Карлос Сафон - Лабиринт призраков

– Я подумаю.

– Как угодно. И осторожнее с той парочкой. Я знаю, вы барышня ловкая, но от этих двоих веет неприятностями.

Алисия положила трубку и стала спокойно ждать, когда шакалы Леандро унюхают ее след и сунутся к ней: она давала им минуты две-три. Алисия открыла дверь своего номера, закурила и расположилась в кресле, повернувшись лицом к дверному проему. Перед ней открывался длинный и темный коридор, который вел к лифтам. Из коридора в комнату потянуло запахом пыли, трухлявого дерева и затоптанного ковра.

«Испания» была полной развалиной, находившейся в состоянии постоянного упадка. Построенная в начале двадцатых годов, гостиница пережила эпоху расцвета, считаясь одной из самых фешенебельных в Мадриде. Однако после гражданской войны превратилась в анахронизм, скатываясь все ниже и ниже. В конце концов гостиница стала дырой, где останавливались самые обездоленные и отверженные люди, не имевшие ничего и никого в жизни. Они влачили жалкое существование в обшарпанных комнатах, которые снимали неделю за неделей. Из сотен гостиничных номеров половина пустовала, причем многие годы. Часть этажей просто закрыли, и среди постояльцев распространялись леденящие кровь легенды о том, что́ происходило в длинных и мрачных нежилых коридорах. Порой лифт останавливался на таком этаже сам по себе, без вызова и нажатия соответствующих кнопок. И на мгновение желтоватый пучок света из кабины выхватывал из темноты обстановку помещений, напоминавших внутренности затонувшего крейсера. Маура рассказывал, что под утро на коммутатор часто поступали звонки из комнат, где после войны не было зарегистрировано ни одного постояльца. Когда он отвечал на вызов, линия молчала. Лишь однажды он услышал женский плач. На вопрос Мауры, чем он может помочь, другой голос, густой и низкий, ответил: «Иди к нам».

– Поймите правильно, но с тех пор я не горю желанием после полуночи отвечать на звонки, поступившие из небытия, – признался Маура. – Иногда мне кажется, будто это место – своего рода метафора, понимаете? То есть оно олицетворяет собой страну в целом. На ней лежит проклятие, скрепленное пролитой кровью, которой замазаны все, как бы мы ни старались свалить вину друг на друга.

– Вы поэт, Маура. Даже чтение полицейских романов не погасило вашей тяги к поэзии. Побольше бы Испании таких философов, как вы, кто способен возродить великие национальные традиции интеллектуальных салонов.

– Смеетесь? Говорят, вы состоите на службе у нынешней власти, сеньорита Грис. Хотя я уверен, что, получая большие деньжищи, человек вроде вас мог бы переехать в квартиру поприличнее, а не гнить в этой дыре. «Испания» – не место для изысканной девушки. Сюда приходят не для того, чтобы жить. Сюда приходят умирать.

– Я и говорю, вы поэт.

– Идите себе с миром.

Философские рассуждения Мауры не были лишены оснований, и со временем в определенных кругах «Испанию» стали называть не иначе как «отель самоубийц». Спустя десятилетия в «Испании», которая к тому моменту уже давно не работала, появились инженеры и обошли здание этаж за этажом, закладывая взрывчатку, чтобы снести гостиницу. После этого по городу поползли слухи, будто в некоторых комнатах нашли мумифицированные трупы, пролежавшие целую вечность на кроватях или в ванных. В том числе и тело бывшего ночного портье.

Из темноты коридора возникли две фигуры. Для Алисии они были лишь раскрашенными марионетками, созданными для устрашения тех, у кого в прямом смысле отнимали жизнь. Она встречала их раньше, но не запомнила имена. Все куклы из Бригады казались ей на одно лицо. Задержавшись на пороге, они с подчеркнутым пренебрежением окинули взглядом комнату, лишь потом остановив его на Алисии. Осмотр сопровождался хищной волчьей улыбкой, которой Леандро, наверное, обучил их на первом занятии.

– Непонятно, как вы можете тут жить?

Алисия пожала плечами, сделала последнюю затяжку, докуривая сигарету, и указала на окно.

– Отсюда прекрасный вид.

Один из агентов Леандро делано засмеялся, второй тихо чертыхнулся. Они протопали в комнату, заглянули в ванную и проверили весь номер от пола до потолка, будто рассчитывали что-то найти. Тот, кто помоложе, был неопытным новичком и компенсировал недостаток уверенности грубыми манерами. Он не отказал себе в удовольствии просмотреть собрание книг, сложенных кипами у стены и занимавших половину комнаты; скользнув пальцем по корешкам, агент скорчил презрительную гримасу.

– Вы должны дать мне почитать какой-нибудь из своих любовных романчиков.

– Не знала, что вы умеете читать.

Новичок резко повернулся и шагнул к Алисии с угрожающим видом, но напарник и, вероятно, начальник остановил его и тоскливо вздохнул.

– Идите, попудрите нос. Вас ждут с десяти часов.

Алисия не шелохнулась, не выказав желания вставать с кресла.

– Я вынужден настаивать. Приказ Леандро.

Новичок, чувствовавший себя уязвленным, навис над ней всей массой своих девяноста с лишним килограммов, клокочущих от гнева. На губах его заиграла улыбка, похоже, отработанная во время допросов в застенках и ночных арестов.

– Меня не колышит, что у меня мало опыта, красавица. Не заставляй вытаскивать тебя силой.

Алисия посмотрела ему в лицо:

– Неважно, есть ли у вас опыт. Главное, насколько вы сообразительны.

Агент Леандро сверлил ее взглядом несколько секунд, но, когда напарник схватил его за локоть и оттащил в сторону, предпочел изобразить вежливую улыбку и вскинул руки в знак примирения. «На этом он не успокоится», – подумала Алисия.

Другой агент сверился с часами и покачал головой:

– Послушайте, сеньорита Грис, мы не виноваты. Вы же знаете, как обстоят дела.

«Разумеется», – подумала она.

Опираясь руками на подлокотники кресла, Алисия встала. Агенты наблюдали, как она, пошатываясь, доковыляла до стула, где лежал предмет, напоминавший сбрую, сплетенную из тонких волокон фибры и кожаных ремешков.

– Вам помочь? – спросил злорадно один.

Алисия не обратила на них внимания. Она взяла аксессуар и скрылась с ним в ванной комнате, неплотно прикрыв дверь. Старший агент опустил голову, но младший не утерпел, примерившись и скосив глаза таким образом, чтобы увидеть в зеркале отражение Алисии. Он с интересом наблюдал, как она, сняв юбку и расправив бандаж, обернула его вокруг бедра и правой ноги. Получилось некое подобие корсета. После того как были застегнуты все пряжки, бандаж обтянул тело, словно вторая кожа, сделав Алисию похожей на механическую куклу. Внезапно она вскинула голову, и в зеркале громила поймал ее взгляд, холодный и лишенный всякого выражения. Он довольно улыбнулся и, выдержав долгую паузу, повернулся лицом к комнате, впрочем, успев мимоходом разглядеть темное некрасивое пятно у Алисии на боку – спираль шрамов, воронкой глубоко въедавшуюся в плоть, будто бедро разворотило раскаленным докрасна сверлом. Агент заметил сердитый взгляд начальника.