Александра Миронова - Я вернусь

Зима в Колорадо в этом году выдалась ранней. Снег закружил уже в октябре, на следующий день после ее отъезда. Ученики были счастливы, да и большинство взрослых коллег тоже пребывали в радостно-оживленном состоянии – дух Рождества опустился на благословенную страну раньше обычного.

И только Фрэнк ничего не ощущал. Словно гигантский суккуб пробрался ночью в его тело и высосал его до дна, оставив лишь оболочку. Гулкую пустоту. Он старался как можно реже выходить на улицу, ощущая себя неким черным телом, которое не отражает свет. Ему казалось, что все это замечают.

На работу он по-прежнему приезжал к пяти, посвящая три часа самостоятельному изучению русского. А вечером засиживался дольше обычного, чтобы лично проконтролировать работу двух уборщиц, которых ему пришлось нанять на место одной Нины. Каждый раз такая проверка вызывала у него ярость – уборщицы халтурили и делали работу на «отвали». Одна из них в конце концов ушла, как она заявила, «из-за твоих придирок, грязный белый расист». Фрэнк пообещал подать на нее в суд за оскорбления, но не стал этого делать.

И вот Рождество. Наверное, надо как-то его отметить. Поставить елку, купить еду. Последние десять лет Фрэнк питался в основном полуфабрикатами или в школьной столовой, но в этом году ему отчаянно захотелось теплого домашнего обеда и выпечки. Рискнет сделать все сам, хотя обычно готовка вызывала у него фантомную боль и ощущение собственной беспомощности.

В предпраздничной суете магазины Рика светились словно гигантские подарки, заманивая посетителей яркими цветами и невероятными скидками. «До 99 %», как обещал один из слоганов. Фрэнк понимал, что это обман, но исполнился решимости купить себе хоть что-то, что сможет его порадовать и вызвать в душе намек на эмоции.

Отряхнув пушистый, словно вата, снег со старого пальто и потопав ногами у входа, Фрэнк нырнул в магазин и словно очутился внутри музыкальной шкатулки. Громкие звуки, все блестит и переливается. Немного подумав, он направился к мясному прилавку – может, запечет вырезку? Когда-то ему неплохо удавалось мясо. Он остановился перед прозрачной витриной и погрузился в изучение ассортимента.

– Что, хреновое Рождество без любовницы, или ты уже другую нашел?

Погруженный в чтение этикеток Фрэнк не сразу понял, что фраза адресовалась ему.

– Я вышвырнул эту шлюху в то говно, в котором ее нашел. Там ей самое место. Ей и ее выблядку.

Только по напряженному взгляду продавца, стоящего за прилавком, показавшимся в зале Рику, его жене и паре зевак, застывших возле них, Фрэнк понял, что обращаются все-таки к нему. Он повернул голову. Дуглас. Лицо краснее обычного, ноги широко расставлены, руки уперты в бока и безумный взгляд человека, ищущего, на кого выплеснуть свою ярость.

Толком не понимая, что делает, Фрэнк резко вытащил из кармана правую руку, которую вместо потерянной кисти венчал железный протез, и вложил всю боль и отчаяние в один-единственный удар. Дуглас, не ожидавший от ничтожного человечка нападения, не устоял на ногах. Покачнувшись, гигантским Голиафом он рухнул к ногам тщедушного Давида.

– Сам ты дерьмо, – сообщил ему Фрэнк и, сгорбившись сильнее обычного, побрел в другой отдел.

– Ах ты ж, – Дуглас подскочил на ноги и кинулся было вслед за Фрэнком, но дорогу ему преградил Рик. А Ольга достала из кармана телефон.

– Дуг, я думаю, тебе лучше поехать домой, – вежливо, но уверенно сообщил он проблемному клиенту и протянул ему шляпу, которую тот потерял при падении.

Дуглас несколько раз моргнул:

– Ты что, не вызовешь полицию? Ты же видел, что этот говнюк напал на меня!

– Дуг, поезжай домой, старик, счастливого тебе Рождества, – хлопнул его по плечу Рик, медленно, но уверенно тесня его ко входу.

– Да ты что? – заорал Дуглас, и глаза полезли из орбит. – Ты что, решил его покрывать? Да я сейчас же поеду к шерифу.

– Чтобы сказать что, Дуг? – Рик продолжал теснить старика, все так же дружески похлопывая по спине. – Что ты поскользнулся и упал?

– Этот сукин сын меня ударил, – Дуглас сбросил руку Рика с плеча, – ты это видел!

– Видел что, Дуг? – Рик пожал плечами. – Ты перебрал, поскользнулся и упал, забудем об этом досадном происшествии.

– Дай мне запись с камер, ты, ублюдок, – Дуглас снова заорал, но уже тише. Он обвел глазами торговый зал. Зеваки куда-то испарились, он даже не успел запомнить, как они выглядели. Продавца не было за прилавком. И только заносчивая сука – жена Рика – с кем-то говорила по телефону.

– Камеры не работают, Дуг, прости, дружище, что-то с техникой.

Дуглас и сам не заметил, как Рик открыл дверь и все-таки вытолкнул его на улицу. Прежде чем он успел что-то сообразить, дверь закрылась и на ней появилась вывеска «Закрыто».

Толстое стекло и белый снег, обрушившийся на маленький городок где-то в Колорадо, заглушили гневные крики Дугласа, и на улицах снова восстановилась атмосфера Рождества. А Ольга, договорив с офицером полиции и сообщив ему о том, что Дуглас напал на клиента их магазина, удовлетворенно улыбнулась. Пусть Нина не разрешила ей тогда заявить на старика, сейчас она не может отказать себе в удовольствии отправить того в полицейский участок в рождественскую ночь.

После поездки на ферму к красномордому грубияну Джордж и Богдана помирились, и им даже удалось прожить несколько недель без ссор. На Рождество он презентовал жене «Лексус», потребовав взамен, чтобы она перестала пить кофе на балконе. Богдана согласилась и прямо в салоне залезла в него, чтобы записать видео. Не терпелось увидеть реакцию заклятых друзей.

А потом Джордж ей все объяснил. Оказалось, что он вообще страшно умный. В тот рождественский вечер они долго говорили за несколькими бутылками хорошего вина, очень понравившегося Богдане. Джордж подливал ей в бокал, не уставая делать комплименты и называть принцессой, и с помощью словаря и электронного переводчика высказал свою теорию.

Ее родная страна очень бедная, и люди мечтают о красивой жизни. Они же нигде не бывали, дальше собственной деревни не выезжали. Даже Интернет и компьютеры наверняка не у всех есть. Про Гавайи и Багамы только слышали, и на «Лексусах» они тоже не катаются. У кого-нибудь из ее подруг есть «Лексус»?

Богдана потрясла головой. «Лексуса» не было даже у Ашота, он ездил на подержанном «Форде», и Валька с гордостью повторяла, что отдал он за него целых десять тысяч.

Ну вот. Простая человеческая зависть. Поэтому они пишут ей гадости. А те витамины, которые он ей давал, вовсе не антисекс – да как она могла в это поверить? Просто упаковка похожа. Ну кому она больше верит, в конце концов?

Вино придавало особой убедительности словам Джорджа, и к концу вечера муж снова стал казаться ей умным и надежным, а все происходящее – мелкими неприятностями. Положив красную руку на могучую грудь, Джордж торжественно пообещал, что будет уделять ей больше внимания. Что каждый вечер они будут вот так сидеть вдвоем с бутылкой вина и он сам будет учить ее английскому.