Игорь Кузнецов - Дембельский блокнот или Фрагменты почётной службы

Я в это время с бойцами из «полтинника», картошку на костре жарил. Вдруг визгливый треск над головой, похоже на разрывание крепкой ткани, только очень громко. Сам я среагировать не успел, пацаны меня на землю сбили. Взрыв, метрах в пятидесяти, рядом с толпой скучающих слушателей….

С утра начал ходить по всем казармам, без разбора, с одним вопросом: — «Ребята! Станцию Р-107М не находили? Бесхозной нет? Может быть, приносил кто на хранение?» До обеда обошел все казармы «полтинника»- 350 парашютно-десантного полка, нашей 103 ВДД. Нет ничего. Чувствую себя зрелым кретином, но ничего другого мне не остается, разве только поесть сходить. Решено, иду обедать. Прохожу мимо строящегося ангара — будущего клуба артполка, и тут, что-то у меня живот прихватило. Рядом ребята знакомые носилки с цементом таскают. Останавливаю одного

— Привет! Говорят, скоро закончите.

— Не-е, месяца два еще ковыряться.

— Сортир, то, будет?

— Конечно! Сделали уже!

— Пустишь погостить?

— Да ты, что! Прапор убьет!

— Почему?

— Как только закончим клуб, на открытие Алла Пугачева приезжает. Слышал?

— Да.

— Вот! Наш прапор хочет ее первой в туалет запустить. Пусть наш клуб своим филеем «освятит» — первой на унитаз сядет! А сейчас дверь опечатана.

— ?????…

Даже на душе потеплело, не один я себя дураком буду чувствовать. Для этого правда, персонаж должен узнать о своей роли, а это вряд ли, кто же ей скажет. Будут стоять и усмехаться.

В столовую у нас поодиночке не ходят. Чтобы поесть, нужно пройти по плацу строем со строевой песней. Обычно я халявил, только рот открывал. Ну, нет у меня таланта к ритмичным завываниям. Слушать люблю, петь не умею. В этот раз мне не повезло, вокал своего подразделения решил послушать наш командир полка, подполковник Турбин. Старший лейтенант Троцевский, который в этот день был дежурный по батарее и вел нас в столовую, давно заметил, что я не пою. Специально подошел ко мне и приказал петь, и петь громко. Ладно, сам напросился….

Мой мерзкий и громкий фальцет очень сильно выбивался из общего хора. Поэтому батарея только с третьего раза прошла в столовую, и то только потому, что в третий проход Турбин приказал мне молчать, но ритмично открывать рот можно было.

Обычно в столовую я не ходил, продуктов в каптерке много было. Под кроватью несколько ящиков консервов валялись, сухое горючее тоже было, не холодное же есть. Обычно, если компот давали, то просил принести. Если компота не было, то пил чай, пакет которого из рейда принес. Удивительный был вкус и аромат у этого чая, да и сама заварка имела вид длинных скрученных листочков и бодрила лучше чашки кофе. Хотя, может быть я просто раньше не пил хорошего чаю. Солдатам, обычно для экономии, заварки клали мало, а чтобы цвет появился, в бак кидали соду и цвет появлялся. Другой жемчужиной местной кулинарной мысли было блюдо, которое никто никогда не ел. Называлось оно «Белое мясо кенгуру», и представляло собой вареное сало. Просто вареное сало в глубоких мисках, на каждом столе. Этим блюдом вполне можно было пытать мусульман одним своим диким видом. Это удивительно, но соленого сала найти было невозможно. Загадка! Мы окольными путями пытались добыть для засолки неиспорченный варкой продукт, но нам это почему-то не удалось.

На страже уникального рецепта стеной стоял прапорщик — начальник столовой. Тайну, куда девалось мясо, которое должно быть вместе с салом, он тоже хранил свято.

Рецепты остальных блюд не являлись уникальными и имели устоявшиеся с годами названия. «Шрапнель» — это простая перловая каша. «Клейстер» — это клейстер и есть, по вкусу и виду отличить нельзя. Самое удивительное, что дома картофельное пюре из магазина было более чем съедобно. Суп «Музыкальный» — это гороховый суп. Еще было кофе из ячменных зерен — забеленная сгущенкой субстанция.

