Елена Блонди - Шанелька и Крис [СИ]

— Под землю. Они там наверняка стоят еще.

— У нас билеты!

— Вон толпа. Нормально их купят. Без нас.

— Их же купят! — попыталась аргументировать Крис, теперь уже торопясь за Шанелькой следом, — а как же культур? И мультур как же? Сама сказала, надо подождать! Сказала — иногда самое верное!

— Я? — изумилась Шанелька, стуча каблуками по тротуару, — ах да. Значит, иногда бывают не те «иногда». Скорее! А может, успеем еще. Кругом.

Спускаясь по лестнице, она разворачивала план:

— Мы просто познакомимся. Ну, скажем, к примеру. А, ну да. Скажем, что мы журналисты. Пишем репортаж про свободных музыкантов.

— О-о, да. Для журнала «Эсквайр»!

— А что? У меня даже бейджик в косметичке валяется. Талисман. На счастье. А потом…

— И что потом? Нож к горлу, верни мне мои четыре строфы, мать-перемать!

— Припев еще, — напомнила Шанелька, аккуратно сходя с эскалатора.

— Припев это не я, — открестилась Крис, — он сам, наверное.

— Талантище! Особенно ему «ша-ла-ла» удалась. И это вот, «оу-оу-ыыы» перед концом. Не будем мы его стыдить. Мы тихонечко возьмем телефон, адрес, имя-фамилие. И вернемся слушать «Болеро». Куда теперь?

— Туда, — махнула рукой Крис.

— Тем более я же слушала это ваше «Болеро»…

— Сосед с пятого этажа наиграл? На губной гармошке?

— Винил, я тебе говорила. Я про то, что пока там доедет оркестр до катарсиса, ну как он там, в музыке зовется…

— Скерцо, — предположила Крис на ходу.

— Так мы сто раз успеем взять телефон и вернуться.

— Ты, можно сказать, попираешь. Святыни. Уже попрала! Ладно, давай. Десять минут и мухой обратно. Мухами.

В нужном переходе было пусто. И тихо. Вернее, копился и утекал обыденный шум подземной жизни — шарканье и топот, невнятный говор, прибой дальних поездов за поворотом. И вместо пустоты — идущая мерно толпа, кто-то встречный, упрямо расталкивающий прохожих, мигание неонок на стенах, блеск мраморных панелей, опрокинутая урна вдалеке и к ней — уже уборщица в сером халате с длинной шваброй наперевес.

Подруги медленно прошли до угла, вернулись, встав там, где совсем недавно звучала скрипка и гитара.

— Ну, — сказала Крис и Шанелька печально услышала в ее голосе скрытую досаду, — ну… что ж.

— А давай зайдем, — попросила Шанелька, — туда, к поездам, на платформу. На чуточку совсем.

— Нелькин, поезда ходят каждые пару минут. Они давно уехали. Посчитали свое бабло и свалили. Спать. Или завеялись в какой клуб.

— Жалко, не знаем в какой.

Крис задрала маленький подбородок:

— Ты полагаешь, я стану гоняться по всем клубешникам за каким-то, каким-то…

— Полагаю, — кротко согласилась Шанелька, — какой-то тебе пять лет назад приснился. А дреды у него были? Тогда?

— У него даже кеды были. Эти же. «Конверс» со звездой.

Шанелька искоса посмотрела на расстроенную подругу и не стала спрашивать дальше. Чем они там занимались, во сне, какой он был — сон про парня, укравшего сердце. Вздохнула. Какая история пропадает, у нее на глазах. Хотя. Почему пропадает. Счастье нынешнего занятия ее в том, что можно наплевать на реальную жизнь с ее печальными мудростями, отрицающими удивительные совпадения, и сотворить другую реальность, где есть логика, обязательно, но она торжествующе приемлет случайности, совпадения, рояли в кустах.

У нее даже пальцы зачесались, так хотелось оказаться в большом кресле с маленьким нетбуком на коленках. И пусть рядом мурлычет безымянный котей царской масти, как сказала Крис — лиловый пойнт. Тем более, никуда не ушла и сказка о паутинной музыке, сплетаемой девушкой в полотно горячих желаний. Кажется, это жадность. Многовато замыслов для одной отдельно взятой Шанельки. Но с другой стороны, чего оглядываться на какие-то нормы. Вдруг все получится и потом она будет удивляться, что хотела убить новую сказку, просто не дав ей родиться.

— Ладно, — голос Крис оторвал ее от размышлений, — билеты наши, скорее всего, улетели уже. Точно, улетели, там толпа слонялась, в надеждах. Давай пройдемся на платформу. Но выйдем опять тут, ясно? Погуляем вокруг.

— Консерватории? Кругами? — уточнила Шанелька, — там красиво, да?

— Где? — направляясь к эскалатору, рассеянно спросила Крис, — наверху? Ну… Ой. Да. Конечно.

Шанелька искоса посмотрела на смуглое лицо под косыми темными прядями. Удивилась выражению. Казалось, Крис решает сразу две проблемы, и нужно делать это одновременно, не откладывая. Это когда Тимка был мелким, сравнила Шанелька, и болел, орал в кроватке, а нужно было, чтоб каша не убежала. Хоть разорвись.

На платформе было пустовато, только что разошлись поезда, в обе стороны, подхватив желающих уехать. Подруги медленно прошлись между мраморных колонн, от одного выхода к другому. Вернулись в центр зала. Крис вытащила мобильный, посмотреть время. И вдруг уставилась поверх плеча подруги в сторону темного туннеля, куда уходил узкий край платформы, уже закрытый для посторонних и огороженный техническими столбиками.

— Посмотри.

Она пошла, и Шанелька заторопилась следом, к сидящей на корточках маленькой фигурке с яркими блестящими черточками на спутанных волосах. Лицо сидящей мешал разглядеть канатик с запретительной табличкой.

Крис встала у края платформы, взялась за жиденькое перильце.

— Эй!

Теперь Шанельке было видно узкое бледное лицо с неровными пятнами румянца. Кожаная куртка с обрезанными рукавами торчала горбом, скрывая ссутуленную фигуру. Руки лежали на острых джинсовых коленках.

— Ты меня слышишь? Девушка! Вы меня…

Из туннеля сверкнуло, завыло, выкатился первый вагон с машинистом, похожим на куклу, понеслись мимо, притормаживая, разрисованные другие вагоны. Лязгая, стали открываться двери, за спинами образовались толпишки, тут же рассасываясь и перемещаясь. Порция вечерних людей утекала вверх, как вода, только наоборот.

Давешняя флейтистка подняла испуганное лицо и, не вставая с корточек, продвинулась еще дальше по узкому карнизу, ведущему в темную глубину туннеля.

— Обкурилась, что ли, — с досадой сказала Крис, махнула рукой, успокаивая и маня к себе. Хотела договорить, но с другой стороны приехал встречный и все повторилось.

— Мы вас слушали, — еще раз попыталась Крис, наклоняясь через ограждение, — сегодня. Сейчас вот. У вас все нормально? Не лезьте, там опасно.

— Мы только спросить! — пришла на помощь Шанелька. И улыбнулась, как улыбалась в библиотеке новеньким, которых приводили за руку мамы, бабушки, реже — папы, оставляли, вытирая нос и шепотом наставляя «слушаться тетю» и «я скоро приду».

— Что? — сипло спросила в ответ девушка. Быстрым движением вытерла глаз. И губы тут же скривились, задрожали.

— Сюда идите, мы сами. Без никого. Нам узнать надо.