Елена Колина - Ты как девочка [litres]
- Название:Ты как девочка [litres]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент АСТ
- Год:2018
- Город:Москва
- ISBN:978-5-17-110514-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Елена Колина - Ты как девочка [litres] краткое содержание
Ты как девочка [litres] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Рассказ Карла был на ее вкус – плохой, но она не решалась так подумать.
Напечатанный в журнале рассказ был еще не так ужасен, как то, что Карл писала «для себя», не ожидая, что напечатают, или то, что она передавала за границу, – в тех текстах все было так черно, что Клара даже не пыталась оценить их с точки зрения литературы, ей было страшно читать и страшно думать: неужели Карл внутри себя такая же черная и страшная, как ее тексты?
– Тексты – это производная моего другого «я», не похожего на меня, какой ты меня видишь, – говорила Карл.
– Ой, ну, слава богу, а то мне очень страшно, – как бы насмешливо отвечала Клара.
В их отношениях, как в любви, кто-то целовал, а кто-то подставлял щеку, – конечно, это Карл подставляла щеку, а Клара была зависима. Но внешне это не проявлялось. Клара подсмеивалась, иронизировала, задирала, Карл и не догадывалась (как мы часто не догадываемся о своей роли в жизни другого человека), что ее новая подружка очарована и повизгивает, как щенок, от счастья, – ура, меня допускают до дружбы!
– Эта твоя Алена… что за дурацкое прозвище Карл?! Карл у Клары украл кораллы… Она прямо твоя сладкая греза, мечта. Ты посмотри на нее трезво, она человек с небольшим литературным дарованием и очень плохим характером… – уговаривал Клару отец. – И разговоры о Нобелевской премии – дурной тон.
– Эти ее кеды с шерстяными носками – не просто неряшливость, это вызов… – говорила Берта. – И лицо, у нее вечно такое заспанное лицо, она вообще умывается?..
Родители ужасно драматично, с психоаналитическим подтекстом, ревновали Клару к ее новой дружбе. Берта ходила за Кларой в соседнюю квартиру, как за заигравшимся во дворе ребенком: ведь все то время, что Клара разговаривала с Карлом, она могла бы разговаривать с ней, принадлежать ей и отцу, как было всегда и чему совершенно не помешал Кларин брак. Когда Берта показала свое неодобрение, Клара начала ходить к Карлу тайком. Заглядывала в соседнюю квартиру по дороге на прогулку с Мурочкой и с прогулки, и вечерами, как только Стасик приходил домой, бросалась к ней.
Берта обижалась на Клару за ее детскую поглощенность соседкой, профессор Горячев ревновал дочь к интеллектуальному авторитету «какой-то там якобы писательницы». Ведь с тех пор, как Клара ребенком просила «расскажи про атомы», именно он определял ее интеллектуальные интересы. Пусть она не была больше его деткой, пусть была женой, мамой, но он мог рассчитывать хотя бы на то, чтобы владеть ее умом. Но теперь и это последнее у него отнималось!
– У меня вопрос как к интеллектуальному кумиру и вождю моей дочери: как вы относитесь к… – спрашивал Горячев, встречая соседку на лестнице.
На месте к… бывал кто угодно, от Шекспира до современных писателей, Горячеву было все равно, как уесть Карла, уличить в безграмотности, лишь бы показать дочери, что ее кумир – «выпендрежница» с самым худшим видом снобизма, интеллектуальным. Карл ни разу не попалась на удочку, ее ответ каждый раз был:
– Я не читаю чужих книг, но мне не обязательно знать предмет, чтобы мы могли об этом поговорить…
– Чужих? Не читаете Шекспира? Чехова? – Профессор ловился на приманку мгновенно, как глупый карась. Но тут же приходил в себя, понимая, что она его дразнит. Высокомерие, высокопарность, образованность, насмешливый тон, птичья посадка головы – все в соседке раздражало его до дрожи. Такое впечатление, что наглая девица дала его дочери книгу знаний, но страницы пропитала ядом, печально думал он.
Но с Кларой она разговаривала серьезно:
– Не могу я погрязнуть в чужих книгах, это означает потерять себя. Я должна создавать свое.
– Не читай, я буду тебе пересказывать… Хочешь, перескажу тебе «Три мушкетера»? – смеялась Клара.
Единственное, на чем они сошлись, это Пруст, которого обе могли читать с любой страницы. Пруста для Клары открыла Карл.
– Там интересно с любого места, – жадно блестя глазами, говорила Клара.
– Текст Пруста функционирует сам по себе, – отвечала Карл. Она, будто текст Пруста, функционировала сама по себе.
Легко понять, что составляло для Клары ценность этой дружбы, почему Клара вступила в эти высокомерные, сверху вниз, отношения и стала в них совершенно беспомощной. Она была поймана, как зверек в момент своей слабости, – ведь какая у нее была жизнь? Она кормила Мурочку, гуляла с Мурочкой, кормила, гуляла, кормила, гуляла… Ей казалось, что ее руки приросли к ручке коляски и сама она – продолжение коляски… Эта дружба делала ее живой. И то, что они такие разные – одна одинокая, взрослая, сложная, туманная, другая по-девчоночьи ясная, – делало ситуацию еще более приманчивой. Для Клары, конечно, а Карл никакой ситуации не замечала.
Карл не подозревала, что она, Кларин «кумир и вождь», – предмет постоянных пререканий Клары с родителями. Однажды узнав, что Клара прибежала тайком, удивилась: «Что, родители запрещают тебе со мной дружить? Говорят «она на тебя плохо влияет»? Но как можно что-то запретить? Как вообще можно влиять на взрослую бабу?»
Клара мысленно оглянулась в поисках взрослой бабы и, поняв, что это она, благодарно вздохнула – до этого момента она не была уверена, что Карл принимает ее за взрослого, устойчивого к влияниям человека. Она себя независимой не чувствовала, напротив – понимала, что отношение ее к Карлу было немного как интерес, немного как восхищение, а в общем как влюбленность. Клара вела бесконечную опись взглядов Карла, составляя всевозможные списки: Карл и секс, Карл и дети, Карл и дружба, Карл и она сама, – и что же это, как не влюбленность?
Но и Карл относилась к Кларе не так, как к остальным, она обнаружила странную тенденцию – подолгу говорить с Кларой – только с Кларой – не об умном, а совсем о простых вещах. Например, о любви. О родителях. О детях.
О детях. Карл, конечно, совсем не интересовалась Мурочкой, у Клары и мысли не было даже упомянуть, что Мурочка сказала, куда залезла и как спала. Карл возможность иметь детей относила к далекому будущему, что для того времени было необычно: в то время предполагать, что родишь первого ребенка после тридцати, было все равно что полководцу планировать собственное поражение.
О любви. Если с Клариными сердечными делами все было предельно ясно (вот же муж, красавец, из хорошей семьи, с ним и любовь), то о романах Карла достоверно ничего не было известно. Она много говорила о любви, о том, что ее способности к любовным отношениям всерьез помешали прочитанные книги: из книжных образов был создан идеальный возлюбленный, под которого она пыталась подогнать реальных людей, как подгоняют костюм с манекена. Карл много рассказывала о неудачных отношениях со своими избранниками, которые любили ее и которых не любила она. Доверчивой Кларе ни разу не закралась в голову мысль: было ли все это правдой? Не сочиняла ли Карл эти отношения, в которых она всегда была любима? А может быть, эти отношения были ее отношениями с персонажами, а не с реальными людьми?
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: