Елена Блонди - Дискотека. Книга 2 [СИ]

— Хыто? — удивился толстый Макарченко, тесня Кольку в угол и растирая большой лапой серые волосы на колькиной макушке, — а ну повтори хыто хыто приехал?

— Пусти, — пищал Колька и, вывертываясь, повторял, — геникола, ну врач такой!

— Гинеколог, балда с ушами, — поправил его тогда Макарченко, у которого не было отца, а мама работала лаборанткой на станции переливания крови.

Девочек вызвали, с урока химии, вывели стайкой в пустой коридор, они шли следом за школьной медсестрой, шаги прыгали от стены к стене, и вдруг вместо одинаковых послушных шагов рванулся частый дробный топот. Все остановились, наталкиваясь друг на друга. И смотрели, как по коридору в сторону спортзала убегают Танька Калмыкина и Наташка Шибик.

— Господи, — утомленно сказала медсестра, качнув крутыми кудрями, блестящими лаком, — вот уже дуры, вот дуры.

Рыбка и Семачки стояли на лестнице, у высокого зеркала, очень популярного среди старшеклассниц. Семки внимательно рассматривала свою скулу, трогая пальцем красное пятнышко прыщика, а Оля, прислонясь задницей к батарее, холодно смотрела на Ленку сверху вниз.

— Привет, — Ленка стащила сумку, сунула на подоконник и встала рядом с Семачки, поправляя волосы.

— Какие люди в голивуди, — язвительно поздоровалась Оля, — куда уж нам с бедной Семачки, разве ж мы теперь нужны Ленке Малой, она нонеча не та что давеча…

— У тебя салицилка есть? — деловито спросила Викочка у Ленкиного отражения.

— В сумке, в кармане.

Викочка полезла в карман сумки и вернулась к зеркалу, усаживая поверх красного пятнышка белую точку мази из пузырька.

— Вот как весна, сразу лезет всякая дрянь. Нинка говорит, надо спать с парнями, ну пилиться, в общем. Тогда никаких прыщей не будет.

— Золотые слова, Семкисова, — грохнул за спинами язвительный голос русачки Элины Давыдовны, — а будет сразу пузо, коляска и декретный отпуск прямо из десятого класса.

Каштановый начес отразился рядом с Викочкиным красным лицом и уплыл дальше, в коридор.

— Пойдем, что ли, — скучно сказала Оля, — щас звонок уже.

— Черт, мне же еще пособия вешать! — Викочка сунула Ленке пузырек и убежала, стуча каблуками.

— Подожди, — попросила Ленка Олю, — да погодь минутку.

Звенел звонок, мимо бежали школьники, сперва густо, потом реже и вот стало пусто вокруг, захлопали на этаже двери и в учительской кто-то громко говорил, направляясь в кабинеты.

Ленка отошла от зеркала. Развела руки, поворачиваясь в одну сторону, потом в другую.

— Ну? Что видишь?

Оля пожала плечами, оглядывая знакомую рубашку с комсомольским флажком на груди, юбку с широким подолом. Старые ленкины туфли на толстой подошве, замазанные вишневым кремом.

— Еще смотри, — потребовала Ленка. И снова медленно повернулась, поднимая руки над копной волос, — ну?

Оля расширила глаза, приоткрывая рот. Щеки ее с готовностью запылали, она вообще быстро краснела и страшно из-за этого страдала.

— Подожди. Малая. Ты что, ты — да? Серьезно?

— Угу, — Ленка опустила руки, кивнула.

Оля прижала ладони к ярким щекам.

— О черт! С Пашкой, да? Или это Кинг?

— Ты что, — испугалась Ленка, — причем тут Кинг. Да, Пашка. Ну и что, я изменилась?

Оля пожала плечами, с жадностью оглядывая подругу.

— Вообще-то нисколечки. Слушай, а…

— Вот и класс. Оль, потом ладно? Из школы пойдем, я расскажу. Только Семачки не проболтайся.

