Тамара Лисицкая - Поцелуй аиста

Лягте на живот, опирайтесь на локти. Под нижнюю часть живота положите маленькую подушку. Следите, чтобы на вашу грудь ничего не давило.

Шумно выдыхайте и делайте при этом движение тазом вперед. На вдохе возвращайтесь в исходное положение. Сделайте так 10 раз.

Его могут выполнять и женщины, у которых было «кесарево». Упражнение следует повторять 10–15 раз.

Вы лежите на спине. Поочередно сжимайте мышцы вашей интимной зоны и вашего ануса. Попробуйте почувствовать, что вы управляете своим телом ТАМ. Представьте, что ваши интимные мышцы танцуют в любом приятном для вас ритме и их танец — это сжатие, а потом расслабление Поочередно сжимаясь то выше, то ниже, задействуйте поочередно то ваш «цветок», то…

— Хватит! — сказала Александра. — Я еще пока что человек разумный и разговаривать со своим «цветком» не собираюсь. У меня есть собеседники поинтереснее.

— Хорошо, найди другие слова, — улыбнулась Таня. — Смысл в том, чтобы как можно раньше начинать восстанавливать растянутую мышечную систему. Здесь вопрос не только эстетики и секса. Просто, пока мышцы растянуты, ты элементарно толком в туалет сходить не сможешь. И внутренним органам тяжеловато болтаться в таком большом и уже пустом пространстве. Чем быстрее мы все это обратно соберем и мышцами прижмем, тем нам же и лучше. Оно и само подтянется в конце концов, но зачем ждать?

— Да ну вас всех, модели чертовы! — обиделась Александра. — Я вам про разум, а вы мне про внутренние органы!

Потом пришла Фимочка и увела нашу плачущую красавицу Полину. И мы искренне пожелали ей удачи. А она искренне ничего не ответила, но кивнула.

И снова стало тихо, было слышно, как храпит какая-то беременная в палате напротив.

— Жалко мне ее, — сказала Александра. — Полину эту жалко. Ведь в иллюзорном мире живет и нас всех туда тянет… Сколько ей лет?

— Ща узнаю! Там на посту все обменки лежат, — и Милка сорвалась с места.

— Так вот… Ну, допустим, тридцать ей… Допустим. Ну, вот и, во всяком случае, как-то начала понимать, что время уходит, когда мне тридцать стукнуло. Значит, она тоже могла этого рубежа испугаться. Да, было страшно понимать, что тебе уже тридцать. Но потом я врубилась, что речь все равно только о теле идет! А душа во мне не меняется, только еще лучше становится от всякой дряни… Да и так, если уж чтоб совсем понятно… Тело умирает как бы, да? А душа, по идее, остается. А вот Полина и весь ее красивый мир начисто отвергают идею о душе и оставляют нас всех один на один с мыслью, что, кроме тела, в нас больше ничего важного! Мы убиваем себя раньше времени этим. И не даем себе родиться еще раз. Потому что в одно и то же тело дважды не войти…

— А мне не жалко, — Таня гладила свой живот, смотрела в лампу на потолке. — Каждому своя реальность. Если ты хотя бы в своей ориентируешься — уже хорошо. А вообще вспомните сказки. Если кого-то некрасивого поцеловать, он станет красивым.

— Старенькие девочки! Ужинать!

Александра встала:

— Ну, пойдем жиры набирать, королевы красоты! А то что это за перекус — сало? Беременной женщине надо думать о ребенке, а не о талии. Танька, тебе нести котлеты целлюлозно-бумажные?

— И компот.

Вечером пришла мама, и я спустилась к ней в приемный покой. Мама была румяная, такая вся морозная, красивая.

— Ты у меня такая красивая! — сказала я ей. — Только скажи мне честно. Ты счастливая при этом?

— Я-то? Скорее да, чем нет.

— А в чем счастье? Вот у тебя, например, мужа нет. У меня тоже. Зато ты красивая, у тебя работы интересной куча…

— Женечка, ты почему без теплых штанов? Ты видишь, что зима на улице? Я же тебе положила штаны! Чтоб надела и не снимала до родов, понятно? Мне здоровые дочка и внук нужны!

Мама принесла мне йогурты, какие-то кисели, немножко магазинного скромного сала, свежие газеты. У меня самая лучшая в мире мама!

Потом я шаркала к себе в палату, думала о маме, о себе, о том, что все это странно — эти игры в притворство с красотой. И что все мы ужасно живучие и терпеливые, и телу нашему надо сказать большое спасибо и низко поклониться за то, что оно умеет сделать такой невероятный подарок — ребенка. Поклонилась бы я тебе, тело… Да живот мешает…

Тут мимо меня прошла какая-то быстрая… в шелках… с букетами цветов… А за ней остался густой шлейф парфюма. Я даже удивилась — откуда в нашем предродовом скромном отделении такая птица райская? Может, заблудился кто? Шел человек на концерт, а попал в роддом? Но призрак с цветами свернул в наш блок…

Телеведущая, которая «блатная»… Ничего себе, связи у дамы, если ее накануне родов на концерты отпускают…

Все. Хватит на сегодня красоты. Пойду на КТГ, а потом спать.

Вечером дамы становились нежными и долго ворковали по телефону с детками.

Таня:Розинька, кисонька, ну, что ты сегодня делала? Изобретала кота будущего?.. Погоди… Это как-то с нашим котом связано? С Вагнером?.. Розинька, ты шутишь? Кот жив?.. Ну, хорошо, сладкая моя… Я тебя люблю… И кота… И папу…

Александра:Рич, ты за музыкальную школу заплатил?.. В банке, Рич, в сберкассе, на почте!.. Есть много интересных мест, где можно заплатить за школу! Как — нет денег? Я лично папе сегодня говорила, чтобы оставил!.. Иди прямо сейчас и возьми у него деньги!.. Ах, у папы денег нет?.. Дай папу! Спит? Буди!.. Ах, вы подарок нам с сестричкой готовите?.. Ну… Хорошо… Пусть пока спит… И ты иди спать… Стой. Целуй маму!

Под окнами долго кричали какие-то студенты, надували и пускали вверх гелиевые шарики. Все норовили прицепить плюшевого мишку к шарику и командировать его наверх, на четвертый этаж.

— Кристинка! Кристинка! Покажи ребенка! Что значит спит?! Мы однокурсники или как? Покажи! Ладно, сама покажись! Кристинка! Ты ваще крутая! Тебе шампанское можно? Нет? А мы выпьем!

Они долго орали, пили шампанское из пластиковых стаканчиков, устроили в честь этой Кристинки чемпионат по стрельбе снежками… Им было весело. Мне тоже. Хотя ко мне, вероятно, вот так под окна потом никто не придет. Но это ничего. Главное же другое.

Ночью меня снова разбудила Таня.

— Жень!

— А? Что? А-а-а… Иду-иду!

Повернуться, не потревожив малыша внутри (а то потом брыканий будет — до утра, он такой), перекинуть ноги ближе к краю, подтянуться за ручку, сесть, опустить ноги вниз, сунуть в тапочки…

Пока Таня занимала санузел, я дремала, прислонившись к косяку. В палате телеведущей мягко подсвечивало экраном ноутбука. И сильно пахло цветами. Какой-то очень далекий, забытый запах, из какой-то совсем прошлой жизни. А в этой моя душа с цветами пока не сталкивалась.