Елена Блонди - Шанелька и Крис [СИ]

Шанелька открыла рот, не зная, смотреть или слушать. Певец был отчаянно красив. Может, потому что поет, попробовала быть справедливой и беспристрастной Шанелька, но махнула рукой на попытку и уставилась в восхищении на высокую перегибистую фигуру, длинные руки с красиво поставленными пальцами. И — лицо. Откуда берется красота в лицах, если кажется, все в них такое же? Как у всех. У поющего был ровный нос, щеки в светлой щетине, яркие серые глаза с синим бликом в них. И облако коротких дредов на солнечно-русых волосах.

Проговорив куплет, вернее, строфу, парень опустил голову, внимательно слушая свои пальцы, а те двигались по струнам, вынимая откуда-то из них и из-под них томные, медленные и быстрые ноты, которые сами вынимали душу из слушателей, опутывали, и вдруг резко рвались, прерываемые движениями пальцев. В мелодию трех инструментов снова и снова вплетался четвертый — сильный, хороший глуховатый голос, и после вовремя стихал, выжидая, когда вступить снова.

Разок он посмотрел прямо на Шанельку, усмехнулся именно ей, и она отметила четкие, красивой формы губы, того самого правильного цвета, не слишком яркого, н и не бледного. Опустила взгляд, боясь, что выглядит, как деревенская дурочка, стоит, хлопая глазами, раскрывши рот. Увидела под обтрепанной штаниной белый носок импортного кеда, отбивающий мелодию.

А дальше уже просто слушала, тоже притопывая сапожком и шепотом про себя повторяя слова припева.

Девочка в куртке пошла вдоль зрителей, продолжая мерно встряхивать одной рукой свою флейту, а в другой держала истрепанную, когда-то шелковую шляпу-котелок, с насыпанными в нее монетками и купюрами.

Шанелька глянула в сторону Крис, она не взяла своего кошелька, сложив все деньги в бумажник подруги. И выражению лица подруги удивилась сильнее, чем внезапной красоте бродячего музыканта.

Девочка коротко присела, благодаря Крис за купюру. И пошла дальше, встряхивая флейту, быстро говоря благодарности и расточая дежурные улыбки.

Песня кончилась, после хлопков и восклицаний началась другая. Шанелька снова глянула на подругу. А та застыла, держа на губах вежливую улыбку и на лице — безмятежное спокойное выражение. Но за ним, поняла Шанелька, сейчас что-то есть, что-то совсем не безмятежное. Знает она его, что ли? Но не обменялись ни взглядами, ни улыбками. Она вспомнила о времени. И снова удивилась, на этот раз тому, что не Крис, а она забеспокоилась. Аккуратная и обязательная Крис не терпела опозданий, но вот — стоят.

— Криси, — шепотом позвала она, трогая рукав плащика, — нам, наверное…

— О, конечно, — ответила Крис.

И осталась стоять. Новая песня кончалась, Шанелька затаила дыхание, приготовясь. Сейчас он подойдет, заговорит, улыбнется. Или сама Крис окликнет его, напоминая о какой-то где-то встрече.

Но Крис положила в шляпу еще одну бумажку и повернулась к дальнему выходу.

Вокруг снова было шумно, потому шли молча, быстро, и вылетев из стеклянных дверей вестибюля, попали в новый шум, уличный. Шанелька сгорала от любопытства, но перекрикивать машины было не с руки. И только когда вошли в скверик перед роскошным зданием, она остановилась на перекрестке аллей, где потише. Собралась спросить, но Крис сказала первая.

— Ты не узнала?

— Его? Блондин который?

— Стихи.

— Хорошие стихи, — согласилась Шанелька, — я бы сказала, прекрасные стихи. Но я…

— Это мои стихи.

Шанелька умолкла, не договорив. Первая мысль была у нее — ах, как неловко, Криси обидится, что я не помню, я же люблю ее стихи, правда, люблю… Но продолжила разговор она сразу со второй:

— Погоди. Так он. И ты. Ты ему? Я что-то…

— Хотя, не могла ты их читать, да. Я публиковала до тебя еще. До нас, в смысле. И быстро закрыла. Я думала, их вообще никто не видел.

— Так ты знакома с красавчиком? Или нет? А я вижу, ты его глазами ешь, подумала, может, приглянулся. Или приятель какой. А тут авторские дела!

— Ну… — Крис посмотрела на часы, — вот черт, опаздываем!

Они бросились почти бегом, огибая гуляющих и щурясь от вспышек фотокамер и телефонов. Шанелька держалась чуть позади, а Крис быстро шла, через вестибюль, полный нарядных людей, направляясь к стене с кассами. Почему-то оглядывалась, будто искала кого-то.

— Подожди, — Шанелька схватила ее за руку, — да стой же! Ну, опоздаем на три минутки, я ж умру и слушать не смогу. Доскажи коротко совсем. Ты его точно не знаешь?

Их обошли, церемонно извинившись, и Крис шагнула ближе к стене.

— Не знаю, знаю или нет. В-общем, я, когда повесила стихи эти. Там серия была, короткие, странные такие. Пришел какой-то. Пару комментариев анонимно мне кинул. Странные. Я ему так и ответила, странно пишете. А он мне — какое послание, такие и мысли. И сходу — подарите мне пару стихотворений? А я как раз поссорилась, ну ты знаешь, с кем. Паршиво было, сил нет. Написала ему, сердце не дарят. Глупость, конечно. Утром смотрю, ответил. Тогда я сам беру ваше сердце. Я что-то психанула, и все стихи убрала. Всего-то день и повисели. И вот…

— Думаешь, это он? — у Шанельки заблестели глаза и приоткрылся рот.

А в голове уже разворачивалась история о сердце, которое кто-то пришел и забрал, сам. Вообще без ведома хозяйки. Не так, как привычно галантно говорят, ах, он украл мое сердце, а просто просыпаешься утром, без сердца, вместо него — записка, облачными прядями через полнеба. Верну, ищи… а как без сердца искать свое сердце? Та еще проблема…

Но она одернула себя. Теперь вокруг не мир, а какой-то супермаркет с полками, успела подумать слегка сердито, но все же радуясь. Про это и говорят, оказывается, «каждое лыко в строку». Так, ты опять? И Шанелька нахмурила светлые брови.

— Не могу сказать, — Крис снимала плащ, укладывая его на стойку гардероба, — это было пять лет тому, шесть даже. А сколько красавчику? Похоже, лет двадцать пять? Не верю я, что в двадцать он способен был писать такие странные вещи.

— Ну. Не скажи. Но ладно, я думаю, все равно объяснение какое найдется. И надо подождать. Иногда подождать — самое верное.

С мудрым видом произнеся сентенцию, она уложила куртку поверх плаща и повернулась, разыскивая зеркало.

— Еще он мне приснился, — будничным тоном сказала Крис, подвигая вещи суровой даме в кружевном воротничке поверх серого халата с бейджем, — тогда же. Такой, как сегодня. Эй!

Шанелька уже тащила вещи обратно, извинительно кивая гардеробщице.

— Ты что?

— Мухой побежали обратно! Одевай свой редингот.

— Тренчкот, — оскорбилась за плащ Крис, криво суя руки в рукава, — куда обратно-то?