Елена Блонди - Дискотека. Книга 2 [СИ]

Вероника аккуратно положила трубку. Подняла голову, подхватывая рукой седые прядки и тыкая другой шпильки в прическу.

— Ну? Чего встала, иди сюда, вот садись.

Ленка подошла, села на стул рядом с огромным полированным столом, засыпанным бумагами и журналами в серых обложках.

— Он правда? Записку?

Вероника кивнула, подвинула к ней раскрытый журнал с какими-то записями мелким аккуратным почерком. Поверх написанного лежал листок, и на нем крупно, те самые слова, которые она диктовала в трубку.

«Вероника Павловна, мне надо уехать. На два дня, наверное. Вы не волнуйтесь, пожалуйста. И маме не говорите. Валентин Панч».

— Ну? — требовательно и устало спросила у Ленки, складывая записку по сгибам, — и что мне с вами делать? Снять бы штаны, да надрать жопу, так вырос уже, я и не догоню. Не хотела матери, как и просил, так она как почуяла, позвонила, чтоб к телефону. А наворотить ей вранья? Дальше будет еще хуже, если не дай Бог что.

«Я бы соврала, чтоб не волновалась» подумала Ленка, опуская голову. Но вдруг поняла, нет, уже нет. Вероника права, первая ложь потянет за собой другую, а дальше все запутается.

— Это из-за меня. Что же делать? Я виновата.

— Ты-то причем? Та-ак. Ну-ка, рассказывай.

Она сложила руки на столе, переплетая пальцы. Очки в металлической тонкой оправе строго блеснули стеклами. Ленка подняла голову, чтоб смотреть в глаза. И рассказала про Павлика, про три поцелуя, про Вальку, который стоял и все видел.

— И вас я слышала. Вы его позвали. И он… ушел. А я не могла раньше, потому что Павлик. Ну, я сказала же.

— А, — с облегчением сказала главврач, — ерунда какая, Леночка, Валя умный парень, неужто не поймет, что с твоей стороны это был нормальный акт милосердия. Ты напротив, молодец, что помогла мальчику. Нет. Если удрал, то конечно, не из-за твоих невинных поцелуев с больным мальчишкой. Вот же…

Она задумалась, но Ленка звонким голосом продолжила:

— Но до этого. Мы должны были. А я не брала трубку. Он звонил, я обещала. А сказала сестре, чтоб наврала, Валику, что меня нет. Понимаете? Я обещала. А после обманула его. И он меня увидел, через месяц уже. В больнице этой! Конечно…

— Стой! — Вероника расцепила пальцы и подняла ладонь, — в другой раз поведаешь, а может, и слушать не буду. Ваши страсти. Сейчас другое важно.

— Как не будете? — Ленка удивилась. Их страсти. Да тут дело жизни и смерти. А она!

— Снова скажу. Вспоминай, где ходили, где сидели. Где от меня прятались. Если у вас такая любовь, и если он знает, что дома тебя нет, и не махнул в твою Керчь, тебя искать. Значит, он тут. Где-то. Там, где вы были, вместе. Ты понимаешь?

Она взяла шариковую ручку и придвинула к себе блокнот.

— Диктуй. Сейчас каникулы, народу в школе — по пальцам, но все равно. Куда-то ребята сбегают, куда-то сама сходишь. И я. Вы же зимой да осенью весь поселок облазили, и все окрестности.

— Хамелеон, — сказала Ленка, — там перед ним овраг, и Мертвая бухта. Мы там были, несколько раз.

— Мертвая, — ручка постукала по написанному, — там сейчас туристы, палаток сто штук. Хотя, может и там. Дальше?

— Еще старый пирс, крайний, у заповедника. Там будочка была. Мы там Новый год.

— Угу. Когда шампанским поили Посейдона?

У Ленки сбилось дыхание. Господи, как было прекрасно! Вот бы все повернуть. Но тогда, может быть, не было бы Керчи, шатра из перевернутой старой лодки. Халабудки на Рыбкином огороде. Поцелуев в Ленкиной комнате, и не только поцелуев…

— Еще?

