Елена Блонди - Шанелька и Крис [СИ]

— Кофе тебе пить уже в вагоне, Шанелькин. Пошли на платформу.

— Я помогу, — сказал Васька, берясь за длинную ручку сумки. Закричал друзьям, которые уходили в другие двери, оглядываясь, — да сам доберусь, ехайте!

В подземном переходе мрак сменялся жидким светом настенных неоновых ламп, очерчивающих васькины оттопыренные уши, снова густел, и тогда приходилось идти осторожно. Сумка тарахтела колесиками, а рядом, и следом, и впереди — тоже волокли сумки, шуршали и стукали шагами.

— Как здорово, — сказала Шанелька, но в маленьких отрывистых звуках эха голос тонул, и она замолчала, снова переживая внезапный подарок к отъезду.

Наверху света было полно, а над ним стояла уже ночь, близко, над самыми навесами платформы, и — совсем черная. Потому было одновременно празднично, будто вокруг Новый год, но и тоскливо от слишком яркого, назойливого света.

— Твой бизнесмен с хвостом, что ли, не приедет? — сумрачно спросил Васька, оттаскивая сумку к вагонам.

— Мы встретимся позже, договорились, — мягко ответила Крис.

Шанелька сочувственно посмотрела на Ваську. Вот бы он улыбнулся, тряхнул стриженой головой, ну не втюрился же он в Крис на полном серьезе! У него наверняка миллион подружек-ровесниц, и полмиллиону из них наплевать, какую он выберет прическу.

Она вытащила билет, проверить номер вагона. И собираясь что-то спросить, обернулась к подруге. А потом — туда, куда та смотрела, пристально, с холодной яростью на смуглом лице.

Вдоль серых вагонов шел Дима Валеев, нес на плече рюкзак, свесивший свободную лямку. А рядом, цепляясь за его локоть, торопилась юная Оленька, цокала шпильками, смеясь и с удовольствием встряхивая мелкими светленькими кудряшками, смотрела по сторонам. Покачивая бедрами, поправляла другой рукой стильную короткую курточку с меховым воротником.

Шанельку качнуло. Она встала покрепче, облизнув мгновенно пересохшие губы. И, хватаясь за локоть подруги, попятилась, укрываясь за ее спину.

— Не хочу. Видеть их. Не могу…

Крис пошла вперед, все быстрее, в пять стремительных шагов оказалась рядом с парочкой.

— Кристина Андреевна! — радостно удивилась Оля, не отпуская мужской руки, — а мы…

И замолчала, потому что рука Крис, прочертив в электрическом мертвом свете плавную дугу, впечаталась в скулу Димы Валеева.

— Ого, — сказал Васька, мрачнея еще больше, — еще один, да? Нифига себе.

Шанелька, не веря глазам, сделала пару шагов вперед, хотя собралась убежать, но куда убежишь за четверть часа до отправления, а еще, после слов Васьки ей нужно было услышать, что скажет ее лучшая подруга ее недавнему жениху.

— Кристина, — сказал Дима, прижимая ладонь к горящей щеке.

— Что? Девочку нашел, да? Я должна, как идиотка, подпрыгивать, высматривать тебя. Тебе русским языком сказано было. Было ведь? Так ты вместо… вместо… таскаешь свою юницу. Я…

— Криси, — Шанелька схватила подругу за рукав, — замолчи, ну, пожалуйста. Я не понимаю ничего. Ты? И Дима вдруг? Я вообще. Совсем.

Крис вырвала руку, продолжая испепелять взглядом унылого Диму, за которого продолжала цепляться Оля и, к ярости Крис, продолжала улыбаться, явно наслаждаясь ситуацией.

— Оля, — Дима попытался высвободиться, — Оля, отойди, дай мне сказать. Кристине.

— Еще чего, — обиделась Оля, повисая и прижимаясь, — имею право. Дело семейное.

— Продолжается посадка в поезд… — вклинился в беспорядочную беседу голос из репродуктора.

— Семейное, — с сарказмом отозвалась Крис.

— Я хочу в вагон, — попросилась Шанелька, бросая рукав подруги и отходя к мрачному Ваське.

— Нет, — повелела ей Крис, — стой!

