Ханан аль-Шейх - Тысяча ночей и еще одна. Истории о женщинах в мужском мире

– Ну так полезай внутрь и убедись, – ответила она.

Как только столяр влез в пятое отделение, женщина заперла его, покинула дом, забрав с собой все самое ценное, и побежала в тюрьму. Едва она показала стражникам приказ вали, как ее возлюбленного тут же освободили, и они сразу уехали из города в дальние страны.

А пятеро ее незадачливых любовников сидели тихо, боясь, что их обнаружат, распознают и опозорят. Прошло три дня, и плотник первым не сдержался и обмочился, облив сверху царя, царь за ним облил визиря, визирь – вали, а вали – кади.

– Почему меня залило ослиной мочой? – завизжал кади.

Вали сразу узнал его голос.

– Ты лучше спроси, кади, почему мы попали в такую передрягу, ведь то, что нас обмочили, еще не самое худшее!

Визирь узнал рассерженные голоса кади и вали. Он тоже подал голос и закричал:

– Да отплатит вам обоим Аллах за ваши дела!

– И тебе, визирь, – откликнулся кади.

– Эта подлая и злокозненная женщина обхитрила и заперла в своей темнице всех, кто правит страной, кроме царя, – прорычал визирь в великой ярости.

Царь, который доселе молчал, откликнулся:

– Тише, тише, почтенные! Ваш царь первый попал в ловушку этой проклятой блудницы!

Услышав это, все трое смущенно закашлялись.

– По крайней мере, о великий царь, никто из простолюдинов не знает об этом.

Но тут раздался пятый голос.

– Страшусь признаться, но я – тот самый столяр, что сделал для нее этот комод за четыре динара. Я пришел за платой, а негодница обманом заманила меня в него и заперла.

– Так освободи же нас! – попросил царь.

– Не могу, о великий царь. Я поставил на этот комод самые прочные и надежные замки.

Все пятеро попытались сбить замки, но лишь напрасно лупили и барабанили по прочным деревянным доскам.

На следующий день соседи женщины, не видя ее три дня подряд, заподозрили неладное. Они взломали дверь и услышали доносящиеся из комода стоны и стук.

Ничего не понимая, они заспорили, что делать, зажимая носы от дурного запаха.

Наконец кади подал голос:

– Слушайте меня все, я кади. Позовите столяра, чтобы он открыл двери!

– Но кто тебя запер, о милосердный судья?

– Это ты, Зейн эль-Дин? – спросил кади.

– Да, это я, о кади, – удивленно ответил тот.

– Тогда прекрати задавать вопросы! Беги сию минуту за плотником – мы умираем от голода и жажды!

– Я приведу Хасана, царя столяров, – сказал Зейн эль-Дин.

– Но я и есть столяр Хасан, и меня здесь заперли, – донесся голос из комода. – Приведи моего брата Али.

– Но кто умудрился запереть его? – спросил Зейн эль-Дин.

– А ну перестань болтать! Приказываю тебе, найди нам столяра немедленно! – крикнул царь.

Все узнали голос царя и переглянулись с великим удивлением. Так они и стояли молча, зажимая носы от вони, пока не пришел брат столяра Али.

Сначала он открыл отделение кади. И когда тот вышел в своем желтом халате с капюшоном, все расхохотались и хохотали все громче и громче с выходом каждого нового узника. Да и сами узники смеялись и поддразнивали друг друга, особенно когда царь не смог найти свое облачение и тюрбан, и ему пришлось выйти на улицу из дома женщины в дешевом фиолетовом халате, в который она его нарядила.

Абу Нувас снова выступил вперед и сказал:

– Мы, мужчины и женщины, всегда виним друг друга. Но можем ли мы жить друг без друга? Я-то легко могу обойтись без противоположного пола, но большей части людей это не под силу. Расскажу вам, что происходит, когда нас намеренно разлучают.

