Елена Блонди - Ателье [СИ]

— Иди. Работай.

Она качнулась к нему и, прижав лицо к мягкой кожаной куртке, тихо сказала:

— Спасибо тебе, родной мой.

Дамы, многозначительно улыбаясь, ждали, переступая каблучками изящных ботиков.

— Пойдемте, — сказала Даша. И ступила внутрь нежданного подарка, как в теплую воду летнего моря.

Навстречу ей зазвонил телефон. Галка, подойдя к столу, взяла трубку, официальным голосом сказала:

— Ателье «Табити-Апи», слушаю вас.

Постукивая карандашом, выслушала и позвала:

— Даша, у нас четыре платья на весенний бал, вещи для ЕП, Миша занят весь, Аленка без выходных. Настю я обещала отпустить к детям. Ну, как, потянем еще два заказа на этой неделе? Тина звонит.

— Четыре, — ответила Даша, подталкивая Софочку к примерочной кабинке, — четыре заказа. Похоже, нам нужен мальчик для растирания красок, Галь. Или — два мальчика.

— Не успеем, Галь!

Даша выпрямилась и оглядела высоких, ярких, как райские птички, девчонок — широкоглазых и черноволосых. Только Ирена выделялась среди них — светло-каштановыми волосами, забранными в высокий, как у амазонки, хвост, спускающийся до талии. Галка посмотрела на большие часы над дверями:

— Где Мишка, чтоб его!

Даша поманила рукой следующую манекенщицу, накинула на маленькую змеиную головку, украшенную плотно прилегающими прядями, платьишко, поглаживая и одергивая, стала устраивать вещь на фигуре. Девушка, послушно поворачиваясь, тянула в стороны худые руки, что-то чирикала переливисто, обращаясь к подружкам, и те с готовностью смеялись, поправляя чулки, затягивая пояса, подкалывая украшения.

— Скоро наш выход, — пропел за спиной Даши мелодичный голосок. Приставленная к «Табити-Апи» невысокая стройная Чжан Яо, выбравшая себе для общения с русской командой русское же имя Зоя, держала планшет, хмуря тонкие брови, трогала пальцем экран. Даша в последний раз провела руками по цветной ткани и отступила, оглядывая девочек. Неужто, успели?

— Видишь, успели, — удовлетворенно сказала Галка. Кивнула кудрявой головой на вешалку у стены, где висели их с Дашей платья.

— Пора переодеваться.

— Угу, — Даша направилась в угол, на ходу стягивая с себя рабочую майку. И остановилась, услышав, как застонала Ирена и заахали сочувственно остальные модельки.

— Девочки! Пряжка! Не держится!

Выставив длинную ногу, Ирена, наклоняясь, прижимала к щиколотке отвалившуюся пряжку. А за светлой легкой стеной, откуда доносился шум зала, потекла музыка. Пока еще просто так музыка, для сидящих в ожидании.

Время щелкнуло, покачалось и — рванулось привычно стремительно, обгоняя плавную музыку, заглушая ее постуком быстрых секунд.

Даша отпустила подол майки и побежала к Ирене. Нашаривая на столе иголку с вдетой ниткой и ножницы, сердито скомандовала:

— На стул ногу, быстро!

Пала на коленки, обхватывая щиколотку, оттянула штанину, и мерно водя рукой, заработала иголкой.

— Иди, Галь, одевайся. Я сейчас.

Волосы высыпались из-под обруча, упали на скулы, щекоча. Даша дергала головой, с досадой моргая. Откусывая нитку, сквозь зубы прошипела спасибо Зое, которая, ловко работая пальцами, заплела ей косу, сунула под ворот майки. Та кивнула и, поглядывая на свой планшет, убежала, дробно стуча каблуками.

— Мишку зарежу, — пообещала из угла полуодетая Галка. Извиваясь, она влезала в узкое длинное платье — синее с черной отделкой. Закинув руку за спину, пыталась дотянуться до застежки. И побежала к девочкам, осторожно перебирая ногами на высоких платформах. Жестами показала, чтоб помогли застегнуться.

