Сергей Дигурко - Статист

— Ясно то ясно, но… — попытался возразить Павел.

— Никаких, но! — отрубил Кирилл. — Виктор помнишь, мы с тобой устанавливали в моем старом доме сигнализацию? Как её… «Крокус»…

— «Фикус — М1», — ответил молчавший до этого Виктор. Армейский вариант сигнализации по защите стратегических объектов.

— Точно — «Фикус».

У нас остались запасные экземпляры?

— Кажется, пара штук еще есть.

— Завтра же … нет сегодня за ночь, пусть ребята из охраны ее установят и наладят, чтобы вся территория была охвачена защитной зоной от проникновения. Видео — камеры конечно хорошая штука, но мало ли? Заснут,… прозевают…. И отдельно завести в дом этот «Фикус», чтобы гарантировать двойную безопасность.

Кирилл подошел к Виктору вплотную:

— Анализ крови мы так и не сдали с Викой сегодня.

— Все равно кровь натощак нужно сдавать, Кирилл. Давай завтра с утра пораньше этим и займемся.

Зазвонил телефон.

Кирилл поднял трубку. Выслушав доклад охраны, сказал:

— Следователь Сухов пожаловал собственной персоной. Встречайте господа!

«Волга» Сухова подъехала к парадному подъезду. Евгений вышел из машины, озираясь по сторонам.

— Хорошо живут… Фонтаны, бассейны…. Эх…

Поздняков встретил его в холле натянутой улыбкой.

— Проходи подполковник. Все домочадцы на месте, слава Богу.

Евгений взглянул на картину, висящую на стене:

— Красивая женщина! Красивая… Кого-то она мне напоминает. Вот только кого?

Поднимаясь по лестнице, два дюжих молодца в комбинезонах протащили мимо Позднякова и Сухова тяжелый ящик зеленого цвета с надписью на боку — «Фикус».

— Цветочки, на ночь, глядя сажать, собираетесь ребята? — спросил следователь.

— Ага, — ответил один, тяжело дыша.

— Тут такие дела, Евгений… пошли в кабинет по пути расскажу.

Войдя в кабинет Позднякова, Сухов удивился спартанской обстановке: длинный стол, несколько жестких стульев, диван в углу, книжный шкаф у стены.

— Армейская привычка, — перехватив взгляд Сухова, ответил Кирилл.

— Так говоришь, за дочкой следил незнакомец? И как он выглядел? Приметы… рост…возраст…

— То-то и оно, что ничего особенного Павел не успел заметить. Юркнул за деревья тот и след простыл…

— Надо понаблюдать хорошенько. Усилить охрану. Я бы дал тебе пару своих ребят, но сам понимаешь….

— Своими силами справимся, Евгений, — поблагодарил Кирилл.

— Зови домашних,… покажу им фотографии.

В кабинет вошли Вика, Павел, Виктор.

Сухов поздоровавшись, разложил на столе аккуратным рядком 20 снимков.

— Прошу ознакомиться… Если кого опознаете, откладывайте в сторону.

Вика подошла и тщательно просмотрела все снимки, отложила в сторону один:

— Это Вагиф.

Павел:

— Не встречал…. Не знаю…

Виктор отобрал один из снимков:

— Это главарь банды… точно. У него одного глаза не было. Только здесь он моложе гораздо.

Павел покрутил еще раз все снимки:

— А хрен их знает… В тот день я ведь в машине сидел. Они все в масках были.

А так… если по нашему рынку пройтись, там таких мордашек смуглых полно. Все на одно лицо, близнецы — братья.

— Все да не все, — ответил Сухов, собирая фотографии. — Значит кроме главаря и бандита, который называл себя Вагифом, никого не узнаете?

— Нет.

— Уголовное дело мы открыть-то открыли… Тела убитых уже захоронены… Уцелеть удалось немногим. Ищем.

— Кто ищет, тот всегда найдет? — ухмыльнулся Кирилл.

— Будем стараться. Хотелось бы знать, кому было выгодно похищать Вику. Был ли это обычный наезд на Вас, Кирилл с целью получить выкуп или акция преследовала иной характер. Нападавшие субъекты явно не рассчитали силы. Понадеялись, что смогут вас запугать. Просчитались… Вы конечно молодцы. Хитрый план операции разработали.

Похоже, что теперь организаторы нападения будут более тщательно продумывать дальнейшие ходы. Но ошибиться они все равно должны. Наследить… проговориться…

То, что был убит Граф — охранник Ивановского, конечно дает повод думать о том, что банкир, и является мозговым центром провокации. Но… первое: это может быть отнюдь и не так. Возможно, у Графа была личная связь с боевиками. Второе: пока не будет улик у нас на руках явных против Эдуарда, мы не сможем предъявить ему обвинений.

Он в то время в стране отсутствовал. А подозрения к делу не пришьешь, как говорится.

Развалится шитое белыми нитками…

Надо выжидать, сохраняя максимум осторожности. Возможно, отправить девушку за границу отдохнуть, нервишки подлечить.

— Это мысль! — сказал Кирилл, посмотрев на дочь.

— Никуда я не поеду, — буркнула Вика. — Мне рядом с тобой спокойней. И нервы у меня в порядке.

— На веревочку я же тебя не привяжу к себе, Вика? И за мной, кстати, следят постоянно, так что вот как раз близость ко мне и может тебе навредить! — рассерженно ответил Кирилл.

— Н — е п — о — е — д — у.

— Еще как поедешь! Усажу в самолет, билет в зубы… Поговори у меня… — крикнул Кирилл на дочь.

Вика рассердившись, выбежала из кабинета, хлопнув дверью. Через секунду вернулась и сев на стул, сказала:

— Приковывай меня к кандалам и вези… Только рот не забудь завязать, а то на мой крик, все бандиты сбегутся… спустятся с гор Кавказских… и ….

С этими словами она расплакалась, отвернувшись к стене.

Сухов подошел к Кириллу:

— Ты не дави на девчонку. Мягче… мягче…

— Тоже мне знаток… Детский сад…

— Кстати разреши мне позвонить. Дочка у меня одна дома, а время уже позднее.

— Звони.

Сухов набрал номер домашнего телефона:

— Олеся, как дела? Чем занимаешься? У компьютера сидишь, наверное? Угадал?

Когда я приеду? Через пол — часа. Что тебе купить вкусненького? Йогурт с ананасом?

Хорошо любовь моя, хорошо…

Целую крепко… жди…

— А где же мама… жена…? — спросил Сухова Кирилл.

— Нет у нас мамы, нет и жены.

— Прости. Но как же так? Что случилось? Умерла?

— Лучше бы умерла, — скупо ответил Евгений. — Бросила она нас два года назад, когда Олеська еще совсем малая была…

Ай — ай — ай, — прижав ладони к лицу, прошептала Вика. — Надо же… разлюбила?

— Ага,… говорит, что разлюбила.

— А дочку, что же не забрала?

— Кто же отдаст? Фигушки с маслом… Дочку ей… Да и не нужна Олеся ей. Сбился со счета, сколько раз с ней… с бывшей пытался толковать… Меня не любишь, говорю, о дочери подумай. Живи ради нее.

«Хочу жить только ради себя. Ты хороший отец, сумеешь ее воспитать, на ноги поставить» — отвечает. Говорю, опомнись, дурочка! Вспомни, как мы жили!

«Как мы жили, как мы жили… зарплата двести рублей, квартира — конура. Ты мне как брат старший все эти годы был. Давил авторитетом, интеллектом. А теперь, когда я встретила равного по возрасту мужчину, который меня понимает, я ухожу, улетаю на крыльях счастья».