Али Смит - Зима

— Я никогда никому ничего не говорила, — сказала София.

— Но я хочу, чтобы ты сказала, — сказала Айрис. — Хотя твои старые друзья уже не такие могущественные. Но, возможно, у тебя есть новые друзья среди новых финансовых лоббистов. Ничего страшного, если нет. Все равно передай своим старым друзьям от меня, что я люблю их спустя все эти годы, люблю эту их старомодную благонамеренность.

Потом она показала на потолок над окном справа.

— Птицы проникли сначала вон там , между балками, — сказала она. — Там не хватало многих шиферин, а пол на чердаке, по-моему, провалился еще задолго до того, как мы сюда вселились. Птицы залетали и вылетали, это были голуби, нет, они называются кольчатыми горлицами, у них там были семьи, несколько семей за все эти годы, помнится, одно время здесь было довольно много птиц. Они очень приятно, тихо так ворковали. Мы дали им коробку с соломой для гнезда, но они нанесли собственных веточек, набрали соломинок и сплели их вместе, настроили гнезд сверху между балками и залетали в эту комнату только в дождь или холод. Знаешь, эти птицы, они ведь спаровываются на всю жизнь.

— Думаю, ты убедишься, что это миф, — сказала София.

— У нас еще были стрижи, под карнизами с другой стороны дома. Одни и те же возвращались каждый год.

— Тоже похоже на миф, — сказала София.

— А сейчас стрижи есть? — сказала Айрис. — У тебя они были этим летом?

— Без понятия, — сказала София.

— Если бы у тебя были стрижи, ты бы знала, — сказала Айрис. — Они так пронзительно пищат. Надеюсь, они не ушли. Я любила лежать на траве за домом и наблюдать, как они учат молодняк.

Айрис подняла руку вверх. Она сделала это для того, чтобы под ней примостилась София. София примостилась под рукой и положила голову на грудь Айрис.

— Я ненавижу тебя, — сказала София в грудь Айрис.

Айрис дунула горячим воздухом в волосы на макушке Софии.

— Я тебя тоже, — сказала она.

София закрыла глаза.

— Я никогда никому ничего не говорила, — сказала она. — В этом ты ошибаешься.

— Я верю тебе, — сказала она.

— По крайней мере, ничего очень важного или достоверного, — сказала София.

Айрис рассмеялась.

Поскольку голова Софии лежала на груди Айрис, смех физически прошел сквозь Софию.

Затем Айрис сказала:

— Хочешь тоже здесь спать? Место есть.

София кивнула, прислоняясь к Айрис.

— Пол твердый, — сказала Айрис. — Ты для него худовата. Подозреваю, ты снова ничего не ешь. Но есть два пуховых одеяла. Можно подложить одно вместо матраса.

Айрис разобрала постель. София устроилась на ней рядом с сестрой. Сестра потянулась выключить лампу.

— Спокойной ночи, — сказала Айрис.

— Спокойной ночи, — сказала София.

«Проектор Цейса так удивительно сжимает время, что становится подлинной машиной времени» [46] Проектор Цейса — разновидность проекторов-планетариев, изготовляемых компанией «Цейс». . Сейчас полночь, пару дней назад Софию повезли вместе с классом в Лондон, где она осмотрела исторические достопримечательности, узнала о королевских обезглавливаниях и посетила Планетарий, открывшийся в прошлом году. Этот первый планетарий в Содружестве был построен на месте бомбового удара, нанесенного по Музею мадам Тюссо во время блицкрига. В новеньком вестибюле экскурсовод рассказал им, что Планетарий был построен на месте кратера, образовавшегося после того, как на город упала первая бомба весом 1000 фунтов.

«Панорама небосвода оживает, словно по волшебству: за считаные минуты перед глазами проносятся дни, месяцы, годы, — говорится в программке, которую София привезла домой. — Мы сможем отмотать назад целые столетия, попасть в Палестину во время Рождества Христова и увидеть «Вифлеемскую Звезду». Сможем разделить восторг Галилео Галилея, который в 1610 году впервые окинул взглядом небо при помощи телескопа. И сможем заранее увидеть, как будет выглядеть небосвод в конце этого столетия, когда комета Галлея снова пролетит вблизи Солнца».

Софии тринадцать. Сегодня она не может сомкнуть глаз. Сидя под куполом, под воображаемым ночным небом, созданным проектором в виде гигантского насекомого, она не могла перестать думать об одной вещи и сейчас в постели тоже не может перестать думать (до такой степени, что беспрестанно ворочается, выдергивая из-под себя простыни вверху и внизу) о том, как мала была капсула, в которую несколько лет назад русские посадили собаку и запустили ее в так называемое небо.

Собака умерла в космосе спустя неделю вращения вокруг Земли. Умерла безболезненно. Так написали в газете. Судя по фотографии, внутри капсулы не хватало места для того, чтобы собака могла встать и хоть как-то пошевелиться, не говоря уж о том, чтобы покрутиться, как обычно делают собаки, перед тем как улечься. Мама говорит, что эта древняя привычка готовить для себя постель осталась с тех времен, когда собаки спали в высокой траве и долго крутились, чтобы ее разгладить.

Каково ей там было? Стеклянная штуковина закрывается, а собака не понимает, что с ней происходит. Капсула взмывает в небо, а затем выходит за пределы гравитации, а собака так ничего и не понимает.

Гравитация нужна для того, чтобы мы не улетали с поверхности Земли.

Гравитация. Гроб.

И вот теперь Софии кажется, будто над ее головой, мозгом и сознанием находится купол и ничего не понимающую жизнь внутри его швыряет из стороны в сторону в так называемом космосе.

— Почему ты не ешь? — сказала мама вечером за ужином.

— Не могу, — сказала она, — всё думаю о той собачке, она же там как в гробу.

— Какая еще собачка? — сказала мама.

— Русская собачка, которая умерла, — сказала она. — Которую запустили в космос.

— Но это же было сто лет назад, — сказал папа.

Потом через минуту он сказал:

— Смотри, она плачет. Перестань, доченька. Это же просто собака.

— Все-таки она очень впечатлительная, — сказала мама, качая головой, потому что впечатлительность — это нехорошо.

— Оставь ее впечатлительность в покое, — сказала Айрис. — Чтобы быть такой впечатлительной, как Соф, нужен талант.

Айрис спит на другой кровати.

Все считают, что Айрис ходит в училище для секретарей, чтобы сделать себе успешную карьеру, а потом выйти замуж. Но из училища для секретарей приходят письма, где говорится, что «она постоянно отсутствует и не посещает занятия». «Тавтология», — сказала Айрис, когда пришло письмо с такой формулировкой. Сегодня пришло еще одно. Когда отец помахал им перед Айрис за обеденным столом, она взяла его, прочитала и указала сперва на ошибку в правописании, а затем на разнобой в выключке — по ее словам, и то и другое доказывало, что она знает больше, чем сами работники колледжа для секретарей, и, значит, ей уже не нужно туда ходить.