Даша, ничего не видя вокруг, шила. Ирена идет первой, там уже ждут, шелестят буклетами, переговариваются, с любопытством посматривая на богато вышитый занавес. Сверкают вспышки фотокамер, народ с телевидения бегает. Сюда они уже приходили, в самое горячее время, договариваться о съемке, попросили Дашу (она как раз застегивала на модельке высокий ажурный ботинок) позвать главного. Но Даша отмахнулась, не замечая, с кем общается — некогда, некогда!

— Где тебя носило, олень ты комолый! — Даша услышала Галкин негодующий вопль и чуть-чуть улыбнулась. Нашелся.

— Я ел, — с достоинством ответил Миша и икнул.

Галка подошла, шелестя шлейфом, присмотрелась к зеленоватому лицу.

— Что, в тон костюму морду подбирал, потому задержался? Мы тоже ели! Но мы уже полчаса здесь. Бери стойку, будешь тут, у зеркала ждать, переодевать девочек.

Отрезая нитку, Даша подняла голову. И, правда, цвет лица у Миши был не очень.

— Мне когда сказали, что это еда ненастоящая, что она для европейцев, ну я и… попросил в-общем, чтоб реал фуд. Отвели в другой зал, там все ки-кит-тайское, — Миша ухватился за поручень, откатывая стойку к стене. Снова икнул и вытер бледный лоб узкой рукой с кольцами. Галка озабоченно сунула ему салфетку:

— И как фуд? Точно реал? Дашка, да одевайся же! Время!

Даша затянула пряжку, проследила, как Ирена осторожно топает ногой. И снова кинулась в угол, где висело ее одинокое, ужасно красивое платье изумрудного цвета со сложным геометрическим вырезом, забранным складками. Но тут в комнату ступили, важно оглядываясь, трое мужчин средних лет, в безупречных костюмах и безумной расцветки галстуках. Даша, снова задравшая было подол майки, опять его опустила. Первый мужчина, улыбаясь, порыскал глазами по толпе девочек, оставив без внимания Галку и, наконец, увидев Мишу, обратился к нему по-английски.

— Чего он? — настороженно спросил Миша в пространство.

— За меня тебя принял, — откликнулась Даша, — насчет контракта пришел.

— А-а! — солидно обрадовался Миша и, бросив стойку, выпятил худую грудь, ожидая продолжения беседы.

— Время! — завопила Галка, подталкивая девочек к выходу. Те, улыбаясь так, что зарябило в глазах, выстроились колеблющимся строем, как цветные тростники по берегам тихой речки.

Мужчина, помавая круглыми ручками, так что рукав сдвинулся, и заблестели на запястье дорогие часы, кинул в Дашину сторону на хорошем английском:

— Кофе принесите нам, пожалуйста. Быстрее, пожалуйста.

— Угу, — язвительно сказала Даша, скрываясь за ширмой с нарисованными цаплями. Стащила, наконец, майку и, упав на стул, стала снимать джинсы, — щаз, кофе ему!

За стеной радостно объявляли на двух языках, вот прозвучало после паузы звонкое — «Табити-Апи»! и после дежурных аплодисментов пошла музыка, их музыка. Ирена, — знала Даша, уже вышла на подиум, и строго смотря перед собой широкими карими глазами, понесла на долгом изгибистом теле ярчайшие облака переливающейся ткани — дома, в Москве, это было бы чересчур, а здесь — в самый раз. Сходи с ума, пой красками, танцуй контрастами, зрители хлопают, кивают одобрительно и, чем ярче и безумнее вещи, тем быстрее мелькают вспышки фотоаппаратов, лихорадочнее черкают в альбомах карандаши — рисуя и записывая, чтоб уже завтра на линиях местных фабричек начать выпускать точно такое, схватив на лету, на каждом показе. И все это знают. И ничего, не катастрофа.