— Нет, — встрепенулся Дима, умоляюще глядя на обеих, — Шанелька, послушай!

— Нет, — в свою очередь отказалась слушать Шанелька, хотела добавить, насчет, идите вы куда шли, со своей семейной Олей, но слезы мешали. И вообще все непонятно.

— Димочка, — весело сказала Оля, — поцелуй меня, срочно. А то не успеем ведь.

— Оля, прекрати, — с тоской попросил Дима, — Шанелька, у тебя какой вагон? Кристина, времени семь минут всего! Можно, я скажу?

— Нет! — отрезала Крис, увлекая Шанельку к нужному вагону, — скорее, семь минут всего.

— Да черт! — Дима проорал это так, что остановились все, кто рядом бежал и шел, — минуту хоть! И валите, куда угодно! Я, блин, целую неделю, как заяц. С концерта в кабак, электрички всякие. Пиццерия эта закрытая. Русским! Конечно, русским языком!

— Что? — Крис остановилась, дергая руку, но Шанелька тянула ее, не отпуская.

— Русским языком ты мне передавала, да! Тоже мне, Мата Хари! И куда ни приеду, вы, что ли, там? «Болеро» сидел слушал. Как дурак. В лесу носился, потом замок целовал на этом дурацком кафе. Каждый день почти! Каж-дый день. Я что, марафонец какой? Устроили мне челлендж, это наказание такое, да? Мелкая мстя за подругу? Да еще этот «Витязь», на меня там, как на сумасшедшего. Я с краешку посижу, не прогоняйте, свидание у меня. А там сплошные делегации и миллионеры.

Шанелька стояла, открывая рот и пытаясь понять хоть что-то в сбивчивой и очень сердитой речи Димы. А Крис, видимо, понимала, но при упоминании миллионеров удивилась:

— Подожди. Какой «Витязь»? Я же сказала, «Добрыня»! Русским…

— Языком, понял я. Но мне передали — «Витязь».

— Ты что, ты пытался там посидеть?

— Меня на коврике постоять не пустили!

— Заканчивается посадка на поезд… — бархатно предостерег женский голос.

— Шанелька, — Дима повернулся к утерянной возлюбленной, — Нелечка, давай в поезд, а? Я тебе все расскажу. Олька, не лезь, ты еще тут. Извини. Давай щеку и дуй к матери, она там ждет же.

Оля кинулась на шею, путаясь в распахнутой куртке и звонко целуя Диму в щеки и в нос.

Помахала всем рукой. И вдруг поманила Ваську.

— Ну? Пошли, а то я в переходе каблук сломаю.

Васька вопросительно посмотрел на подруг, Крис поспешно закивала. Шанелька, полсекунды подумав, вернулась, протягивая обе руки.

— Васенька, до встречи! — обняла поперек напряженных боков, не давая увернуться от поцелуя. И отступила, мстительно улыбаясь мрачному взъерошенному Диме.

— И очень зря, — громко заявил тот, когда она величественно проследовала мимо, задрав подбородок, — Олька — моя дочь. Как не очень давно выяснилось.

Он поддержал споткнувшуюся Шанельку, таща ее за собой, забрал у ошарашенной Крис сумку и кинулся к вагону, где проводница уже сердито гремела ступеньками.

— Она тебе расскажет, потом, — заорал из вагона, через голову толстой тетки в форменном пиджаке и куртке, — Кристина, спасибо за помощь! До встречи!

После нервных торможений и ускорений, после мелькания сменяющих друг друга светов и пятен ночной темноты, после усталой суеты проводниц, кидающих на кожаные диваны прозрачные пакеты с бельем, и после того, как Дима усадил растерянную Шанельку в купе, потом сбегал к проводнице, и вернулся, после побежал через половину поезда в другой вагон и снова вернулся, брякнул напротив свой рюкзак и сел, вытягивая ноги, поезд успокоился, набрав нужную скорость и убедившись, что рельсы есть и ведут куда надо. Застукал ровно, усыпляя тех, кто попил чаю или на скорую руку перекусил, расстелился и лег, расправляя простыни поверх себя. А за окном уже не было фонарей, неслась мимо темнота, прошитая совсем дальними огоньками, изредка проплывала станция — пузырем света, и снова окно чернело.