Андреас Штайнхёфель - В центре Вселенной
- Название:В центре Вселенной
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент КомпасГид
- Год:2018
- Город:М.
- ISBN:6978-5-00083-603-3, 978-5-00083-488-6
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Андреас Штайнхёфель - В центре Вселенной краткое содержание
Но постепенно Фил понимает: у каждого жителя этого маленького городка – свои секреты, свои проблемы, свои причины стать изгоем. День за днём покровы тайн снимаются, и юноша видит окружающую действительность всё более сложной, неоднозначной. Быть может, принятие этой неоднозначности и есть взросление? Или взросление – в том, чтобы разобраться, где же находится центр твоей Вселенной?
Роман Андреаса Штайнхёфеля «В центре Вселенной», опубликованный в Германии в 1998 году, стал на родине писателя классикой young adult – текстом, с которым знаком всякий думающий читатель 18–25 лет.
Серия «YA» (young adults) продолжает любимую читателями «КомпасГида» коллекцию «Поколение www.». В начале 2010-х она стала широко известна благодаря таким обсуждаемым романам, как «Скажи, Красная Шапочка» Беате Терезы Ханики и «Притворяясь мёртвым» Стефана Касты. «YA» объединяет книги, которые могли быть написаны только в наши дни, – острые, дерзкие, злободневные романы-вызовы для читателей от 16 и старше. Оформил серию известный дизайнер, сооснователь фестиваля Typomania Александр Васин.
Андреас Штайнхёфель (родился в 1962 году) – обладатель множества престижных международных премий, включая премию имени Эриха Кестнера. Его произведения включены в Почетный список Международного совета по детской литературе (IBBY). А роман «В центре Вселенной» оценило юношеское жюри в Австрии, он также был удостоен премии «Букстехудский бык», которую в разные годы получали Джон Грин, Джон Бойн, Гудрун Паузеванг и другие авторы.
В центре Вселенной - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
За год до окончания обучения у Терезы скончался отец – много лет назад овдовевший профессор ботаники и единственный мало-мальски известный ученый, хоть и на пенсии, которого когда-либо породило это захолустье. Девушка в одночасье стала богатой, однако при этом лишилась собственного пристанища – поскольку жить в одиночестве в отцовском доме у нее не получалось, на каникулы она приезжала в Визибл и сидела со мной и Дианой, покуда Глэсс посещала языковые курсы для мигрантов, а затем пошла в вечернюю школу учиться на секретаря.
Нам, доверчивым, аки новорожденные щенята, к тому времени уже было по четыре года, и Тереза мгновенно завоевала наши сердца. Чтобы оправдать оказанное доверие, она разрушала детские зубы ежевечерним попкорном, и, забравшись под одеяло, мы таскали из потрескавшихся разноцветных тарелок клейкую сладость, пока Тереза читала нам сказки. Чаще всего она засыпала еще раньше нас, и тогда мы укрывали ее шерстяным пледом и засовывали ей в нос нераскрывшиеся зернышки. К нашей любви к Терезе примешивалась определенная доля священного трепета, страха перед рыжеволосой ведьмой из сказок, и она без труда могла нас запугать, обещая в следующий раз превратить в лягушек.
Защитив диплом, Тереза поступила на работу в адвокатскую контору. Проработав два года, она набралась достаточно опыта, чтобы открыть собственную в ближайшем городке чуть покрупнее того, где жила, – а адвокатской конторе, разумеется, нужен был секретарь. Расчет был идеальный. Мы с Дианой вскоре должны были пойти в школу, что давало Глэсс возможность работать на полставки. Чуть позже, когда мы стали достаточно самостоятельными, она перешла и на полную. После завтрака Глэсс садилась в старенький «форд», доставшийся Терезе в наследство от отца, и к ужину возвращалась, неизменно привозя с собой маленький подарок – ядовито-зеленые, липкие леденцы, тоненькую книжку с картинками или грампластинку, которая в кратчайшие сроки становилась заиграна почти до дыр.
