Анатолий Козлов - Вопрос и многоточие, или Голос

— Наклонись над загнетом и зови в комин Вальта, — говорит мать. — Кричи: «Валет, домой! Где бы ты ни был, на какой цепи ни стоял, за какими бы дверями ни прятался, домой беги! Со всех четырех лап. Пускай дым нашего огня доберется до любой щели, любой прогалины, любого уголка земли. Валет, домой!»

И я кричу в комин, зову нашего Вальтара. Дым щекочет в носу, на глаза набегают слезы, но я зову собаку сколько хватает силы в горле и воздуха в легких.

— Передохни, — после третьего раза приказывает мать. — Пускай дым с твоим голосом разойдется повсюду и достигнет ушей собаки.

— Но и ты переведи дыхание от воспоминаний, — говорит Голос Антону. — Давай зайдем в этот вот Радзивилловский магазинчик и прикупим бутылку пива. Посидим в безлюдном скверике, потому что не так уж далеко мы от твоего дома. После пары глотков янтарного лучше почувствуешь себя, теснее сольешься с воспоминаниями.

— Можно и пива, — соглашается Антон. Он вдруг понял, что сегодня его день. Тот момент, к которому шел все эти долгие и мучительные дни, недели, месяцы и годы после смерти матери. Когда каждый прожитый час растягивался в пространстве и времени, как сжеванная жвачка, цеплялся за предыдущие серые безрадостные дни. Переползал в следующие и превращался в удушающий пузырь, из которого не вырваться.

«Да, сегодня что-то должно случиться. Пока непонятно, хорошее или плохое, но и жить дальше в постоянном душевном разладе невозможно. Человек всегда стремится к определенности, конкретике и надежности. Хотя депрессия и поглотила мир. Стареет тело, стареет душа. Ну, не душа, а понимание жизни. Видишь то, чего прежде не замечал или не хотел обращать внимания. Все покупается и продается. И ты сам чувствуешь себя дешевой сэкондхендовской тряпкой, в которой умерли надежды не одного человека…»

— Вот этого не надо, — ворвался в мысли Антона Голос. — Думай о вещах гламурных. — Голос баском впервые захохотал. — Наслаждайся не болотной водой, а прохладой и вкусом криничной.

— Что, опять загадки? — равнодушно спросил Антон.

— Это не твоя вина, что пока ничего не понимаешь И не напрягайся. Все придет в свое воремя. Я, кстати, уже говорил это. Заходи в магазин, — приказал Голос. — Иной раз надо уметь порадовать тело. Люди созданы для саморазрушения.

Магазин был наполовину пуст. Несколько человек слонялись среди заставленных продуктами и напитками стеллажей. Кассирши дремали на своих сиденьях, словно жабы на корягах. Антон остановился у стеллажа с пивом. Взял в руки двухлитровик, поставил на место, наклонился за полторачкой. Почитал наклейку о содержании солода и крепости. Снова не понравилось. Сунул бутылку на место и взял бутылку в виде бочечки.

— Вот то, что надо. Главное, чтоб «за выборы не падкінуў чорт аборы». Тьфу ты, не ко времени вспомнил рогатого.

— Конечно, не ко времени, — поддержал Голос. — Только зачем бояться того, что живет в каждом из вас? И у тебя тоже повыше висков рога видны. Во всяком случае, я их вижу.

— Что ты прицепился ко мне? Какие еще рога? Пропади, катись в прорву, из которой явился! — Антон произнес это просяще и громко. На него искоса глянул парень в красной рубашке и спортивных шортах. Он неподалеку пересматривал бутылки с вином.

— Успокойся. Мы же договорились, что будем дружить. А кто еще, кроме друга, скажет правду в глаза? Вот видишь! Задумался. Значит — никто.

— Имея таких друзей, как ты, не надо и врагов, — парировал Антон.

— Все будет хорошо. Доверяй мне. Да и не стой как вкопанный, иди рассчитываться.

Антон вытряхнул мелочь из портмоне, отсчитал нужную сумму, расплатился. После кондиционерной прохлады магазина на улице особенно чувствовалась жара. По всему пространству неба — ни облачка. Только жгучее солнце на все и всех. Антон почувствовал, как к мгновенно вспотевшей спине прилипла рубашка, воротничок сжал горло. Не хватало воздуха. Расстегнул две пуговицы.

«Ага, еще не хватает для полного счастья потерять сознание», — мелькнула заполошная мысль.

— Послушай, что ты говорил об Ирине? — спросил он у Голоса. — Это была неловкая шутка?

— Так не шутят, — ответил Голос.

— Тогда я позвоню ей, попрошу приехать и вообще не ложиться сегодня спать. Надо же что-то делать, действовать, прогнать эту напасть. Подскажи, как помочь ей! Ирина же молода, красива, здорова и, кажется, счастлива. Давай спасать!..

— Забудь! Твоя коллега уже на границе иного мира. Умей держать удар. Пойдем вон к тому павильону со скамейкой. Там глотнешь пива. Станет легче, не так остро будешь чувствовать свою беспомощность.

— Хватит с меня таких ударов. Не хочу больше слышать о смерти. Пусть все будут здоровы и живы.

— Пускай, — тотчас согласился Голос. — Ничего против не имею. Садись, открывай бутылку, сделай глоток и попытаемся снова звать Вальтара. Посмотри вон на ту прогалинку между кучерявых липок. Смотри, внимательно смотри.

Антон сделал несколько глотков пива и равнодушно взглянул на просвет между липами. Неожиданно его взгляд зацепился за что-то неясное, едва уловимое, волнующееся. Он вгляделся внимательнее. Ему показалось, что воздух между липок превратился в зеркальную гладь, едва заметно разделенную трещинкой. Словно прозрачный ледок на чистой лужице, на который кто-то наступил, и во все стороны побежали тонкие паутинки трещин. В середине трещинка увеличивалась, вдруг она закружила и потянула Антона к себе.

— Я что, тоже умираю? — удивленно спросил он. — Так невероятно банально…

— Не волнуйся. Ты самый живой среди живых. Доверься и смотри… — Голос стал таким теплым, родным и близким, что у Антона на краешек глаза набежала слезинка. Она не преодолела нижнее веко, а застыла маленьким бриллиантиком…

— Зови, Антон, собаку, а то лучина догорит, — говорит мать и легонько подталкивает сына к загнету. Мальчик чувствует теплую ладонь на своей тонкой шее. Ему хорошо, просто и уютно рядом с молодой и красивой мамой. Он знает, что она его любит, жалеет и оберегает. Им нелегко живется после трагической смерти отца. Но все вместе они — мать, Антоник и сестры Валя и Нина — одолеют эту беду, выживут, поддерживая друг друга в любой ситуации. Никаким чужакам, никакой наволочи не позволят обижать кого-либо в семье. Антоник знает это, как знает и то, что в полночь прибежит их Вальтар с обрывком веревки на шее, что завтра будет новый день, а в их саду, около бани, поселится толстая черная змея из близкого к их усадьбе леса.

— Зови, сынок, еще раз, — просит мать, — а то огонек погаснет.

И парнишка зовет собаку через комин в третий раз. Его голос, соединившись с дымом, разлетается над лесной деревней, его подхватывает ветер и мчит над сосонником, березняком, над полями, лугами и болотцами к другим лесным деревням, к реке Сож. Его зов достигает ушей собаки, и та перегрызает веревку-навязку, разгребает лапами землю под неплотно сбитыми дверями хлева и стремглав несется к родному двору.