Илья Ильф - Двенадцать стульев [litres, Полная версия романа]

Выбирали руководителей из функционеров. Образование, наличие журналистского опыта не играли роли. И новый редактор, убытки не снизивший, вернулся на партийную должность в январе 1922 года.

Замена нашлась вскоре. Сведения о следующем редакторе «Гудка» – в РГАСПИ. Назначен был А. С. Андрейчик – «ответственный секретарь ЦК [профсоюза] ж[елезно]д[орожников] по организационно-культурной работе» [202]   См.: Личное дело А. С. Андрейчика // РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 100. Д. 16416. .

Родился он в 1895 году. Из крестьян. С двенадцати лет, закончив Начальное народное училище, работал – на кирпичном заводе, железной дороге и т. п.

Экстерном выдержал экзамены за курс Высшего начального училища. Мобилизован в 1915 году. После демобилизации – опять ремонтник на железной дороге. Большевик с 1918 года, тогда же и на профработу направлен.

При нем и начались изменения. Однако – не сразу. Только с 1924 года издаются литературные приложения, растут тиражи, штаты и гонорары сотрудников.

Кстати, Андрейчик был не только в газете «ответственным редактором». Еще и в гудковских журналах – согласно приведенным на обложках сведениям.

Ну, прямо титан эпохи Возрождения. Он ведь и должность свою профсоюзную не оставлял.

Почему советские историки литературы и журналистики словно бы не заметили Андрейчика – понятно. Уйдя из редакции в 1926 году, он вновь стал лишь профсоюзным функционером, затем, как все ответственные редакторы «Гудка», работавшие при Троцком и Дзержинском, арестован, осужден и расстрелян. После смерти Сталина признан невиновным.

Цензура минимизировала упоминания о безвинно загубленных, а тут и вовсе особый случай. Опубликовали бы литературоведы список гудковских редакторов с указанием их участи, получился бы чуть ли не мартиролог.

Причина умолчания ясна. Однако важнее другое: сам Андрейчик ни разу не упомянул в анкетах или автобиографиях о небывалых успехах газеты, которой он руководил.

Допустим, все дело в скромности Андрейчика. Но за весь период его руководства, да и позже, ни разу не упомянул в печати хоть кто-нибудь из журналистов или профсоюзных функционеров, что популярность «Гудка» обусловлена стараниями ответственного редактора.

Объяснение лишь одно: и журналисты, и профсоюзные коллеги Андрейчика знали, что руководителем «Гудка» он был номинально.

Как его предшественники, функционер принял ответственность за «Гудок». Но, в отличие от прежних редакторов, не пытался руководить. Он попросту не мешал знавшим дело.

Главную роль в управлении гудковским «концерном» играл Нарбут: его полномочия существенно расширились именно в 1924 году, когда давний покровитель – Сырцов – возглавил Отдел пропаганды и агитации ЦК ВКП (б).

Это нарбутовские знакомые организовали работу в редакциях, и с типографиями связи налаживали, и рекламой занимались. Они же, друзей-литераторов не забывая, издательские портфели комплектовали – при номинальном андрейчиковском руководстве.

Так, в феврале 1924 года начался выпуск «Смехача». Попытка издавать приложение в Ленинграде оказалась неудачной – публикации вызвали нарекания политического характера. К ноябрю ленинградского руководителя формально заменил Андрейчик, а реально главную роль сыграл Регинин. С 1926 года он фактически и заведовал редакцией [203]   См., напр.: Решение фракции ЦК железнодорожников о редакции «Смехача». 1924 г. // РГАЛИ. Ф. 600. Оп. 2. Д. 106. Л. 1; Регинин В. А. Письмо Я. М. Бельскому от 23 ноября 1927 г. // РГАЛИ. Ф. 1433. Оп. 3. Д. 144. Л. 1. .

Характерна в этом аспекте история выпускавшегося с января 1925 года журнала «30 дней». Мемуаристы и литературоведы утверждают, что его создателем и руководителем был Нарбут. Согласно же приведенным на обложках сведениям, еще в ноябре ответственный редактор – Андрейчик.

На самом деле главным организатором стал опять Регинин. Он помог Нарбуту, а тот с декабря 1925 года и формально редакцию возглавил.

Зифовская история аналогична. От убыточности – к триумфу.

Издательство учреждено в 1922 году как государственно-акционерное – согласно решению ЦК профсоюза работников бумажной промышленности. За два года фактически обанкротилось. Возглавлено Нарбутом, когда считалось одним из худших в стране и было подготовлено к ликвидации.

Нарбут реорганизовал издательство. А Регинин опять пришел на помощь: исполнял редакторские обязанности, специалистов изыскивал.

Трех лет не прошло, и «ЗиФ» – на втором месте в СССР. Капитал увеличен почти десятикратно, количество изданий того более. Что на уровне эффективности развития сравнимо с масштабнейшим советским концерном – Государственным издательством, учрежденным в 1919 году.

К 1925 году гудковский «концерн» фактически слит с зифовским. У них в значительной мере общие руководство и редакционный состав. И авторский тоже.

Но дело не только в этом. Общей была и коммерческая деятельность. Так, в 1925 году «30 дней» и «Всемирный следопыт» – уже зифовские, а подписка на них осталась льготной для подписчиков ведомственной газеты НКПС.

Формальное слияние не планировалось – учредители разные. Однако на организационном уровне разделения не было.

Неформально объединял «концерны» Нарбут, что соответствовало его интересам литератора и функционера. В автобиографии 1925 года указывал: «Работать хочу только в области печати. Хорошо знаю редакционное и книгоиздательское дело».

Отметим, что Нарбут использовал «Гудок» для развития зифовского «концерна», формально не имевшего отношения к НКПС или ОГПУ. Дзержинский о том не мог не знать. Однако не препятствовал, хотя в пределах его служебных интересов – лишь задача самоокупаемости ведомственной газеты. И она уже давно была решена.

Благодарность Дзержинского или его личная симпатия к Нарбуту – опять не главное. Оба участвовали в борьбе Сталина и Троцкого.

Как известно, соперничество ряда партийных лидеров с наркомвоенмором стало ожесточенным еще до окончания Гражданской войны. Отчасти этому способствовал Ленин, пытавшийся уменьшить стремительно растущее влияние своего ближайшего помощника.

Ленин, уравновешивая влияние Троцкого, предложил Сталину должность генерального секретаря ЦК партии. В 1922 году это еще не вершина иерархии. По сути – руководитель партийной канцелярии.

Вроде бы, новоявленный генсек не был соперником гораздо более авторитетным функционерам. Например, Г. Е. Зиновьеву и Л. Б. Каменеву.

Зато именно Сталин оказался распорядителем партийных кадров. Он и расставлял свои креатуры на важнейшие посты.

Меж тем Ленин все чаще болел, и актуальным для высшей партийной элиты оказался вопрос о преемнике лидера. Кандидатура Троцкого, вроде бы, сама собой подразумевалась. В партии он был, как тогда говорили, «вторым первым».