Анна Алмазная - Миниатюры (Сборник) [СИ]

Я вновь спотыкаюсь, падаю, разбиваю в кровь коленки, и проклинаю тебя, что ты позволил мне упасть. Но и тогда ты меня любишь и терпеливо помогаешь подняться…

Для меня ты либо виноват, либо забыт. Я лживая и неблагодарная. И я никогда не сумею отплатить тебе даже маленькую толику того, что ты для меня сделал. Ты это знаешь, а упрямо не уходишь.

Ты всегда в моей тени, хотя мог бы сиять, как солнце. И тогда я стала бы невидимой. Но ты позволяешь моему слабенькому огоньку светиться во тьме, бережешь его, боишься, что он погаснет.

Ты терпеливо ждешь, пока я, наконец-то, повзрослею и образумлюсь. Ты искренне веришь, что однажды это произойдет.

Обязательно. Но не происходит. А ты ждешь. А я продолжаю ошибаться. И так бесконечно.

Ты всегда рядом, смотришь на меня с печальной улыбкой. Ты все понимаешь. Ты всегда знаешь лучше, и частенько меня это бесит.

Но если однажды ты меня бросишь, то я погибну. А ты станешь свободным. Я твоя тяжелая, бессмысленная ноша.

Однако ты меня не бросишь, потому что любишь. И когда мне придет время уйти, только ты будешь рядом. Только ты будешь меня защищать. Только ты вспомнишь все то хорошее, что я все же успела сделать.

Ты видишь во мне лучшее. Ты делаешь меня лучше.

Прости, что не умею так любить. Прости, что причиняю тебе боль. Прости, что вечно тебя разочаровываю и вечно испытываю твое терпение.

И все же я люблю тебя, мой ангел-хранитель. Люблю так, как умею.

Сама не знаю, как согласилась на эту авантюру. Просто сестренке было любопытно, идти одной ей не хотелось, а я устала спорить и отбрехиваться, что мне некогда.

— Роман закончишь позднее, — тащила меня от компьютера Аленка. — Уверена, тебе понравится. Смотри: «медитация по изгнанию собственных демонов».

В общем, моя сестренка кого угодно достанет. Так и оказались мы в этом гимнастическом зале. К моему удивлению собралось человек двадцать, но чтобы показать действие чудотворной медитации, ведущий выбрал именно меня.

Послушно усевшись на коврик, я вполуха слушала инструкции:

— … медитация — это бег по кругу. Бежишь по часовой стрелке, и демоны слабеют, их власть над тобой становится менее ощутимой. Бежишь против часовой стрелки — и демоны растут. Даже самые мелкие из них становятся заметными. Что ты выберешь?

— Против!

Ведущий удивился. Наверное, мои предшественницы были исключительно пайдевочками и выбирали бег по часовой стрелке.

— Я буду рядом… — уверил он.

Очень надо.

Повинуясь указаниям, я закрыла глаза и постаралась расслабиться. Стало тихо.

Раздался странный звук, от которого все вокруг завибрировало, и реальность, столь яркая мгновение назад, вдруг пошла волнами.

Тудум. Бег по кругу.

Тудум. Гулко отзывается сердце.

Тудум. Густеет вокруг туман.

Тудум. Дыхание сбивается, ноги наливает свинцом.

Я бегу и не могу остановиться. Замирает сердце и вновь пускается вскачь, куда-то уходит усталость. Я не бегу, я лечу, ноги едва касаются земли. Раскрываются за спиной крылья, режут воздух. Мое сознание стрелой устремляется ввысь, к призрачной фигуре.

Вновь тудум, и мой разум сливается с чужим.

Я счастлива. Мне знакомо и это чувство, и это тело, и мир, что раскинулся веером у моих ног.

Резкая боль вернула в реальность. Щека горела от пощечины.

Ведущий был бледен как снег и смотрел на меня с испугом.