Жил некогда царь Шахраман, и родился у него сын, долгожданный, вымоленный у Аллаха. Царь назвал ребенка Камар аль-Заман, что значит «луна века», потому что, когда его жена рожала, он смотрел на полную луну и молил Всевышнего дать ему сына – наследника престола.

Когда Камар аль-Заман повзрослел и достиг расцвета юности, царь пожелал, чтобы тот женился и подарил ему внуков, но Камар аль-Заман о женитьбе и думать не хотел.

– Говорю тебе, отец, что я никогда не женюсь и не полюблю девушку. Рассказы о хитрости и двуличии женщин отвратили меня от них на всю жизнь. Не будем забывать слова поэта: «Если хочешь любви Бога, не желай любви Евы, ибо она немедля поразит тебя отравленной стрелой», – сказал Камар аль-Заман отцу.

Царь опечалился, но в мудрости своей не стал перечить сыну и обращался с ним с любовью и уважением. Миновал год, и отец снова спросил царевича, надеясь, что тот повзрослел:

– Сын мой, сделаешь ли ты то, о чем я тебя прошу?

Камар аль-Заман с великим почтением опустился перед царем на колени:

– Я рожден, чтобы слушаться тебя, отец.

Почувствовав надежду, царь сказал:

– Я хочу, чтобы ты женился, пока я еще жив, чтобы я мог уйти на покой и оставить тебя на престоле.

Камар аль-Заман отвечал:

– Прости меня, отец, но эта просьба – единственная, которую я выполнить не могу. Я по-прежнему полон решимости не вступать в брак, а почему, я тебе уже объяснил.

Царь огорчился и опечалился, но он очень любил своего сына и решил подождать еще год и спросить снова. На третий год царь попросил сына вступить в брак при всех придворных и визире, в надежде, что Камар аль-Заман постыдится ослушаться отца прилюдно.

Он призвал сына и сказал:

– Этот мой наказ ты обязан выполнить. Я хочу, чтобы еще до моей смерти ты женился на девушке царского рода.

Камар аль-Заман склонил голову, но тотчас вскинул ее и заговорил с мятежным безрассудством юности.

– Вижу, ты становишься забывчив, старик, – воскликнул он. – Разве ты дважды не просил меня жениться, и я дважды не отказывал? Теперь я отказываюсь в третий раз, даже если мне суждено будет умереть за свое решение, и таково мое последнее слово.

Оскорбленный царь прикрикнул на сына:

– Как ты смеешь так со мной разговаривать, презренный выродок?

И приказал своим воинам:

– Возьмите его и заприте в башне! Пусть посидит там, пока не научится учтивости.

И Камар аль-Замана схватили и отвели в древнюю башню. Его поместили в комнату, посреди которой находился полуразрушенный колодец. Когда стражник запер его там, юноша в ярости воскликнул:

– Да будут прокляты до самого Судного дня и брак, и весь вероломный женский род. Женщины ничем не лучше стервятников, и я не сомневаюсь, что если женюсь, то жена собьет меня с пути, ведущего к благополучию и совершенствованию добродетелей.

Позднее, когда стражник зажег свечи и предложил ему поесть, царевич смог проглотить лишь два глотка. Затем он читал суры из Корана, пока не заснул, не ведая, что готовит ему судьба.

А надо сказать, что в другом колодце, неподалеку от башни, жила джинния по имени Маймуна, дочь знаменитого царя джиннов Димирьята. Каждую ночь она выходила из колодца, чтобы полетать по небу и посмотреть, как ангелы молятся и поклоняются Аллаху. В ту ночь она, как обычно, покинула свой колодец и увидела, в первый раз за свою двухсотлетнюю жизнь, что в заброшенной башне горит свет. Охваченная любопытством, она взлетела на крышу и пробралась внутрь через дырку в стене. Стражник храпел у двери, и она влетела в замочную скважину и увидела, что в постели кто-то спит при свече над головой и фонаре у ног.