смотрю, и не врублюсь никак. Шляпки ж врезаться должны в палец-то.

— А у меня чувствительность отсутствует, как факт. А мозги присутствуют, как данность. Так что я такими вопросами не задаюсь, — не понравился Аркаше тон товарища.

— А с бабами как без чувствительности? Уничтожаешь? — продолжал Толик

— А с бабами по-разному, — усмехнулся Аркаша, Толик явно напросился, на ответ, — Тебе вот на меня никто не жаловался? А мне на тебя…

— Жаловались?

— Пожалеть хотели.

Семеныч, стоявший под кровлей, хмыкнул, успех явно был за укладчиком. Толик, скатился по лестнице и сделал вид, что пошел за новым листом гофры. Аркаша довольно продолжал давить гвозди.

— Ты своего соседа-то видел? — спросил вдруг Толик, на удивление спокойно, после явного поражения.

— Видел, нормальный вроде, — бросил Аркаша, не замечая, подвоха в вопросе.

— А ниче, что он Муси-Пусик? — уже с прямым вызовом спросил Толя

— Че? — на этот раз Аркаша наезд почувствовал, и если бы не узкая щель, между обрешеткой и листом — тут же без страха спрыгнул бы вниз и поговорил бы с Толиком поближе.

— Жопник он, — гоготнул Толик.

— С чего ты взял? — сдерживал себя Аркаша.

— Так они вон, — победно по-ленински указал Толя, — сосутся за домом, щас письку совать начнут.

Аркаша глянул на соседский участок и обомлел: на коврике, ни от кого не скрываясь, лежал очкарик и лобызал личность явно мужского пола. У Аркаши закрутило в желудке, кровь прилила к лицу, и зашевелились волосы на спине. В другой раз, он решил бы, что ему померещилось, но не может же галлюцинация быть массовой. Просто никак не укладывалось в голове, как так могло случиться, что убегая от вездесущего московского изврата, он столкнулся с ним здесь, в месте, которое по определению не могло привлечь гламурно-озабоченную часть московской агломерации. Его мечта осыпалась на глазах. Этому не бывать, решил он и повернулся к лестнице, чтобы слезть с крыши и разобраться с образовавшимся несоответствием. Но лестницы не было. Толик, наглым победоносным взглядом смотрел на него снизу вверх.

— Аркаш, а ты че любитель посмотреть да? Специально выбирал поближе, чтобы лишних глаз не было, — жалил его Толик, — Семеныч, Аркаша-то у нас оказывается петух. И место се нашел зачетное. Петухов же на конек садят?

— Петухов садят на кол, — сказал Семеныч, — но я бы на твоем месте заткнулся и вернул лестницу.

— А нехрена было моих баб трогать, тоже мне царь горы нашелся, вот пусть теперь сидит и смотрит, как петухи спариваются, мож научится чему.

Пока Толик внизу балаболил, Аркаша раскидывал мозгами. Отмудохать пацанка проблемы не решит, укладчик, может и позволил бы себе такую роскошь, да наличие Семеныча не позволяло проявить слабость. В бригаде бы не поняли. Малолетка переиграл его, удачно воспользовавшись моментом, что собственно и делал всегда сам Аркаша в сторону Толика. С тем, что происходило на соседском участке, нужно было разбираться сейчас.

Одним движением руки Аркаша оторвал доску обрешетки, с хрустом разорвал ее пополам и прицельно замахнулся в сторону лобызающихся. Вэтот самый момент туша его стала по инерции скользить по крыше и доска пошла мимо цели. Она звучно врезалась в окно соседского дома, разбрызгав во все стороны стекла. Целующиеся подскочили, как ужаленные и спрятались за угол дома. Аркаша раскатисто захохотал.

— Э слышь, жопники, вы че охренели совсем! В курятник слились и там петушитесь!

Юра показался из-за угла:

— Извините а мы вам че чем-то помешали?

— Вид портите

— ну вообще, это как-бы частная собственность, — присоединился к Юре его партнер, — Это наша земля че хотим то и делаеми.

— А ты где правдорубка такая еврейская выискалась?

— Это не ваше дело, — продолжал второй, хотя Юра уже тянул его в дом.

— НЕ мое? — наигранно удивлялся Аркаша — А про закон против гомосятины слышал?

— А где тут несовершеннолетние?

— А вот стоит, — кивнул Аркаша в сторону Толика, — еще и даун, так что вас на пятнадцать лет закрыть можно.

— А вас на сколько? За посягание на частную собственность, — Юра все пытался закрыть болтливому рот рукой, но тот не поддавался.

— Так ты иди, напиши, — махнул Аркаша рукой в сторону Москвы, — тока это ветер был — у меня и свидетели есть. А твой любовник свидетелем не считается. Ах да, на суде придется раскрыть, что вы любовники, опять пропаганда получается. Опять статья. Двух евреев гомогеев, разъегорили в очко.

— Фашист! — остервенело крикнул споривший Юрин друг.

Аркаша не стал ничего отвечать, он спокойно взял вторую половину доски и запустил в дружка. Тот развернулся и побежал, но то-ли ветер подсобил, то-ли Аркаша это предвидел — доска пришлась точно в бедро, распорола штанину и сбила беглеца с ног. Юра подбежал к другу, помог ему подняться. Из ноги хлестала кровь.

— Это бесчеловечно, — крикнул Юра и, поправив очки, потащил друга в дом. Аркаша хохотал что было мочи.

— Ублюдки, — бросил Толик и тотчас пожалел об этом. В несколько секунд Аркаша оказался около него. Пока Толик увлеченно наблюдал за перепалкой, Семеныч, от греха подальше, вернул лестницу на место.