Джефф Зентнер - Змеиный король

Трэвис дождался, пока Ламар закончит рассказ.

— И что же с ним случилось?

Ламар поерзал на стуле.

— Я знаю только то, что слышал от других. Однажды утром Змеиный король пошел к своей дочке на могилу и лег на нее с бутылкой из-под колы, в которой был крысиный яд. Он выпил все до дна и прямо там и скончался. Предположим, что Диллард-пастор нашел его там. Можешь это себе представить? Увидеть это своими глазами? Я не удивлен, что Диллард-пастор сам слегка того. Это ему не оправдание, но все же.

Все молчали. Ламар со встревоженным видом смотрел в окно.

— Не нравится мне рассказывать эту часть истории. Да мне в ней ничего не нравится, по правде говоря. Но твой отец меня попросил, а он ведь мне чеки выписывает.

— Не будь бабой, Ламар. — Отец Трэвиса сплюнул в свою банку так, что в ней звякнуло. — Похоже, эти парни, Дилларды Эрли, рано или поздно все слегка с катушек слетают, примерно тогда же, когда решают связаться со змеями.

У Трэвиса возникло чувство, словно у него внутри извивается парочка гадюк. Он передернул плечами, пытаясь осмыслить, сколько же черноты у Дилла в роду. Естественно, об отце Дилла он знал. Но вот это было иное.

— Какая жалость, только подумай, — произнес Ламар, подняв кверху палец. — Все из-за одной змеи.

— Не хнычь, Ламар, — сказал отец Трэвиса. — Разве ты не знаешь историю Адама и Евы? Вообще все из-за одной змеи. Она урыла нас всех, весь наш проклятый род человеческий.

— Похоже, как минимум два старших Дилларда Эрли пытались быть Змеиными королями, каждый по-своему: первый — убивая змей, второй — приручая их, — сказал Ламар, плюнув в банку.

Отец Трэвиса тоже сплюнул, поднялся и похлопал Трэвиса по спине.

— Ты у нас любишь королей, принцев и всю эту туфту. И все же вряд ли тебе захочется оказаться рядом с твоим приятелем, когда он слетит с катушек и попытается занять трон своих деда и отца. С именем ему не повезло — это уж точно.

Диллу больше нравилось заниматься в библиотеке, нежели в кофейне Good News. Во-первых, его бесило, что здесь приходилось что-то покупать. Во-вторых, в этой тематической христианской кофейне было чересчур много напоминаний о том мире, о котором ему не хотелось думать, особенно в обществе Лидии. Но она настояла.

— Я возьму гранд-латте от Луки. Погоди… мокко от Матвея… Нет, все-таки латте от Луки. Дилл, я заплачу.

— Не, мне ничего не надо.

— Да брось.

— Ладно, обычный кофе, большой.

Девушка за прилавком с жизнерадостной улыбкой протянула им напитки и пожелала блаженного вечера. Дилл с Лидией нашли свободный столик.

— Почему у нас до сих пор нет Starbucks? — возмущалась Лидия. — Я в буквальном смысле видела Starbucks, внутри которого, в ванной комнате, был еще один, крошечный, Starbucks. И вообще, как кофейня может быть христианской?

— Подразумевается, что обычные кофейни — сатанинские.

— Можно мне, пожалуйста, просто кофе, можно я не буду преклонять колени перед Люцифером и закладывать свою бессмертную душу?

— Вот ваш латте. Наличные, кредитка или кровь девственницы?

Они рассмеялись. Оба не спешили приступать к домашним заданиям.

— Нам в церкви говорили, что логотип Starbucks — сатанинский, — сказал Дилл.

— Ну разумеется, говорили, и разумеется, так оно и есть. И какие приводили аргументы? — Произнося слово «аргументы», Лидия нарисовала кавычки в воздухе.

— Русалка — демон.

— Ах, да. Но ведь ваша новая церковь не настолько эксцентрична, верно? Никаких змей?

— Никаких змей.

— Раз уж мы здесь, в храме христианского кофе, не напомнишь мне строки о змеях?

Именно об этом Дилл терпеть не мог говорить, но уступил.

— Евангелие от Марка, глава шестнадцать, стих восемнадцать. « Они будут брать змей; и, если что смертоносное выпьют, не повредит им; возложат руки на больных, и они будут здоровы ».

— Браво.

— Ты же не знаешь, верно ли я вспомнил.

— Ну, прозвучало как надо, по-библейски. Я доверяю тебе, ведь я пришла сюда с тобой.

— Я не настолько верующий и вызвался пойти в церковную группу только потому, что боялся змей.

Лидия сделала глоток латте.

— Что ж, предполагаю, что играешь и поешь ты вполне неплохо, хотя я и не слышала никогда, как ты делаешь эти две вещи одновременно.

— Наверное. — Дилл пожал плечами.

Лидия, судя по всему, что-то обдумывала.

— Но вернемся к змеям. Думаешь, Иисус действительно имел в виду именно это? Может, он сказал: « И теоретически можно было бы брать в руки змей », а Марк, который за ним записывал, сразу такой: « Нужно непременно брать змей. Клево, Иисус, так и запишем! ». А Иисус говорит ему: « Слушай, успокойся ты насчет этих змей. Не нужно быть чудаком, достаточно просто быть порядочным человеком. Это, скорее, нечто вроде метафоры ». А Марк сидит и пишет: « Во что бы то ни стало поднимайте самых настоящих живых змей и пейте настоящий, всамделишный яд, как, например, протухший виноградный сок или другие библейские зелья ».

— Да кто знает, что он там на самом деле имел в виду? — Дилл старался не подавать вида, что раздражен. Ему импонировало, что Лидия проявляет интерес к его жизни.

— Прости, тебя бесят эти разговоры?

— Не, все нормально.

Дай-ка я превращу эту обитель христианского кофе в черную пропасть лжи.

— Меня отправят в ад за то, что я шучу на эти темы?

— Нет, если мы найдем для тебя парочку змей. И, кстати, я добавил мышьяк в твой латте, когда ты отвернулась.

Они оба снова рассмеялись.

Дилл вздохнул — так, как обычно вздыхал, когда знал, что дольше откладывать уже нельзя. Он достал из сумки учебники и пробормотал себе под нос:

— Домашнее задание в первый же учебный день.

— Слушай, Дилл, погоди минутку, — тихо произнесла Лидия. В ее голосе больше не было сарказма. — Мне нужно кое-что тебе сказать.

У Дилла участился пульс. В последние несколько лет, когда люди предваряли свою речь фразой «мне нужно кое-что тебе сказать», ни к чему хорошему это не приводило.

« Мне нужно кое-что тебе сказать. Твой отец попал в беду ».

« Мне нужно кое-что тебе сказать. Ты должен выступить в качестве свидетеля ».

« Мне нужно кое-что тебе сказать. Твоя мать попала в очень серьезную аварию, когда возвращалась из Нэшвилла после встречи с твоим отцом, и она может не выкарабкаться ».

« Мне нужно кое-что тебе сказать. Если считать дом, церковь, судебные издержки твоего отца и мои счета после аварии, то наш долг составляет примерно двести семьдесят тысяч долларов ».

« Мне нужно кое-что тебе сказать. Я оставляю тебя ради лучшей жизни, я не стану вспоминать о тебе и никогда больше с тобой не заговорю » , — вероятно.

— Окей, — произнес Дилл.

— Я хочу устроить тебе еще один школьный шопинг. Только выбирать на сей раз мы будем школу.