— Тогда вечером, — решила Оля, хватая сумку и торопясь рядом с Ленкой, — а то мы уже договорились, после седьмого вместе в пышечную, ты с нами?

— А берете? А то ты совсем на меня обиделась.

— Ну я же не знала. Лен, а ты как…

Ленка толкнула ее локтем:

— Сказала же, потом!

— Ты как, пышки по-прежнему полюбляешь жрать? Или…

— Оля! Нет, я теперь только черную икру. И запиваю шампанским. В каб… кабриолете. В вояже. На пленэре…

— Малая, прекрати матюкаться!

Они, смеясь, разбежались в разные стороны, и Ленке вдруг захотелось плакать, всего на секундочку, так сильно она соскучилась по девочкам за этими своими переживаниями с Пашкой и дома.

А вечером Пашка не пришел. И даже не позвонил. Ленка не стала сидеть дома, вечер был такой прекрасный, весь из теплого летучего меда, и цвета тоже медового, от медленно уходящего солнца. Улицы были полны людей, гуляющих после зимы, они смеялись, водили собак на поводках, носили на руках котов и детей. И даже пьяных не было особенно видно, и на газонах никто не валялся, хотя пару таких мертвецких в день Ленка видела, отводя глаза и морщась. Они с Олей тоже ходили вокруг домов, и Ленка старалась не выпускать из поля зрения свой двор, но одновременно всякий раз сворачивала, чтоб не пройти Пашкиным двором, пока Оля не рассердилась.

— Чего круги нарезаешь? Боишься теперь пропустить, что ли?

Ленка помотала головой, пытаясь объяснить.

— Да нет же. Вернее, да, но не так. Я не жду, просто неудобно же, если он придет, а меня нету совсем. Я же хотела вежливо, чтоб не обиделся, ну насчет сегодня. И может быть, завтра. А к дому его не хочу, а то вдруг подумает, выслеживаю.

— Поздравляю, Малая, — отозвалась Оля, держа ее под руку и приноравливаясь к медленным шагам, — небось, когда просто дружили, в голову не брала. Придет — не придет, наплевать.

— Ну да, — задумалась Ленка, — он ведь по неделе не появлялся, а потом, хоба — прибегает. И нам весело. Ну ты не думай, я не собираюсь. Это я сегодня, чтоб просто ему сказать, что я не… Чего угу? Хватит язвить! И вообще. Ты меня втравила, а сама, раз и в кусты.

— Я? — поразилась Оля, останавливаясь под томно цветущим розовым миндалем, — а, ты шутишь. Фух. И вообще насчет кустов, чья бы корова…

— Угу.

— А я не смогла, Лен, — Рыбка встала на цыпочки, притягивая к лицу ветку, уткнулась лицом в цветы.

— Пчелу не съешь, — предупредила Ленка, внимательно слушая.

— Да. Точно. В общем, я не говорила, было с Колькой свидание, ну я вроде совсем собралась. Мы с ним уехали в кабак, аж в Камыше. Я боялась тебе сказать. Потому что все коряво вышло.

Они вышли на тротуар и, пройдя десяток шагов, уселись на вылощенное бревно, положенное рядом с чьей-то калиткой. Оля привалилась к ленкиному плечу, и рассказывала совсем негромко, а за их спинами деловито гремела собачья цепь за железным забором.

— Я же не просто так сейчас над тобой прикалываюсь. Короче, мы там сели. Он мне цветы. И шампанское. У него ключи были, пацан ему знакомый дал, на вечер, до утра. А я не могу же до утра, ну Колька говорит, такси возьмем, я тебя довезу, хочешь, в два часа, или в час. И мы сидим, так все красиво. А я думаю, вот трахнет он меня, и я буду, как его все. Бабы его. Стану бегать и каждую минуту считать, где Коля, а почему нету Коли. И когда уже идти, я ему сказала, та не, поехали домой.