После обеда решил сделать, последний на сегодня, рывок и пройтись по дивизионным службам обеспечения, связистам, ремонтникам, короче, кого найду. Побрел в сторону штаба дивизии, кто-то из пехоты меня надоумил, мол, если что-то есть, то только у них. С парадного входа заходить не стал, чревато, пошел в обход и наткнулся на неприметную дверку. Думаю, дай зайду и узнаю где тут кого искать. Захожу, смотрю, комната, и завалена всякими знакомыми вещами. Рации тоже присутствуют. Народ бегает, суетится, некоторые паяльниками внутри коробок шуруют…. Это я удачно зашел

— Привет! Мужики, я рацию ищу. Комбата с радистом на Пандшере ранило, станция и потерялась.

— Какая?

— Р-107М

— Есть у нас одна, притащили месяц назад, так и стоит. Номер у нее «……..», а у тебя какой?

— Нет, не сходится. Ладно, пойду дальше искать

— Ты, если встретишь хозяина. Скажи, что станция у нас

— Договорились.

Все! Есть! Теперь ходу отсюда! План созрел мгновенно….

— Валик! Иди сюда!

— Чего хотел!

— Чесануться перед взводным хочешь? Он тебе все твои «косяки» спишет!

— Что сделать нужно?

— Сейчас бежишь к штабу дивизии. Там сбоку дверка есть, связисты там сидят. Вот тебе номер рации, которая у них стоит. Заберешь, и можешь сразу к Тулупову идти за отпущением грехов.

— А сам, почему не пойдешь?

Вечером в каптерку ввалился счастливый, как слон и уже поддатый Тулупов.

— Как все прошло?

— Замечательно! Все сдал! Претензий к твоим усам больше не имею, конечно, это позор, а не усы, но я через себя переступаю!

— Просто отлично, а по второму пункту?

— Домой поедешь с первой партией.

— А можно в деталях?

— Батарея скоро на заставу уходит, но ты остаешься. Дзагиев из госпиталя прибудет, он тебя сменит, ты ему покажешь тут все и дембельнешься.

В принципе, все так и получилось.

Бамиан — это населенный пункт, в двухстах километрах от столицы Афганистана, очень древнее место, и город, и сама долина. Говорят, отсюда буддизм по всему миру пошел, и статуя Будды в горах высечена, самая большая в мире, между прочим. Вся долина изрыта кяризами — это своеобразное афганское метро, колодцы и наклонные штреки для сбора воды по которым, кроме воды еще и «духи» передвигаются, а так как за пять тысяч лет, что живут здесь люди, недра долины напоминают головку сыра, то ждать неприятностей можно в любой момент и в любом месте. Большие люди из Кабула, до войны, считали престижным иметь здесь дачи. Сейчас же, смотря на пробитую насквозь красоту с вычурными башенками на фоне размочаленных бетонных столбов, понимаешь — стреляют!!!

Первого августа 1984 года наша пятая батарея вышла к городу. Встали мы на каком-то срытом холме, возвышаясь над долиной и прикрывая ушедшую в «зеленку» пехоту. Поставили орудия в линию, но окопы еще не отрыли. Бегаем, суетимся, готовимся к работе. Вдруг, неожиданно россыпью по расположению очередь из пулемета! Пыльные фонтанчики, то тут, то там вырастают. Все бойцы, как мальки от щуки, бросились под защиту брони. Я тоже не герой, нырнул за «реостат» — это наша разведмашина технической и электронной разведки, на ней дальномер лазерный, РЛС, прибор ночного видения, вычислительный комплекс и мое хозяйство — радиостанции. Экипаж у нас три человека, все одного призыва, все дембеля, Колька Кривошей, он же механик-водитель, Валик-разведчик и я, все залегли, обстрел пережидаем. Любопытный Валик, то и дело выглядывает из-за брони, неожиданно он пихает меня в бок….