После школы мы с Дианой разогревали себе обед, приготовленный накануне. Нам не нужны были ни помощь, ни понукания, чтобы справиться с домашними заданиями и помчаться на улицу, где мы проводили почти все без исключения свободное время – либо в зарослях сада, либо в окрестном лесу или у реки. Глэсс гордилась самостоятельностью своих детей. Поскольку она не раз внушала нам, что от ее работы зависит все наше существование, мы так и не решились сказать ей о том, что попросту боимся оставаться одни в огромном доме. Нам становилось не по себе, когда мы бродили по пустующим комнатам, сторонясь темных углов, или по бесконечно длинным, ветвящимся коридорам, вдоль высоких стен, от которых, как в колодце, при малейшем движении отскакивало эхо, раскатываясь и множась где-то в глубине Визибла. Это было невероятно мрачное, опустелое здание, и для нас не было ничего ужаснее, чем когда Глэсс предлагала нам поиграть в нем в прятки. Поначалу мы с сестрой делили на двоих комнату на первом этаже, и лишь впоследствии, научившись ценить уединение, которое предоставляли нам тишина и пустота верхних этажей, каждый из нас нашел себе угол по вкусу. Я выбрал комнату, из окон которой, насколько хватало взгляда, открывался вид на реку и городок, расположенный у подножия Замковой горы, на вершине которой стояли руины средневекового замка, чье название давным-давно кануло в Лету. Именно там я понял, что характером ничуть не похож на Стеллу – моему взгляду всегда недоставало простора.
Ледяная вода, хлынувшая из душа, быстро привела меня в чувство. Натянув шорты и футболку, я петляю по лабиринтам коридора, пока не дохожу до шаткой лестницы, ведущей в холл. Нигде ни следа ни Глэсс, ни Дианы. Возможно, они обе капитулировали под натиском немилосердной июльской духоты и спят.
Стоит только открыть дверь на улицу, как меня обдает жаром. Я хватаю велосипед, прислоненный к стене, и, подскакивая на каждом камне, скатываюсь по пандусу.
Наш сад похож на поле, где колышутся переспелые колосья. С обеих сторон пандуса метровой высоты трава яростно борется с роскошными полевыми цветами за место под солнцем. Дикорастущий плющ впивается в кору старых тополей и фруктовых деревьев, карабкается по стволам вверх и по водостоку переползает на дом, чтобы вновь упасть с крыши бурными каскадами.
В первые пять или шесть лет своего пребывания в Визибле Глэсс искренне старалась укротить это бурное великолепие, подчинить себе дикие джунгли и создать некое подобие «правильного» сада. Облачившись в зеленый фартук, розовые резиновые сапоги и такие же перчатки, она, до зубов вооружившись тяпками и лопатами, сражалась с зеленью с упорством, способным превратить пустыню Невады в землю обетованную. Мы же, как два верных оруженосца с совочками и железными грабельками, мельтешили под ногами, стоило ей начать вгрызаться в непробиваемые заросли, и не отходили от нее ни на шаг. Но сколько бы мы ни копали, ни пололи и ни дергали, борьба с неуязвимым полчищем сорняков была заведомо обречена на провал.
«Такое ощущение, будто природа что-то имеет против меня, – говорила по вечерам Глэсс, устало садясь за кухонный стол и опираясь на столешницу ладонями, усыпанными волдырями и мозолями, несмотря на перчатки. – Где мне надо посадить эти чертовы растения, они не растут, а вот где не надо, там – пожалуйста!»
В результате она наняла садовника за почасовую оплату. Мартин оказался чуть старше ее самой. Никто не знал, откуда возник этот черноволосый молодой человек с бешеным пламенем зеленых глаз, но туда же он и исчез, растворившись однажды в неизвестной дали. Диана с самого начала не скрывала, что на дух его не переносит, и старалась держаться от него подальше, однако я пребывал от Мартина в совершенном восторге. Когда в особенно жаркие дни он, закончив работать, входил в прохладную кухню, где Глэсс наливала ему стакан лимонада со льдом, я забирался к нему на колени и зарывался лицом в его насквозь мокрую от пота рубашку. Мне был приятен запах, исходивший от него, – он пах травой и безоблачным синим небом. Пока он беседовал с Глэсс, его сухие и мягкие, несмотря на тяжелый труд, пальцы ласково щекотали мне шею, а потом, пока он мылся в душе, я слушал истории, которые он мне рассказывал. Сидя на стульчаке и уперев голову в ладони, я впитывал его усмешку в конце каждой фразы и смотрел на его мускулистые руки, на широкие, загорелые на солнце плечи, на блестящую от воды кожу, с которой жемчужинами скатывались капли, и ложбинку, к которой сходились его стройные ноги. Полотенце, которым он вытирался, я тайком забирал с собой в кровать, закутываясь в него, как в одеяло, и лишаясь сна от незнакомой мне дотоле ревности от осознания того, что Глэсс забирала его с собой в свою кровать, и это считалось само собой разумеющимся.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: