Даша Полукарова - Время невысказанных слов

Я вскочила с кресла, пнула беззащитную сцену, взвыла от боли, и взлетела на сцену, резко затормозив перед валяющимся Максимом.

— Я всю ночь придумывала вчера этот танец, у нашего режиссера, кажется, началась допремьерная истерия, и он требует уже готовый танцевальный материал, и при этом никто ничего не хочет учить! Всем так нравится говорить, какие они неумехи и сваливать ответственность на меня! Я вообще не нанималась быть хореографом! К черту эти танцы, к черту спектакль, к черту студию!

Я выдохлась. Накричавшись, поняла, что стало легче. Хотя не до конца.

Максим, вставший во время моего монолога, протянул руки и решительно потряс меня за плечи.

Я остолбенела.

— Трубецкая, тебе надо немного расслабиться.

— Я слышу это от тебя?

— Как ни странно, да, — он резко отвернулся, и, покопавшись в дисках, выбрал один и поставил в музыкальный центр. Полилось танго — не мое любимое, правда, но все же…

Вернулся Максим еще быстрее, схватил меня за руку, подтянул к себе. Крутанул вокруг своей оси и прогнул до пола. Я засмеялась. Он сделал мне страшные глаза, а затем начал…

Двигаясь плавно, как настоящий танцор — ни чета его жалким попыткам до этого — он направлял меня, вел, прогибал, крутил, поддерживал, повторяя все мои движения (а может быть, это я повторяла его?).

Впервые после того, как бросила танцы, я действительно наслаждалась танцем, я действительно ощущала, что это такое.

Казалось, ему не нужно было прилагать малейших усилий, казалось, он ни секунды не раздумывал над следующим движением, казалось, он «растворялся» в танце….

И все же, я остановилась первой.

Глубоко вздохнула, продолжая слушать звучащую мелодию, встретилась взглядом с Максимом, и сказала, прогоняя паузу:

— А говорил, танцевать не учился.

— Так я и не учился, — садясь на сцену, просто ответил он, — это у меня тетка — бывшая чемпионка по бальным танцам — как-то показывала мне пару движений.

— Зачем? — сказала я, садясь рядом, прежде чем успела подумать, что он вряд ли ответит.

Он улыбнулся сбоку.

— Да так… хотелось проучить одну девушку, которая меня не замечала… — медленно договорил он. — Чурбан бесчувственный — так она меня называла… чурбан бесчувственный.

Он смотрел куда-то вперед, словно видел там что-то.

— Вот бы никогда не подумала, что у тебя были подобные истории!

— Почему же нет?

Я пожала плечами.

— Да, — раздался откуда-то сзади знакомый голос. — Почему бы нет?

Мы, словно застигнутые врасплох школьники, одновременно и быстро повернулись.

По проходу от двери зала шла Анжела. При полном параде — прикид, солнечные очки, распущенные волосы.

Я, в своей простой темной футболке и бриджах, с растрепанным хвостом сразу почувствовала себя не очень уютно.

Не знаю, как много она видела и слышала. Хотя… здесь же не было ничего такого, из-за чего стояло смотреть на нас, как на изменников.

Максим потянулся и спокойно выключил орущее на весь зал танго.

— И давно ты здесь? Мы тебя не видели.

— Сомневаюсь, что вы вообще хоть что-нибудь видели, — ядовито отозвалась Анжела.

— Анжела, ну что ты… — он поморщился.

— Лучше помолчи, Вересаев, эти все твои приемчики, чтобы затащить девушку в постель, давно уже известны!

— Анжела, ты не права. — Спокойно отозвался Максим.

— Ну да, я не права, а ты белый и пушистый.

— Анжел, ну правда, что ты всполошилась? Мы с этим танцем сидим здесь уже два часа. Присели отдохнуть. — проговорила я.

— Я все знаю об этих отдыхах, Варвара. У тебя-то хоть совесть есть? Едва-едва ее парень бросил, — она блеснула глазами, глядя прямо на меня, — как она практически тут же принимается другого кадрить!

Я почувствовала, как горят щеки.

Почувствовала заинтересованный до невозможности взгляд Максима.

— Не смей говорить о вещах, о которых ты понятия не имеешь.

— А то что? — усмехнулась она. Плевать ей было, говорит она правду или нет, ей нужно было лишь досадить мне побольнее. Ну что ж, ей это удалось.

— Да ничего, — по возможности спокойно произнесла я. — Я ухожу, доделаем все завтра.

Я соскочила со сцены, прошла мимо Анжелы, подхватила сумку и вышла вон.

На улице шел ливень. Прохожие разбегались, спешили к ближайшим укрытиям, и кажется, с ужасом и недоумением смотрели на девушку, которая брела по улице, никуда не спеша, загребая кроссовками воду.

В конце концов, эта девушка, о которой мне даже не хочется думать, дошла до арки, где замер народ, и спряталась там, хотя сухого места на ней уже не было.

Она прошла в другой конец арки, где было пусто, и, набрав номер телефона, высунула свободную руку из-под навеса.

— Алло.

— Ваш заказ: два платяных шкафа, круглый стол и колченогий табурет, — готов. Я повторяю: го-тов.

— Прости, мама, но я сейчас занят.

— Занят? И чем ты этаким сейчас занят?

— У меня свидание.

— Очередную блондиночку подцепил?

— Кхе-кхе…

— Значит, правда блондиночку. Ну и как, она тебе уже рассказывала о новых приобретениях из летней коллекции, или дело пока до этого не дошло?

— Мам, зачем ты мне звонишь? — слегка раздраженным голосом поинтересовался Марк.

— Мне нужно, чтобы ты помог мне починить платяной шкаф, понимаешь, сынок?! Ты всегда помогал мне и сегодня мне непременно нужна твоя помощь. — Тихо сказала я, меняя тон.

Он помолчал.

— Что-то случилось?

— Ничего такого, отчего ты не мог бы завершить свое романтическое свидание, но если все же найдешь время, приходи ко мне.

— Что-нибудь купить? — спросил он.

— Батон не забудь. А там — что хочешь.

Я едва успела переодеться и поставить чайник на огонь, когда раздался звонок в дверь.

— А дома кто-нибудь есть? — широко улыбаясь, поинтересовался Марк.

— Нет. А что, это тебя остановило бы?

— Ну не знаю, — улыбнулся он, проходя внутрь. С хулиганским видом передал мне пакет, который держал в руке, а потом наклонился и затряс головой — с его буйной кудрявой шевелюры потекла вода. Я стукнула его по лбу.

— Дурачина. Батончик захватил?

— А то как же… — он вытаскивал из пакета две бутылки пива. — Хлебец свежий, знатный.

— Да уж, — усмехнулась я.

— Я так понимаю, нас ждет душещипательный разговор?

— Не такой уж душещипательный… Скорее поучительный.

— Это тоже неплохо. Так что же произошло на сегодняшней репетиции? — садясь за стол, поинтересовался он.

— Как ты догадался?

— Никаких знаменательных событий сегодня в твоей жизни вроде не было, кроме репетиции, разумеется.

— Ну ладно, — я вздохнула. — Да.

И рассказала ему про Анжелу и Максима.

— И что, тебя взволновало, что сказала эта дура?

— Нет, просто… не знаю. Она говорила, чтобы просто сказать, я знаю. Правда ей была не нужна, но… Я не люблю, когда пытаются влезть ко мне, ну, без меня, что ли…