Ленка, падая в прошлое и возвращаясь обратно, хриплым голосом перечислила все места, где они бродили. Где сидели, глядя на море, или валялись, рассматривая облака над горизонтом. И замолчала.

Вероника встала, поправляя оборку на вырезе. Еще раз перечитала листочек.

— Ну, вы бродяги. Времени у нас полдня, вот было бы славно найти паршивца. Чтоб матери позвонил.

— Подождите, — сказала Ленка, тоже вставая, — я вспомнила. Еще одно место. Я сбегаю. Сначала.

— Сумку можешь тут оставить. Есть не хочешь? Может, перекусишь быстро?

Ленка покачала головой, нетерпеливо поворачиваясь к выходу.

— Ты про его тайные бухты? — догадалась Вероника, и тоже покачала головой, улыбнулась грустно, — забываю, вы же совсем еще дети. Там, Леночка, нынче туристов — не протолкнуться, группы идут одна за другой, по тропе вдоль берега, и выше. Заповедник, экскурсии. Да там ни кусочка сейчас пустого нет, везде люди. Не осень ведь, и не зима.

— Они же тайные, — с вызовом сказала Ленка, вешая сумку на спинку стула, — вы сами тогда кивали, что Валя — может. Что он не как все.

— Кивала. Я всегда его поддерживаю, да всех вас, маленькие. Чтоб выросли не бездушными сухарями. И сказки в этом помогают.

Они замолчали, стоя друг перед другом. А потом Вероника посмотрела на часы.

— Беги. Через пару часов, если не вернешься сюда, пошлю ребят, и сторожа, на поиски Вальки. Может, где слоняется среди туристов. Сумка твоя тут, так что…

— Да, — ответила Ленка, уже сбегая по лестнице, а сердце уверенно стукало, соглашаясь с ней, конечно, да. Единственное место, куда он мог уйти, если остался в поселке. Маленькая бухта, куда ведет узкая тропка, петляя среди серых, кривых как в сказке, камней, окруженных кривыми и странными, как в сказке, деревьями. Такая тайная, что никто кроме Вальки, не знает туда дороги. А Ленка знает, они были там вместе.

Места, где Ленка и Панч были вместе, и они принадлежали только им, да еще котам, которых кормили младшие, оказались битком набитыми летним народом. Ленка шла, огибая праздных мужчин и женщин, медленно ленивых, и потому неудобных, в небрежных летних одеждах, вокруг бегали дети, быстрые, несмотря на сверкающую жару, и от скорости этой тоже неудобные для Ленки. Все мешало ей, и сердце стучало теперь уже от нетерпения, потому что Вероника сказала — два часа, пара часов у Ленки, чтобы найти Панча самой. Но даже дорога вместо намеченных десятка минут заняла больше времени.

Ничего, думала Ленка, надо просто миновать толпу, и пойти вверх, по знакомой тропе, окруженной кудрявыми кустами и серыми валунами, над которыми вырвался в небо хребет Кара-Дага — казалось, клонится, рассматривая ее.

— Билет, — сказал кто-то над самым ухом. Ленка вздрогнула, остановилась и ее тут же затолкали, доброжелательно обходя и спихивая на обочину к забору с провисшими проволоками.

— Девушка, — требовательно добавили сзади, — вы с группой? Проходите, пожалуйста.

Ленка замялась, но ее снова толкнули, направляя, и она оказалась в строю летних людей, за широкой спиной в пятнах пота. Где-то впереди монотонно вещал экскурсовод, таким усталым и одновременно бодрым голосом, что непонятно — мужчина или женщина. Что-то о ханах, невестах, о каменных коронах и драконах, такое, истертое повторениями, и никому толком не интересное, так что все спотыкались, глядя по сторонам и переговариваясь. Вытирали пот платками, скидывали на плечи шляпы из синтетической соломки, и те болтались на плетеных шнурках. Вот голос скомандовал, вытянутая змейкой толпа послушно посторонилась, пропуская встречных, таких же потных и радостных, с платками на шевелюрах и лысинах, и шляпы, шляпы из синтетики.