Елена Блонди - Шанелька и Крис [СИ]

— Думаю, как заслуживаешь, — строптиво не согласилась Шанелька, — я знаю, какая ты.

— Мерси. А мужчины, они нас воспринимают совсем по-другому.

— Как мы себя, так и они нас. Сама говорила.

— Наконец-то узнаю Нельку-Шанельку. А то я боялась, что Череп из тебя сделал нещасное страдающее существо. Навечно.

Обе замолчали. Крис открыла клетку и на руку вышел принц Мориеси, сел, обнюхивая ее пальцы. Шанелька смотрела на них, иногда отвлекаясь на окно, где ярко светило солнце, временами прячась за небольшую плотную тучку. Та лениво крутилась — одна на все небо, но никак не желала сдвинуться, будто сторожила солнечный свет. И когда ловила солнце, на кухонном столе исчезали ажурные тени от белых занавесей, а лицо Крис становилось из смуглого темным, непроницаемым.

Вся из противоречий, так говорят, думала Шанелька, снова прихлебывая теплый кофе. С одной стороны — сильная, спокойно уверенная в себе. С другой — так же уверенная в том, что ее место не в центре мира. Прекрасно чувствует себя там, где Шанельке страшновато — в концертных залах, на всяких фестивалях. И вместе с тем — очень неохотно заводит новые знакомства, предпочитая старых проверенных друзей. Но их у нее много. Мужчины обращают на нее внимание, как говорят опять же — делают стойку. Но сама Крис уверена, что внешность у нее так себе, и западают мужчины лишь на два момента, на ее роскошную грудь (эти забывают смотреть в глаза) и те, кто ценит ее как умного собеседника и знающего специалиста (среди таких не часто встретишь джеймсовбондов). Так что она «не обольщается». Что по мнению Шанельки — ерунда и так не надо. Вот у самой Шанельки с мужским вниманием проще. А-а-а, кричит что-то в голове у мужчины (если в голове) — блондинка! И внимание обеспечено, и тут уж никаких бесед и прочих интеллектуальных изысков, о чем же с блондинкой беседовать, не смешите. Но именно на этом и сыграл Костик Черепухин, вдалбливая замученной Шанельке мрачные уверения, что время ее пройдет, как только красота иссякнет. Уже прошло, вещал Костик, уже — никому не нужна. И так преуспел, что в итоге Шанелька сама себя считала мошенницей, которая обманывает тех, чье внимание привлекает. Кинулся очередной на белокурые волосы, на серые яркие глаза, пухлые губы, стройную фигуру. Хвать-похвать, поближе глянул — а дамочка-то уже не девушка. Еще поближе — да ей даже не тридцатник. И претендент ведет себя так, будто Шанелька его обманула-обидела.

— Но факты! — возмутилась она вслух, ставя пустую чашку и закинув в рот последний кусочек круассана, — есть же факты!

— Ты о чем? — проснулась совсем задремавшая Крис, на шее которой восседал принц, прячась в черных прядках волос.

— Я говорю, вот они — двое. Вокруг тебя. Ты их интересуешь. Обоих! Конечно, по-разному, но факт налицо. Если копаться и все раскладывать по полочкам, то ты, конечно, навыясняешь себе, что не-испанец Василий исполнен благодарности за спасение и потому пел тебе на гитаре.

— Играл.

— Неважно. А насчет Азанчеева заведешь свою старую песню, он друг, за тебя волновался, потому торчал в трешке в Железке у студентов консервы. А как женщина, ты значит, их не интересуешь. И даже когда окажешься, ну к примеру, в совершенно интимной обстановке, с кем-то из них. Голову так томно с подушки приподнимешь и подытожишь, да это все из благодарности за спасение, или же — по дружбе. Чего ты смеешься?

— Факты, — повторила за ней Крис и подвинула чашку, — факт такой, я хочу спать, но неохота терять день, ты заметила, я сегодня снова отгул выцарапала себе?

— А давай, — вдохновилась Шанелька, — давай куда в музей поедем? Самый большой, самый центральный. И я поставлю себе самую большую галочку. Галчищу. Что была.

— А если без галочек?

Шанелька задумалась. Первые дни вышли такими насыщенными, что больше всего ей хотелось валяться на диване, может быть, посмотреть какое кино. Или вот книжный шкаф, она сдерживается, чтоб не закопаться в книги, потому что непременно найдет что-то очень желанное и уткнется сразу на несколько часов. Но ведь ехала, за три тыщи километров. Какой уж тут диван.

— Едем в Железку, — постановила вдруг Крис, — и не смотри с ленинским прищуром, ни с кем там встречаться не станем. Но на ваших югах нет такой осени, она сейчас в самом разгаре. Много леса, и обязательное озеро, а за ним еще одно, мы когда-то были. Темные сосны и золотые клены. Будем ходить, пока не сядет солнце. Потом пораньше спать, у меня завтра день в конторе тяжелый. А писать сядешь днем, завтра, потом приедешь ко мне.

— Зачем тогда именно в Железку? — удивилась Шанелька, — ты говорила, тут тоже офигительные парки. И озеро есть. Или тебе тут немного надоело уже? Просто ты спишь совсем. Может умнее погулять недалеко?

— Только город Железнодорожный, — постановила Крис, — только Обираловка, только хардкор. Пройдемся по платформе, откуда кинулась под поезд Анна Каренина, очень литературное занятие. Там даже ночной клуб есть, называется «Каренина», мне говорили. Я кофе сейчас еще тресну и буду — огурец.

— В программе клубных развлечений — массовые кидания под проходящие электрички, — предположила Шанелька, заботливо наливая в чашки кипяток, — под определенным градусом, разумеется.

— Кстати про электрички, — вспомнила Крис, — там еще проходит знаменитая опять же литературная «Москва-Петушки». Только кататься в ней я не советую. Сплошные венечки ерофеевы, но не отягощенные талантом. То есть, алкаши беспробудные. Очень атмосферно.

— Если там от Венечки осталась одна атмосфера, можно не будем кататься? — согласилась Шанелька, — мне такой атмосферы хватает везде и кругом. Ты точно не заснешь по дороге? Он сильно далеко?

— Нормально, — Крис вдумчиво пила кофе, давая принцу припасенные специально для него горошины, — минут сорок в машине, за все про все.

— Ты устала, — расстроилась Шанелька, — да ну его, Криси, сидим дома.

— Нет, — упрямо заперечила та, — едем обязательно! Мы должны.

Шанелька внимательно посмотрела на сонное лицо подруги. Все интереснее и интереснее. Страньше и страньше. Хотя есть очень простое объяснение. Ну, запала Крис на не-испанского гитариста, и пообещала ему, эдак мимоходом, ой, завтра мы как раз будем рядом. А рассказывать про это не желает, чтоб не признаваться в слабости. А то вдруг Василий Коньков продинамит намек. И тогда они будто бы просто погуляют в прекрасной подмосковной осени. Так что, слишком возражать не стоит, вдруг на глазах Шанельки развертывается чудесное романтическое приключение. И пусть.

— Утром пробки, конечно же. А днем вполне терпимо. Так что прокатимся на машинке, уповая, что нам повезет. Собирайся, я в душ, чтоб совсем огурцом.

— Кота обеспечь, пока он на хозяйстве! — закричала уже через плеск воды, — едой и наоборот опилками. Чтоб мы им и дальше гордились.