Карел Мисарж - Окраина

За окнами темно. Франтишек, который все время сидел в президиуме — Квета не понимает, чего ради: ведь он не сказал ни словечка, — наконец-то смог подойти к ней. Поток людей понес их к выходу, но сейчас им еще не суждено вдохнуть свежего воздуха, напоенного сладким запахом шоколада и резким запахом нашатырного спирта. Председатель городского Национального комитета потянул Франтишка за рукав. Тот, прямо как в сказке «дедка за репку», потянул за руку Квету. И вот оба стоят, как первоклашки, перед столом президиума и слушают непонятный для них разговор между председателем и коллегой Франтишка — депутатом от соседнего участка.

— Она точно умерла? — недоверчиво переспрашивает этого депутата председатель.

— Абсолютно.

— А не может быть, что она просто куда-то уехала?

— У нее никого нет. Телеграмму из больницы вместе с ключами от ее квартиры передала мне соседка.

— Значит, нам ее и хоронить.

— Так.

— За счет города.

— Да.

— Но вы представляете, что будет, если она не умерла? И что получится, если у нее окажутся родственники?

Но коллега Франтишка совершенно уверен, что это не так. В тот самый момент, когда Квета с Франтишком решают сделать вид, будто вовсе не слушают разговор, который их не касается, председатель вдруг поворачивается к ним:

— Есть у меня идейка, только я не решаюсь выговорить ее вслух…

Это утверждение, впрочем, не следует понимать так уж буквально, потому что председатель, кивнув на коллегу Франтишка, тут же и продолжает:

— На его участке умерла одна старая женщина. Родных никого нет. Похоже, что квартира со всем содержимым отойдет в ведение Национального комитета. По-моему, для начала вам бы она подошла. — Посмотрев на Квету, он уже гораздо тише добавил: — Возможно, барышня иначе представляет себе начало семейной жизни, но вы ведь сами знаете, как обстоит дело с жильем у нас в городе.

Квартиры так и посыпались! Франтишек не знал, как ему отнестись к сообщению приятеля о новой квартире, теперь он не знает, как принять предложение председателя. Если б речь шла о нем одном, он принял бы с радостью, но рядом стоит Квета. Франтишек не решается кивнуть в знак согласия, не представляя себе, как он потом, поселившись в какой-нибудь развалюхе со входом с галерейки, среди мебели, изъеденной древоточцем, объяснит Квете, с какой такой стати вводит он свою будущую жену в эту дыру, тогда как приятель его вселился в сухую и солнечную кооперативную квартиру в новом районе столицы! К счастью, Квета не разделяет его нелепых опасений. И как стыдно стало за нее Франтишку, когда он услышал, о чем она думает!

— Кто нам поручится, что мы не навсегда останемся в квартире, которую вы предлагаете?

Ее самообладание просто ошеломило его. Однако председатель тоже не лыком шит.

— А как знать, может, вы и не захотите съезжать оттуда? Никто из вас ведь еще не видел квартиру.

Его последнюю фразу Франтишек воспринимает как горькую иронию, но сейчас ему некогда копаться в своих ощущениях. Председатель, смекнув, что из них двоих Квета практичнее, обращается уже к ней одной:

— Осмотрите квартиру — вас это ни к чему не обязывает.

И протянул ей ключи.

— Вот этот от двери дома, а тот — от самой квартиры. Не понравится — просто вернете ключи. Когда завод начнет строить свои жилые дома, кого же, как не вас, вселять в них в первую очередь?

Тон председателя внушает доверие. Квета хватает ключи, сжимает их в своем маленьком кулачке. Франтишек благодарит за то, что о нем подумали в Национальном комитете, но остерегается благодарить слишком горячо. На всякий случай глянул искоса на Квету, одобряет ли она избранный им тон, но та уже бросилась к двери, словно у нее выросли крылья.

Дом, в котором освободилась квартира, находится в противоположном конце города. Трудно сказать, можно ли эту часть его назвать кварталом. Колония двухэтажных домиков, так тесно прилепившихся друг к другу, что нередко из соображений экономии два соседних дома имеют одну общую стену. Домики похожи один на другой. Внизу сквозная прихожая, через которую входят в квартиру на первом этаже и во дворик. В конце прихожей — лестница на второй и последний этаж. Франтишек с Кветой ориентировки ради сначала осматривают нижние помещения. Проще всего пройти сразу во дворик. Там большая кадка с фикусом, к стене прислонена ванна, на веревках сушатся кухонные тряпки. Дворик окружен низенькой оградой. Поверх нее видно, что в соседних двориках, справа и слева, тоже стоят кадки с олеандром, у стены — ванны и тянутся веревки с такими же тряпками. Днем это, вероятно, унылое зрелище, но сейчас, когда на всем лежит желтый свет, падающий из незанавешенных окон первого этажа, дворики выглядят довольно уютно. Поскольку свет горит только внизу, а верхние окна темны, там, видимо, и располагается квартира, ключи от которой у них в руках.

Они возвратились в прихожую и по невысокой лестнице поднялись к темной площадке. Долго старались попасть ключом в замочную скважину, светили себе спичками. Всякий раз, как Франтишек чиркал спичкой, стеклянная филенка двери вспыхивала разноцветными огоньками, как церковное окно. И маленькая прихожая — будто часовенка. Слабая лампочка осветила шкафчик, тесно уставленный банками с вареньем, затем табуретку, полочку со старомодной обувью. В кухне — белая мебель, в углу — вполне современная плита. Гостиная вся в малиновых покровах и белоснежных салфеточках. Малиновой скатертью покрыт овальный стол, малиновые чехлы на креслах, на кушетке. Буфет забит посудой. Малиновые покрывала и на огромных супружеских кроватях в спальне. Франтишек с любопытством заглядывает в гардероб. Там он находит потертую меховую шубу, шляпки с вишенками, бессильно свисающие с вешалок платья непривычного фасона и расцветки. Повсюду стоит запах нафталина, выдохшихся духов и фруктов.

— Как же мы решим? — беспомощно спрашивает Франтишек.

Квета будто не расслышала — она снует по квартире, как мышка. Там, где она побывала, остаются выдвинутые ящики, открытые шкатулки, растворенные окна. Открыв все, что можно, она с разбегу бросилась на диван в гостиной, перекувырнулась — мелькнули белые бедра — и уселась с довольным видом, сложив руки на коленях.

— Мне тут нравится. Настоящая квартира.

Франтишек не знает, как принять ее оптимизм. Он берет в руки то клубок пряжи, то муфту кроличьего меха, шаль с бахромой, наперсток, графин для ликера и снова осторожно кладет предметы точно на прежнее место.

— А мне, напротив, все тут как-то мешает…

Вместо ответа девушка встала ногами на диван, раскинула руки и, словно неживая кукла, упала в объятия Франтишка — он еле-еле успел ее подхватить. И не успел он еще обрести утраченное равновесие, как она, упершись пятками в вытоптанный ковер, потянула его к себе, на диван. Она сжимает и разжимает колени, одной рукой слегка отталкивает, другой еще ближе притягивает его — руками, ногами, всем телом добивается, чтоб он оказался на ней. И при всем том бормочет: