Сейфеддин Даглы - Карьера Ногталарова

Было пасмурное осеннее утро. Водитель «новой» машины сел за руль. Сперва автомеханик, а затем помощник (теперь Абыш был заместителем не только руководителя учреждения, но и помощником шофера и механика) начали по очереди крутить ручку мотора. Крутили до потери сил. Но мотор упорно молчал. Тогда по команде директора все работники конторы вышли во двор и начали толкать машину. Вывели ее на улицу и снова стали толкать. Наконец… послышался звук, как будто машина чихнула, затем еще раз чихнула и окуталась черным дымом. Мотор затрещал, машину стало трясти.

Товарищу Ногталарову показалось, что в его груди бьется второе сердце. Он не своим голосом крикнул «урра» и, отстранив людей, только что толкавших машину, быстро уселся рядом с водителем.

— Поезжай! — приказал он. — Поедем по улице, где помещается управление моего дяди. Гони!

Раздался истошный звук сигнала, заплясала борзая собака на радиаторе, автомобиль, все еще изрыгая удушливый дым, скрылся из глаз.

Толкавшие машину служащие конторы вытерли руки, отряхнули платье и вернулись в свои рабочие комнаты. На улице под моросившим дождем остались только двое: бухгалтер конторы и Абыш. Оба стояли глубоко задумавшись, следуя своим собственным мыслям.

«Эта автотелега обошлась в стоимость двух новых машин. Куда мне отнести эти расходы?» — горестно размышлял бухгалтер.

«Вот машина поехала… Интересно, чем мне теперь придется заниматься?» — задавал себе вопрос не менее огорченный Абыш.

Товарищ Ногталаров гордо восседал в новой машине рядом с шофером, вытянув шею и облокотясь правой рукой на еще не застекленную раму кабинки. Как полководец, вооруживший свое войско современной военной техникой и укрепивший свой тыл, он обдумывал план дальнейшей атаки: «В аппарате свои люди. Подо мной своя машина. Надо начинать штурм для достижения новых высот! Вперед!»

Однако в этот знаменательный момент перед ним встало неожиданное препятствие. Кто-то, копируя милиционера, регулирующего движение, подняв руку, стоял на дороге и указывал ему направление в сторону. Этот человек оказался председателем местного комитета профсоюза конторы по сбору утильсырья. Звали этого человека Гая. Но все называли ее Гаяхала [2] Хала — тетя, сестра матери. . Товарищ Ногталаров называл ее официально — «товарищ Гая-хала».

Гая хале было за пятьдесят. Это была женщина среднего роста, с большими упрямыми глазами и маленьким ртом. Губы ее всегда плотно сжаты. Седые волосы с первого взгляда навевают чувство какой-то неопределенной грусти, но стоит посмотреть в ее глаза, как грусть моментально исчезает, уступая место светлой радости: так ясны эти глаза! Однако они являются лишь одной из отличительных ее черт. В биографии этой женщины, внешне спокойной, имеется страница, достойная особого внимания. На этой странице крупными буквами начертано: «Героиня!» Гая-хала вполне заслужила это звание. Она родила и воспитала девять душ детей. Пятерых она отправила на фронт; из них двое — сын, летчик, и дочь, санитарный инструктор, — погибли в боях; двое сыновей, танкист и артиллерист, и дочь снайпер, также сражались за Родину. Наконец, сама Гая-хала не сидела сложа руки — с начала войны она поступила на службу.

Не нужда заставила ее работать в учреждении. Ею руководило желание помочь фронту. Не случайна была и ее работа по сбору утильсырья. Отправив старших детей на фронт, Гая-хала стала думать, как помочь сыновьям и дочерям, защищающим Родину. Куда поступить? Вместе с мужем на завод или вместе с подругами на фабрику? Но у нее не было никакой специальности. Может быть, пойти в детский сад, заняться воспитанием детей, отцы которых на фронте, а матери заняты на производстве? Да, эта работа была знакома Гая-хале, и она смогла бы справиться с ней. Решила обратиться в районный отдел народного образования и попросить назначить ее в один из детских садов. Уже собралась писать заявление, как вдруг услышала переданное по радио обращение правительства. Оно звало граждан собирать металлический лом для удовлетворения нужд фронта. Обращение оканчивалось словами:

«Домашние хозяйки, школьники! Примите участие в этом патриотическом деле. Знайте, что металлический лом, сданный вами государству, превратится в новые самолеты и танки, пушки, винтовки, бомбы, мины и гранаты!»

Гая-хала вскочила с места. Ей показалось, что диктор произнес ее имя и назвал имена ее детей. Она тотчас же позвала младших детей и вместе с ними стала разыскивать на кухне, в амбаре, на чердаке металлолом. Вскоре она с детьми свалила в кучу изрядное количество металлической посуды. Горка чугуна, меди и разных металлических вещей превращалась в глазах Гая-халы в мощный танк. Вот ее сын ведет свой танк к укреплениям неприятеля. Вот летит боевой самолет — им управляет второй сын. Стальная птица сделана из металла, собранного ею и ее младшими детьми. Затем в ее воображении горка металлического лома превращалась в пушки, снаряды, мины, бомбы, гранаты, которыми ее другой сын и тысячи сыновей и дочерей Родины уничтожают врага.

Но, внимательно вглядываясь в горку лома, Гая-хала пришла к убеждению, что этого металла слишком мало, чтобы удовлетворить нужды фронта. Его едва может хватить на несколько обойм для ее дочери-снайпера. А ее сыновья — танкист и артиллерист, а тысячи их братьев — летчиков и пехотинцев, неужели они должны стоять безоружными против врага? — думала она.

Гая-хала стала ходить по дворам, агитировать таких же, как она, матерей, домохозяек, младших братьев и сестер фронтовиков. Прошло немного времени, и во дворах появились горки металлолома. Наконец, когда количество собранного металла удовлетворило Гая-халу, она отправилась в известную уже нам межрайонную контору по сбору утильсырья и, войдя в кабинет старого заведующего (товарищ Ногталаров после полученного удара копытом в это время лежал в бессознательном состоянии на навозе), попросила послать в их квартал грузовую машину. Ее желание было охотно исполнено. Грузовик, отданный в распоряжение Гая-халы, сделав в течение дня несколько рейсов, перевез на склады металлический лом, собранный домохозяйками и школьниками. Весь этот металл был сдан государству безвозмездно: Гая-хала и соседки ее отказались от какого бы то ни было вознаграждения.

С этого времени Гая-хала, ощутив внутреннее удовлетворение благодаря своей деятельности, превратила сбор металла в профессию. Неустанно ходила по домам и призывала домохозяек собирать и сдавать государству металлический лом.

Таким образом, Гая-хала превратилась во внештатного деятельного агента межрайонной конторы «Утильсырье». Заведующий конторой предложил Гая-хале занять штатную должность. Гая-хала отказалась. «Работаю же я, зачем мне должность, удостоверение…» — заявила она. Но заведующему все же удалось убедить ее. Поступив на работу, она была принята в члены профсоюза. Через некоторое время сотрудники конторы выбрали ее председателем местного комитета. Так как в конторе не было первичной партийной организации, вся общественная работа учреждения легла на председателя месткома, Гая-халу.