Сергей Дигурко - Песок и время

— Ты пей, пей чай, настоящий цейлонский, в Союзе такого днем с огнем не сыщешь!

— Да, отличный чай, как чифирь…

— Я люблю крепкий. Водки нет, пива нет. Сначала тянуло страх как, а потом вот на чаек перешел, по-мусульмански, и ничего… В общем, жить можно здесь. Сперва тяжеловато будет. Климат… частые командировки. Пока привыкнешь к отсутствию семьи… Я вот спортом занялся, отжимаюсь, бегаю, в море купаюсь, снимаю стресс, одним словом.

Привыкаешь ко всему и к одиночеству тоже, будь оно неладно… Письма редко приходят — один раз в два месяца. По радио иногда жена через Ренату Сафронову — редактора музыкальной программы для советских специалистов, служащих за рубежом, — присылает приветы, напоминает о своем существовании. Спорт, работа, поездка на сук — на рынок то бишь, вот и все развлечения, пожалуй. В библиотеке книги все старые, зачитанные до дыр. Фильмы крутят тоже не ахти какие… О, уже первый час ночи! Все, все… в люлю. А то завтра рано подъем. Аллах Акбар, — произнес Крюков. — Располагайся в любой спальной комнате. Белье-то с собой привез постельное?

— Нет, — ответил Сергей.

— Ну, пиши, значит, подруге, чтобы везла с собой. У меня лишнего комплекта, увы, нет для тебя. Извини…

«Да, дела… Ну что же, значит, буду спать так», — подумал Сергей и, открыв дверь, зашел в одну из спальных комнат.

«Привыкаешь ко всему, и к одиночеству тоже, будь оно неладно…» — вспомнил Сергей фразу, произнесенную Крюковым, и как при этом нервно задергалось веко его правого глаза.

«Одиночество… могущественное, как море, бушующее за окном этой неуютной комнаты, в которой давно никто не жил», — Сергей щелкнул выключателем. Зажегся тусклый свет — огромная кровать, накрытая серым и колючим одеялом, влажные подушки без наволочек, собственное усталое лицо, отраженное зеркалами трюмо.

«Спать, спать…» — переоделся в спортивный костюм и лег под одеяло, стараясь забыться.

Дикая головная боль разбудила Мартынова. Встал с кровати, пошатываясь, вышел из комнаты. Свернул направо, обеими руками, держась за голову. Несколько шагов вперед в полной темноте… удар… искры из глаз.

— Что с тобой? Серега?

Мартынов с трудом открыл глаза и понял, что лежит на полу перед дверью в ванную комнату.

— Ни черта не помню. Хоть убей… Башка трещит… Сознание, наверное, потерял? Который час?

— Три часа ночи, — ответил Дима, помогая ему подняться с пола. — Сплю, как младенец, слышу удар, еще один… Иди в ванную, умойся. Синяк завтра будет утром, не подарок.

Сергей зашел в ванную комнату и открыл кран.

— Экономь воду. Вода из емкости. Качают несколько раз в день. Дефицит, — зевнул Крюков и прикрыл дверь своей комнаты.

Мартынов услышал, как щелкнул несколько раз ключ в замке.

На ключ, что ли, закрылся? Боится, что я лунатик? Не лунатик, не псих я, чифирем напоил, вот голова и разболелась. А синяк и правда завтра будет классический. Смех и грех — Сергей вытерся полотенцем и, юркнув под одеяло, на удивление быстро уснул.

В пять часов утра его разбудили странные звуки — фырканье, сопение…

Сергей приоткрыл дверь и увидел, что эти звуки вырывались из горла Дмитрия, делавшего утреннюю зарядку.

— Привет! Каратист, что ли?

— Да так, балуюсь, — ответил Крюков. — Покажи глаз… Да… уж… замуж… невтерпеж… Скажут, что это я тебе фингал поставил…

На скорую руку позавтракав, друзья отправились на работу.

— Новенькие все на месте? За ночь потерь нет? — спросил Марченко, подходя к ожидавшему автобусу.

— Все, все на месте, — раздались в ответ голоса.

Старший группы остановил свой взгляд на Мартынове. Потом внимательно взглянул в глаза Крюкову и, ничего не сказав, занял свое привычное место рядом с водителем.

— Вперед, Абделла!

— Серега, что это у тебя под глазом? — засмеялся Иван, увидев синяк.

— На швабру наступил, — в тон ему ответил Сергей.

— Красавец… все цвета радуги.

— Хватит, Ванька, и так на душе тошно, а тут ты еще подкалываешь.

Автобус катил по утренним улицам Сирта. Городишко постепенно просыпался. Торговцы открывали лавки, дети, как и везде в мире, спешили в школы…

— Сейчас я вас представлю руководству бригады, — прервав молчание, произнес полковник Марченко. — Вопросов старайтесь много не задавать. Сами отвечайте взвешенно, спокойно. Капитан Ахмед, хотя и молодой еще человек, но имеет опыт боевых действий. Отличный специалист в зенитно-ракетной подготовке. На хорошем счету у Муаммара Каддафи.

Подъехав к шлагбауму, водитель несколько раз просигналил. В автобус поднялся вооруженный автоматом Калашникова часовой и, проверив по списку пассажиров, пропустил автобус на территорию зенитно-ракетной бригады.

Штаб части представлял собой одноэтажное длинное здание, расположенное в тени акаций.

Пройдя вслед за Марченко в кабинет командира части, офицеры увидели смуглого человека в темно-зеленой форме с тремя большими звездами, расположенными в ряд на погонах.

Не поднимаясь с кресла, жестом он предложил вошедшим сесть. На ухо вошедшему вслед за ними лейтенанту что-то сказал и карими глазами посмотрел поочередно на каждого вновь прибывшего специалиста.

Полковник Марченко поднялся со своего места и, называя фамилии специалистов, характеризовал каждого. Внесли угощения — чай, кофе, печенье. Опять-таки не проронив ни одного слова, жестом Ахмед предложил всем отведать напитки и сласти.

«Неразговорчив командир, — подумал Мартынов, наливая себе кофе. — Чая, пожалуй, мне хватит, сыт по горло», — и пощупал окончательно заплывший глаз.

Капитан Ахмед поднялся из кресла и, тщательно подбирая слова на ломаном русском языке, начал произносить прописные истины про боевую готовность, техническое содержание аппаратуры. Затем, перейдя на арабский язык, продолжил свою речь. Фархад, заглядывая ему в рот, переводил. Было видно, как внимательно Ахмед слушает то, что переводчик доводит до советских офицеров. Одобрительно покачав головой, закончил свою пламенную и нудную речь возгласом: «Аллах Акбар».

— Товарищи офицеры! — отдал команду Марченко.

Мартынов, несколько недоумевая, поднялся с места. «С какой стати я должен перед ним вытягиваться по команде „Смирно“? Шестерит полковник? Восток — дело тонкое…»

Совещание у командования бригады оставило неоднозначное впечатление. Перешептываясь, специалисты шли в сторону большого металлического ангара.

— Что за чушь? Прогибается перед ним… Наша техника, мы специалисты, приехали им помогать, но не подчиняться.

— Цыть! — прикрикнул Марченко. — Делать будете и поступать так, как я вам буду говорить. Не высовывайтесь. Носы не задирайте. Специалисты… Не нравится, чемоданы в руки и в Союз. Ясно?