Елена Блонди - Дискотека. Книга 2 [СИ]

Из узкого прохода между домами задувал крепкий сквозняк, взметывал желтый прозрачный подол. Шевелил черные волосы Панча. Мальчик нагнулся, находя под светлыми прядями Ленкино ухо:

— Лен… А под лодку получится залезть? Ну днем, сейчас прям?

— Фу ты какой! Вряд ли. Там же сторож. Я подумаю, пока дома.

— Фу ты какая.

— Молчи, ты!

Топтались, смеясь и толкая друг друга, чтоб сразу прижаться, обнимаясь. И Ленка не сразу увидела Викочку. Та обошла их, разглядывая, встала за спиной Панча, как раз перед Ленкиным лицом. Поправила на плече ремешок полосатой пляжной сумки. Переступила белыми босоножками.

— Привет, Малая.

Ленка выпуталась из рук Валика. Внутри тоскливо заныло от выражения Викочкиного лица и странного тона. И еще от воспоминаний, о самом начале длинной ночи, полной всякого.

— Привет, Викуся.

— Как выпускной? А то ты вечером не рассказала, — Викочка огладила бок белой коттоновой юбки, сунула пальцы в кармашек, — тебя Кинг искал. Велел передать, чтоб позвонила ему обязательно. Сказал, свалила с Димоном, нехорошо.

Викочка внимательно оглядела Панча, перевела взгляд на хмурое Ленкино лицо. Не дожидаясь ответа, кивнула:

— Ладно. Пойду. Я ему скажу, что видела тебя. Чао, бамбины.

Напряженная фигурка в белой юбке и прозрачной блузке горошками удалялась, четко стукали каблуки, метался солнечный блик по карамельной гладкой стрижечке. Ленка молча стояла, совершенно не понимая, надо ли сейчас что-то сказать или сделать. Абсолютно все казалось неправильным. И молчание, и если что-то сказать Панчу, сердито ругая подлую Семачки, или догнать и накричать на нее… Все оборачивалось Ленкиной виной. Хоть упади на землю и разбейся, чтоб дальше не слышать и не видеть ничего.

— Пойдем, Лен, — Панч взял ее руку, и Ленка еле сдержалась, чтоб не выдернуть свою, потому что все стало не так, как было несколько минут назад.

Но его пальцы держали крепко. Сказал сверху:

— Ты мне про Ниночку говорила. Про письмо. Ну я понял, бывает такое. Вот твоя Викуся сейчас, как Ниночка.

Ленка прикусила губу, страдальчески сводя брови и опуская лицо. Пошла рядом с Панчем. Он не понимает. А она трусливо молчит, чтоб не понимал дальше. Ниночка соврала напрочь, а Викуся сказала про Ленку чистую правду. Такая вот разница.

На углу своего дома остановилась, отпуская руку мальчика.

— Ну вот. Тут живем. Жалко там сестра и мама, может, дома, а то я бы тебе показала комнату свою. Но сейчас лучше не надо.

— Хорошо, что показала дом, — Панч улыбался так, будто он старше и ему надо Ленку успокоить, — беги, а я пройдусь и под пальму. На пальму, то есть. Буду кидаться сверху финиками. И кокосами.

— Валинька, — жалобно ответила Ленка, поднимаясь на цыпочки, поближе к внимательному лицу, — Валька, черт, ты только никуда не денься, ладно? Пожалуйста. Я тебе после расскажу вообще все. Но ты, главное, не исчезни. Сейчас.

— Куда я от тебя, Маленькая Малая? — Панч засмеялся, снова, как взрослый, который утешает ребенка. Тронул Ленкино плечо, — я буду тебя ждать, ты там скорее, ладно?

Сам повернулся и пошел обратно, сунув руки в карманы и поднимая одно плечо, на котором висела старая кожаная сумка.

