Елена Блонди - Дискотека. Книга 2 [СИ]

Она не волновалась, что мама заметит что-то, мама была занята новой Светочкиной работой, и состоялся еще один скандал с Жориком, он таки соизволил сходить ознакомиться с работой внеклассного педагога и за ужином пронзительным голосом высказал свое мнение о провинциальной педагогике и ее материальной несостоятельности. Так что за ужином были сперва язвительная пикировка, потом громыхание посуды в раковине, мамины речи в никуда, и в комнате молодых — разговор на повышенных тонах, а потом хлопнула дверь в прихожей. Ленка сидела и ждала, но нет, один раз хлопнула, а значит, Светища не побежала вытирать нос своему балованному Гере. Да и куда ей — приходила вечером, вся зеленая от токсикоза, по часу торчала в ванной, потом ужинала и снова бежала в туалет, выходя уже не зеленая, а белая. Так что до Ленки никому дела не было.

Она встала у закрытой двери, прислушиваясь к звукам в квартире. Сейчас там все разойдутся, а Жорик еще дрыхнет, тогда она выйдет, сразу все переделает — туалет, ванная, кофе с бутербродом, и из дома.

Вчера они шли из школы, втроем, Викочка рассказывала длинную историю про непутевого Валька, а Оля помалкивала, кивая в нужных местах и взглядывая на молчаливую Ленку. И придержала ее у своего дома, на углу.

— Мне тебе книжку надо отдать, зайдем на минутку?

— А я пойду, — заторопилась Семки, — мы с предками сегодня к бабушке.

— Ага.

Когда остались вдвоем, Оля завела Ленку в подъезд и потребовала:

— Так, Малая. Колись давай.

Но тут сверху на лестнице послышался страдальческий голос Олиной матери, следом загромыхал отцовский. И Рыбка, с досадой цыкнув, приказала убитой Ленке:

— Короче, завтра утром, чтоб как штык. Ясно тебе? Пока идем, все расскажешь.

С двери на Ленку смотрела нарисованная блондинка в розовом платье, сетчатых черных чулках, с огромными глазами на мультяшном круглом личике.

— Хорошо тебе, — мрачно прошептала Ленка, — у тебя никакого Пашки нет.

Так вот. Пашка ни разу и не позвонил. Не зашел. А Ленка совсем заблудилась в своем личном времени. Иногда ей казалось, прошла вечность и он, конечно, скотина, бросил ее одну с переживаниями и страхом. А после она садилась на диван и, подгибая пальцы, как маленькая, считала дни. Их выходило не так уж и много. Она никак не могла решить для себя, он что, действительно занят, работает, когда сумеет, тогда и зайдет? Или это другое? А может, она слишком мрачно воспринимает жизнь и думать об этом другом еще рано и потому смешно?

Но ведь неделя просто так, и неделя, если Ленка беременна — это совершенно разное время. И он должен это понимать!

Оля уже ждала ее, кивнув, пошла рядом, подталкивая Ленку в сторону от автовокзала.

— Деревней пойдем. Так подольше.

Ленка тоже кивнула. А еще там по утрам мало людей. Все во дворах, за заборами, белят деревьям стволы, а домам стенки, копают землю и сажают в нее всякие нужные и красивые зеленя. А на самих улицах тихо и благостно, никого, только падают лепестки с отцветающего миндаля, да все пышнее с каждым днем цветет слива, и вишенные заросли перемешивают липкую яркую зелень с нежными белыми лепестками.

Вдумчиво ступая на припорошенный лепестками тротуарчик, Ленка рассказала подруге о событиях.

— Де-ла, — сказала Оля, когда та замолчала.

— А… — собралась еще что-то сказать Оля, но махнула рукой с красными ногтями.

И дальше опять шли молча. За белеными каменными заборами, волоча гремящие цепки, ярились на них Шарики и Букеты, шли по крышам коты, крутя хвосты боевыми вензелями. Дребезжали детские велосипеды рядом с небрежно насыпанными кучами строительного песка. Дети…

Ленка отвернулась, чтоб не смотреть на детей, уткнулась взглядом в облако цветущей алычи и сильно захотела закрыть глаза совсем. Так же цвел терен, в бухте, куда ее привез Пашка, кидая на траву старый ватник. Там черт дернул Ленку за язык и она пообещала.

— Пижма, — сказала Оля, заправляя за ухо прядку волос, — мне сеструха рассказывала, надо заварить пижму сухую, очень крепкую, прям чтоб глаза вылазили, и сразу стакан выпить. Начнутся схватки, если маленький совсем срок. У тебя ж маленький? Это когда было, напомни.

Ленка вспомнила, как вертелась перед ошарашенной Рыбкой, показывая — я ни чуточки не изменилась.

— Десять дней уже. Одиннадцать сегодня. То есть, если б я не знала точного дня, то задержка у меня пять. А в книге написано, что срок считается с первого дня последней менструации, это как? Если так считать, то у меня уже месяц срока?

— Не путай меня, — возразила Рыбка, вытягивая перед собой руку с растопыренными пальцами, — откуда месяц, если ты один раз всего и десять дней назад? Значит, всего десять дней. Ну, одиннадцать. Вполне пижму попить можно, выходит. В аптеке купим сегодня.

— А она от чего вообще?

— От глистов. Надька своим спиногрызам заваривает.

— О Господи. Как жахну, так они ко мне дорогу забудут на всю жизнь.

Девочки остановились и расхохотались, Ленка нервно шмыгала и никак не могла остановиться, пока Оля не потрясла ее за плечи.

— Малая хватит, а то еще рыдать начнешь, я ж вижу. Слушай…

Они пошли дальше, а мимо по дороге проехал пыльный автобус, из открытого окошка торчали завернутые в мутный полиэтилен грабли.

— Еще мне знаешь что говорили? Йод с молоком.

— Угу. Я слышала такое.

— Стакан. Короче, пузырек йода туда. И выпить. А еще всякую траву заваривают, вроде крапиву. И пионы еще.

— Пионы не трава.

— На настойке написано прям — не принимать во время беременности, — уточнила Оля.

Ленке стало нехорошо. Она пошла медленнее, с испугом уговаривая себя — это просто так нехорошо, от разговора. Ее не тошнит, совершенно, ни капельки не тошнит. И тут же кинулась к зарослям вишенника, вцепилась в тонкий шершавый стволик, и ее вырвало утренним бутербродом с вареной колбасой.

— Дела, — Оля сунула в дрожащую руку свой носовой платочек, — блин, Малая, а вдруг ты, правда, залетела?

— Йод, — хриплым голосом сказала Ленка, комкая платок, — и пижма, сегодня сходим, ладно?

Оля покивала. А вокруг торжествующе цвела яркими красками прекрасная керченская весна, апрель, который и без того был испорчен для девочек вечным концом учебного года и неумолимо приближающимися экзаменами. А тут еще это. Такое вот.

Поздно вечером Ленка стояла в ванной, глядя на кружку, полную холодного молока. В углу грелся титан, за закрытой дверкой трещали мелкие дрова, голые ноги обжигало жарким теплом, а плечи и руки от волнения зябли, покрываясь противными мелкими мурашками. В квартире, наконец, стало тихо, Ленка вся извелась, дожидаясь, когда улягутся, да еще мама захотела вымыть голову, раз все равно топится титан и есть горячая вода, она еще уговаривала Светку, но та махнула рукой и ушла спать, заявив, что ей нельзя в такой парилке торчать. Утром вода еще теплая будет, если Летка всю на себя не повыльет, сказала старшая сестра, тогда и ополоснусь.