— Сколько стоит полный курс? — невинно поинтересовалась я.

— Но вы… не в силах бороться с собственными демонами.

— А зачем мне бороться со своими героями? Я о них писать буду.

Господа писатичи!

Пишет вам Софьюшка из деревни Задалбуево. Обращаюсь к вам, золотые мои, от лица всех ваших родных и близких. Шо ж вы делаете-то?

Как подарили моему на юбилей этот… наутбух, так и пропал мужик.

— Софья, у меня талант, — говорит. Пузо выпятил и пошел гоголем в свой уголок. Строчит и строчит. Днем и ночью. От наутбуха не оторвешь.

Я ему:

— Пашенька, крыша прохудилась.

А он мне:

— Софьюшка, ты мой романчик прочитаешь?

И так на меня смотрит, что аж сердце растаяло. Ну что мне с ним делать? Работу мой Пашенька потерял, новой пока не нашел… надо же его как-то поддержать, что ли?

— Только смотри… не ври мне!

Я целый вечер читала. Други… это было тяжело. Корова не доена, свиньи не кормлены, а этот изверг надо мной стоит и орет благим матом: «Читай!». А мне не читать… спать хочется. Ну устала я за долгий рабочий день, понимаете? Строчки плывут, голова пухнет. Цветочки какие-то, сопли, эротика, вроде… И ничегошеньки не понятно. Ну я ему все и сказала…

Узнала о себе все: и что я баба деревенская, и что в жизни ничего не понимаю, и что вообще у всех жены, как жены, модели, а на меня, корову толстую, смотреть страшно.

Целую неделю дулся… потом рассказ притащил. И опять глазки масленые, мол, прочитай, родная, мнение выскажи… Но что я дура два раза на одни и те же грабли? Прочитала… улыбаюсь тепло, ласково: «Какая любовь! Завидую я твоей героине». Лучше бы я молчала. Серые мы, деревенские, не знаем, что любовь и между мужчинами бывает…

Он со мной две недели не разговаривал. А как от издательств фигу получил, так ходил как побитый. Жалко его было. Ну тут племяша наш, паренек башковитый, и подсказал на какой-то там ферум для писатичей залезть.

Мужика как подменили. Валяется с наубухом на диване, улыбается, счастливенький такой… а потом началось…

— Пашенька, крыша совсем прохудилась. Дожди пойдут, зальет нас.

— Отстань! Этот козел меня графоманом обозвал!

— Пашенька, хлев совсем покосился…

— Не, ну ты посмотри, еще и огрызается!

— Пашенька… ты хоть дверь в туалете сделай? А? Стыдно же ходить… соседу все видно.

— Да пошла ты со своим соседом, у нас такое, такое…

— Пашенька, ребеночек у нас будет.

— Да какой ребеночек… Шо? Это ты-то честно конкурс выиграл?

И вновь застрочил.

Ну простите вы меня, глупую! Ну не выдержала. Вырвала этот наутбух и на голову мужу надела.

В больнице теперь Пашка мой, выпишут скоро, да только не дождусь я, к маме поеду. Пусть Пашка работу ищет и на новый наутбух зарабатывает. Один. А мне мужик нужен, ребенку отец, а не помешанный на ферумах писатич.

— За что ты так ненавидишь меня, сладкая девочка?

Кап… Капель за окном. Сегодня тепло, а завтра? Завтра опять обещают морозы. А она сегодня истратила последний уголь.

Кап. Завтра печка станет холодной… купить новый не на что.

Денег нет, работы нет, мужа нет, даже парня нет, беременность — есть. И зима. Кап… новая крупная капля разбилась о внешний подоконник.

Невезуха…

Кап… кап. На этот раз слезы.

Тук-тук… в дверь.

Оля вытерла слезы, тяжело поднялась с просиженного до жесткости кресла и, и, засунув листик с анализами под обложку «Мастера и Маргариты», направилась к двери…