Ленка коротко выдохнула, побежала вдоль палисадников, торопливо кивая скамеечным бабушкам и обходя мелких детишек. Выбросив из головы виноватые мысли, думала о насущном. Надо умыться. И почистить зубы. А еще что бы такое надеть, чтоб красиво и удобно. И купальник еще. Полотенце. А как же ночевать? Где? И еще надо чего-то снова наврать маме насчет, где она будет ночью. Рыбка. Надо ей позвонить.

Дома было непривычно тихо. На скрежет ключа из комнаты вышел Жорик, подтягивая на животе синие треники, и Ленка поморщилась их обвисшим коленям и некрасивой складке на мотне.

— Привет. А где все?

Она скинула босоножки и унесла их в ванную, закрылась на крючок, сдирая с себя трусики и суя их в корзину с бельем. Сунула босоножки на табурет, спохватившись, выскочила в кухню, набрать воды в чайник.

Жорик сидел у окна, поставив босую ногу на соседний стул и выбивая из пачки сигарету. Прикурил, разглядывая Ленку.

— Алла Дмитриевна на работе. На пенсию они там кого-то провожают. Просила, чтоб ты купила кефира. И лука с морковкой.

— Ой. Гера, ну сходи ты. Мне бежать надо.

Чайник загремел по плите, зашипел и расцвел синим цветком газ, облизывая подчерненное донце.

— Я не могу, — отказался Жорик, затягиваясь и складывая рот буквой о, зафыркал, пуская дым кольцами, — уф… мне надо вещи еще сложить. Светланка после обеда, наверное, в больницу. Жду, когда позвонит из гинекологии.

Ленка молча ушла в коридор, набрала Олин номер. Послушала длинные гудки и сунула трубку на место. Ступила назад и дернулась от неожиданности, налетев на мягкое, живое. Жорик, наваливаясь грудью в белой майке, протянул руку к полке, беря оттуда расческу. Встал рядом, не глядя на Ленку, а внимательно — в зеркало, проводя расческой по длинным русым кудрям.

Пропел отражению, шевеля свежепостриженными усами:

— Совсем загуляла сестричка, да? Выпускной, школа нафиг и понеслось. Аж глазки стали другие. Целовалась небось до утра. Да?

Ленка мрачно глянула на сладкое лицо, розовые, как у младенца, губы, и отвернулась, ушла в комнату, закрывая дверь перед носом Жорика. Изгибаясь, содрала с себя надоевшее измятое платье. И держа его скомканное перед собой, кинулась к двери, которая вдруг открывалась.

— Ты чего лезешь?

— Я? — удивился за дверью Жорик, — спросить хотел, про кефир. Ты пойдешь в магазин или как?

— Или как! — рявкнула Ленка, кинула платье на диван и влезла в халат, стягивая пояс, снова вышла, спасать ноющий чайник.

Жорик наконец ушел в комнату, тренькал там струнами, иногда выпевая несколько слов. А Ленка стремительно вымыла голову, поплескала на себя остатками теплой воды и убежала в комнату одеваться, по пути снова набрав номер и выслушав унылые длинные гудки. Она уже начала волноваться, что там с Рыбкой, и сердилась, боясь, а вдруг и правда, случилось, и тогда как быть с Валиком?

В коридоре перед зеркалом попудрила нос, быстро подкрасила ресницы, покидала в полотняную сумку с черепом всякие нужные мелочи. И протягивая руку в телефону, вздрогнула — он зазвонил.

— Але? Рыбочка? Ну слава Богу! А я тут дергаюсь уже. У тебя все норм? Ганя там тебя не обидел? А проводил?

— Нормально, — отрывисто сказал Олин голос, — ты зайдешь? Сейчас вот.

— Ой, я не могу. Мне срочно бежать. Давай утром, а? Завтра. Нет, лучше после обеда.

— Как хочешь, — голос отдалился и потускнел.

— И вот еще, — Ленка заторопилась, увидев время на настенных часах. Пряча трубку в руке, сказала, поднося губы к самой чашечке:

— Рыбочка, а твои сегодня не на огороде?