Елена Блонди - Дискотека. Книга 1 [СИ]

Она уже наливала в кружку чай, когда заверещал звонок, пискнув в конце музыкальной фразы.

Шлепая тапками, Ленка ушла в коридор, и, поглядев в глазок, с удивлением открыла радостному Пашке — в джинсах, знакомом пушистом джемпере под короткой курткой. И в тапках на босу ногу.

— А-а-а, — сказала Ленка.

А он тут же вошел, улыбаясь и оглядываясь в тесной прихожей.

— Привет, соседка! Наконец-то увижу, как живешь. Куда идти? Ага…

Скинул тапки, устремился в Ленкину комнату, одобрительно кивнул проигрывателю, и сел в кресло, вытягивая босые ноги. Сунул руку в нагрудный карман куртки.

— Курить можно у тебя?

— С ума сошел, — испугалась Ленка, — бабка вернется, будет конец света.

— Ну, тогда чай? Есть у тебя чай? — покладисто согласился Пашка, ворочаясь, чтоб сесть поудобнее, — или там кофе какой.

Ленка кивнула и ушла на кухню. Налила еще одну чашку, и принесла обе в комнату, с тоской думая о несъеденных бутербродах, а предлагать их постеснялась, вдруг гость не ест дешевый зельц, который они с Рыбкой сильно любили и покупали, наскребя горсть мелочи, при каждом удобном случае.

— Сахар вот, — села напротив на маленькую скамеечку, — ну, конфеты. Бери.

— Ага, — Пашка принял горячую кружку, отхлебнул, закинул в рот развернутую конфету.

— А я после праздников на работу выхожу. Водилой. Машина у меня — умереть не встать, грузовик, наверное, еще до революции сделанный. Ну, поработаю, ладно, а то батя все мозги проел, что сильно долго отдыхаю после армии. Зато теперь на колесах, во! Хочешь, на море покатаемся? А ты чего такая смурная? Говори.

И Ленка ему рассказала. Не все. Только про коробку, и что нужно идти в аптеку все узнавать. А что делать ей дальше, не стала спрашивать и советоваться. Придется говорить про деньги, а не хотела. И не знала, как.

— Угу, — сказал Пашка, допивая чай и ставя кружку. Зацепил еще одну карамельку, сунул в рот и свернул хрустящую бумажку бантиком. Пульнул Ленке в волосы и рассмеялся.

— А я думаю, чем бы заняться, сижу, скучаю. Давай, собирайся. Через полчаса выходи, заберем мой трактор и двинем по аптекам.

Встал, вынимая из кармана пачку «Космоса» и пошел, рассказывая на ходу:

— Курить охота. Так что я по-быстрому, извини. Ну, жду, короче, на углу.

Ленка осталась в прихожей, слегка ошарашенно глядя на закрытую дверь. Потом, вспомнив, теперь в аптеку одной не придется, заторопилась, на бегу хватая с тарелки бутерброд, кусала, и после бежала в комнату — вытащить из шкафа вельветки и свитерок.

Машина и правда была совсем древней. Прыгая на круглом бугристом диване, Ленка хваталась ладонями за лоснящуюся старую кожу, сверху разглядывая мелькающие дома и деревья. Пашка уверенно крутил глянцевую баранку, нажимал педали — он сменил тапки на высокие шнурованные ботинки, которые привез из Германии и страшно ими гордился, по секрету рассказав как-то Ленке, что затягивать шнуровку приходится специальным крючком, и это просто чума, как надоедает, но зато какие лихие с виду!..

В первой аптеке, что в центре города, та самая аптекарша, о которой Ленка думала, пожала крахмальными плечами, толкая обратно по деревянному прилавку картонку с золотыми закорючками:

— Даже не знаю, это у тебя что. Откуда я знаю, где узнать!

И совсем было собралась уйти за стеклянные шкафчики, дрожащие, когда на улице проезжали машины, но Пашка положил локти на дерево, навалился и радостно улыбнулся тетке. Ленке скромно отошла в уголок — не мешать.

— Двинули, — через минуту деловито распорядился Пашка, толкая ее к выходу, — девушка сказала нужно в Камыш метнуться, там есть районная аптека, и там эти, как их — провизоры, что на больницы работают. Ну, выписывают туда шприцы всякие. Может, там знают.

— Какая девушка? — удивилась влекомая им Ленка, — эта тетка, что ли?

— Ага.

В Камыше, другом городском районе, они попетляли, ревя и рыча, среди тенистых улочек и, пару раз уточнив дорогу у проходящих старушек, а Ленка каждый раз веселилась, подкалывая Пашку насчет еще одних девушек, встали у небольшого здания с неяркой вывеской. Тут уже Пашка пошел впереди, оглядываясь и улыбаясь. И сам сунулся в полукруглое окошечко, показывать картоночку очередной девушке пенсионного возраста. Пока он торчал там, отклячив аккуратную задницу, туго обтянутую джинсами, Ленка стояла в углу, волновалась, облизывая губы. И сердце ее упало, когда Пашка обернулся и подошел, качая темноволосой головой. Потянул за руку, усаживая на диванчик под чахлым фикусом.

— Малая, ну есть у них, вернее, могут привезти со склада. Девушка сказала, — он остановился, ожидая улыбки, но Ленка не стала улыбаться, — это китайские, к ним сейчас партии такие приходят. Там наборы всякие, капсулы с женьшенем, а еще видела, может, настойки с ящерицами, вон на верхней полке торчат, все равно, говорит, не покупает никто.

— Паш…

— Ага. Короче, эта фигня, это набор для ингаляций. С маслами. Стоит сто девяносто рублей. У них лежат два штуки, потому что тоже никто не покупает такое. Ну, я для мазер привозил, когда дембильнулся, тоже фигня — шарики из какого-то навоза, она попросила, щас валяются дома, потому что ну точно — навоз, только под наркозом такое сожрать. Я и привез, потому что она мне написала, что тут сильно дорого… А тебе кому надо? И чего ты суетишься? У тебя же батя в рейсах, пусть привезет.

— Привез уже, — тоскливо сказала Ленка, а в голове билось — сто девяносто! Сто девяносто… Где же такие деньги взять.

— Нет, Паш, не мне. Знакомому одному.

За окнами шумел город, звякали за перегородкой склянки, кто-то смеялся, что-то шепотом рассказывая. Кашлял, топчась у высокого шкафа с таблетками, старик, постукивая палкой по гладкому полу.

Пашка вытянул ноги, позвенел на пальце ключами.

— Ну… Если просто знакомый… Мани серьезные, это ж не десять рублей, да. Их и занять проблема, потом же отдавать. И потом, тебе зачем эти проблемс? У знакомого что, кроме тебя никого нет? Поехали? О, а давай на пляж проедемся! Там пусто, волны.

— Давай, — уныло согласилась Ленка, думая о квартире с чудовищем внутри, — поехали.

На пустом пляже было зябко и ветрено. Испортилась погода, солнце ушло за реденькую слоистую дымку, и песок стал серым, а мягкие ямки человечьих следов местами уже заносило ветреным свеем, исчирканным крестиками чаячьих лапок.

Брели вдоль воды, оставив теплую старую машину в тупичке асфальтовой дороги. Мелкие волночки выбегали на берег, пачкая его пенками, а после укатывались, и на мокром песке оставались отдельные пузыри и обрывки пенных кружавчиков. Ленка дышала и смотрела, то на растянутые поодаль в серой воде сети, провисшие между тонких палок ставников, то на редкую высокую траву на границе песка. Было грустно и все равно почему-то хорошо.