Илья Ильф - Двенадцать стульев [litres, Полная версия романа]

Когда договор заключали, начинался этап редактирования. Насколько он будет долог – зависело от трудолюбия редактора и количества цензорских претензий.

Наконец, подготовленные к печати материалы сдавали в набор. А после сверки – подписывали к печати.

От заявки до публикации проходило обычно несколько лет. Следует отсюда, что договор заключен во второй половине 1980-х годов. Очерки же, составившие книгу, написаны еще раньше. Эпоха тогда была советская, и пришлось автору вместе с редакторами лавировать между цензурными установками.

Когда подготовленные к печати материалы поступили из редакции в типографию, было уже неважно, еврейское ли училище окончил Ильф. А несколькими годами раньше – вопрос почти что принципиальный.

Дочерью Ильфа в упомянутых сборниках приведены и документы, относящиеся к периоду обучения. Потому ясно, что за дисциплины осваивал будущий писатель: Закон Божий, русский язык, арифметику, географию, историю, геометрию, физику, счетоводство, технологию металлов, технологию дерева, чистописание, черчение техническое, черчение геометрическое, ремесло, механику [156]   Ильф. А. Илья Ильф в Одессе. С. 17. .

Кстати, «ремесло» он изучал токарное. Но, как явствует из документов, мог работать электриком, чертежником, счетоводом и т. п.

Отметим также, что не случайно «Одесское 2-е казенное еврейское училище» в «Двойной автобиографии» названо «технической школой». Тут как минимум две причины.

Во-первых, задача перевода всегда подразумевает минимизацию количества реалий, нуждающихся в комментарии. Долго пришлось бы объяснять французским читателям, какими факторами обусловливалось в Российской империи создание именно еврейских казенных ремесленных училищ.

Ну а во-вторых, изменение названия соответствовало интенциям одного из соавторов. Ильф явно избегал экскурсов в свое ученическое прошлое.

Дело тут не в еврейской специфике. Ильф явно избегал указывать, что получил лишь начальное образование. В его раннем литературном окружении – нетипичный случай, вот и стала тема больной.

Это, кстати, подчеркнул весьма авторитетный отечественный исследователь – Я. С. Лурье. Медиевист решал в данном случае задачи истории советской литературы. Но публиковался за границей, используя псевдоним. В 1983 году парижским издательством опубликована его полемическая монография «В краю непуганых идиотов. Книга об Ильфе и Петрове» [157]   См.: Курдюмов Авель Адамович <���Лурье Я. С.>. В краю непуганых идиотов. Книга об Ильфе и Петрове. Paris: LaPresselibre, 1983. Здесь и далее цит. по: Лурье Я.С. То же. СПб, Изд. Европейского Университета в Санкт-Петербурге, 2005. .

По словам Лурье, отношение Ильфа к уровню своего образования было грустно-ироническим. Что, в частности, подтверждалось фразой из так называемых записных книжек, частично опубликованных Петровым: «Закройте дверь. Я скажу вам всю правду. Я родился в бедной еврейской семье и учился на медные деньги».

Лурье отметил, что опубликованное в 1961 году пятитомное собрание сочинений Ильфа и Петрова включает и записные книжки, но – без вышеприведенной фразы. Пропущенное цензором ранее упоминание о «еврейской семье» оказалось неуместным более сорока лет спустя. Тенденция, однако.

Применительно к теме своего образования Ильф обходился без объяснений в печати. Они были востребованы, когда объектом историко-литературных штудий оказалась биография советского классика.

Во второй половине 1950-х годов проблема уже подразумевалась. Но «вся правда» еще не стала уместной: негласные цензурные ограничения не отменялись. Вот Славин и предложил для начала романтическую историю – про судьбу, от которой не увернуться.

Сюжет остался незаконченным. Три брата, воле отца вопреки, следовали зову судьбы, а про четвертого не сказано ничего.

Впрочем, не Славин виноват. Он пытался начать разговор о семейной истории, сделал первый шаг, но пойти дальше не удалось не только из-за еврейской тематики. Не утратила актуальность и другая цензурная установка: упоминания о родственниках-эмигрантах по возможности минимизировать.

Эмигрантом оказался старший из братьев – Исроэль. Он старше Ильфа на пять лет, первенец четы Файнзильбергов [158]   См. Яворская А. Братья Ф. // Мигдаль Times. 2000. № 6. URL: http://www.migdal.org.ua/times/3/893/ .

Имя свое русифицировал, стал Александром. Как художник популярности добился под псевдонимом Сандро Фазини. Уехал за границу после окончания Гражданской войны. Поселился в Париже. Двадцать два года спустя убит нацистами в лагере смерти Аушвиц.

На два года старше Ильфа был Мойше-Арон. В русифицированном варианте – Михаил. Как художник он добился в родном городе известности под псевдонимами МАФ и Mi-fa. Из Одессы тоже уехал, но стал ленинградцем. Умер в 1942 году.

Самый младший – Бениамин. В русифицированном варианте, соответственно, Вениамин. Он на восемь лет моложе Ильфа. Стал инженером, был известен как полиглот. Умер в 1988 году.

Долгое время упоминания о братьях Ильфа минимизировались из-за старшего. А ведь еще американские родственники были, пусть и дальние. Неподходящее окружение для советского классика.

Что до славинской истории про отцовский выбор, так она – полностью литературная. Вполне достоверное объяснение сформулировано Ильфом в записных книжках. Бедной семья была. Не хватало отцу бухгалтерского жалованья, чтоб сыновьям дать хотя бы среднее образование. «Казенное еврейское училище» окончили и оба старших брата, ставшие потом художниками [159]   См.: Яворская А. Братья Ф. .

Так уж получилось. Будущие художники и писатель учились «на медные деньги».

Звание подмастерья Ильф получил за год с лишним до начала Мировой войны. После чего работал.

Как часто менял он места работы – неизвестно. Зато в «Двойной автобиографии» упомянута должность статистика. И дочь писателя цитирует Александрова: в 1917 году Ильфу «довелось служить разъездным статистиком одесского комитета Всероссийского союза городов…» [160]  См.: Ильф А. Илья Ильф в Одессе… С. 19. .

Как известно, эта негосударственная самофинансировавшаяся организация ставила задачу содействия правительству в области снабжения армии, помощи раненым и т. д. Распущена в связи с падением Временного правительства.

Если и служил Ильф статистиком, все равно, пришлось ему на исходе 1917 года искать новую работу. Других источников дохода не было.

Мобилизации будущий писатель не подлежал, хотя и достиг тогда призывного возраста. Не призывали в силу установленных тогда «ограничений по отбыванию воинской повинности».

Близоруким с детства был, опять же – больные легкие. Но известно, что при советской власти послужить ему пришлось. В предисловии и вступительной статье к упомянутым сборникам приведены цитаты из работ Александрова, где сообщается, что 14 июля 1919 года Ильф зачислен в 1-й Караульный советский полк, формировавшийся из негодных к строевой службе. Шла срочная мобилизация: к Одессе подходили части Добровольческой армии [161]   Там же. С. 22–23. .