Джефф Зентнер - Змеиный король

Дилл шмыгнул и вытер нос салфеткой. Сделал еще один дрожащий вдох.

— Пожалуйста, не говорите Лидии… об этом.

Доктор Бланкеншип похлопал его по плечу.

— Если я хорошо знаю свою дочь, она бы не стала пытаться как-то поддеть тебя в этой ситуации. Скорее, просто обняла бы и поддержала, как и я.

— Да. — Дилл помолчал. — Есть еще кое-что. Я буду скучать по Лидии, и очень. Вот что фигово. — Его горло сжалось.

Глаза доктора Бланкеншипа наполнились слезами.

— Ах, черт, Дилл. Ты посмотри только, чего ты добился. Здесь я с тобой, приятель. — Его голос дрогнул. — Я тоже буду по ней скучать. Это фигово для нас обоих.

Дилл протянул ему салфетку.

— Не волнуйтесь, я не скажу Лидии… об этом.

Доктор Бланкеншип промокнул глаза.

— Самое смешное — что по отдельности над нами она не стала бы прикалываться. Но когда мы оба сидим в машине на обочине и плачем из-за нее, ни больше ни меньше… Да она нам спуску не даст.

— Это должно остаться между нами, — сказал Дилл.

— Черт, да.

Они посидели еще немного, пытаясь взять себя в руки.

— Официально объявляю собрание фан-клуба Лидии оконченным, — наконец произнес доктор Бланкеншип. — Поехали. А ты давай-ка достань с заднего сиденья пакет с трюфелями. Думаю, в нашем эмоционально хрупком состоянии они нам совершенно необходимы.

— А вас не лишат лицензии дантиста за то, что вы склоняете меня к поеданию сладостей?

— Это тоже останется между нами.

Они ехали обратно в зимних сумерках. То тут, то там чуть поодаль от шоссе мелькали дома в пестром зареве рождественских огоньков. Дилл погрузился в свои мысли, словно завернулся во влажное шерстяное одеяло.

Видел своего отца? Видел, каким он становится? Лучше почаще убеждайся в собственной нормальности. Безумие, похоже, незаметно подкрадывается ко всем мужчинам из рода Эрли. Тебе нельзя терять бдительность. Нельзя расслабляться. В тебе самом скрыта опасность. Твоя кровь отравлена.

Дилл успел заметить промелькнувший мимо рекламный щит с изображением отца и сына. И, не успел его занятый мыслями ум вмешаться, произнес:

— Хотел бы я, чтобы вы были моим отцом.

Доктор Бланкеншип помолчал немного, а потом бросил взгляд на Дилла.

— А я очень гордился бы таким сыном, как ты.

— Когда расскажете, куда едем? — спросил Трэвис.

— В Нэшвилл. Больше ничего не скажу, это сюрприз, — ответила Лидия, и они с Диллом переглянулись и многозначительно улыбнулись друг другу.

— Но мой день рождения был несколько недель назад. Рождество — тоже.

— Неважно, — сказала Лидия.

— Что там, в Нэшвилле?

— Сюрприз, не приуроченный ни к Рождеству, ни ко дню рождения.

— Намекните хотя бы.

— Дилл, выручай. Нужно что-нибудь магическое, что заставит его замолчать.

— Боже, нашла кого спросить. М-м-м… слушай, Трэвис, если не перестанешь задавать вопросы… то разрушишь чары и у тебя до конца жизни будет диарея.

— Подходит. Трэвис, ты родился в семье магов, а потом тебя усыновила обычная семья. Но один очень могущественный колдун наложил на тебя заклятие, и теперь, если ты задашь больше… ну, скажем, трех вопросов в свой день рождения, тебя разберет страшный понос.

— Сегодня не день моего рождения, помнишь?

— Чары действуют в течение месяца после этого дня. А до следующей придорожной зоны отдыха ехать еще полчаса.

Они приближались к Нэшвиллу. Навигатор Лидии пронзительным голосом направил их к аэропорту.

— Аэропорт… — начал было Трэвис с вопросительным оттенком в голосе.

Лидия предостерегающе подняла палец.

— Понос.

— … это очень классное место, где садятся и взлетают самолеты, — закончил фразу Трэвис.

Они въехали на территорию аэропорта и подрулили к терминалу.

— Мы точно вовремя, — сказала Лидия, глядя на телефон.

— Вовремя вовремя или вовремя по версии Лидии? — поинтересовался Дилл.

— Нет, правда вовремя.

Лидия остановилась на парковке для встречающих.

Они подождали несколько минут. Трэвис начал что-то говорить, но Лидия оборвала его.

— Чувак, доверься мне. Тебе не нужен понос перед таким сюрпризом. Тебе нужно быть в своем самом непоносном состоянии.

У нее зазвонил телефон.

— Лидия Бланкеншип, — произнесла она в трубку.

Это было странно. Она никогда так не отвечала на звонки.

— Окей… ладно… багаж у вас, отлично. Мы в голубом «приусе» с кучей наклеек. Окей, хорошо. Ждем через минуту. До встречи. — Лидия нажала отбой.

— Так, поехали. — Она завела машину и подкатила ближе к терминалу. Они стали ждать. Трэвис смотрел вперед.

— Трэвис, взгляни на того человека, вон там, в пальто и бордовом свитере, — сказал Дилл.

— Где?

— Вон там, — показал Дилл. — Тот парень в…

— В фуражке, — договорила за него Лидия. — Густая белая борода, очки, солидный вид. В руках — коробка с булочками Cinnabon.

— Никого тебе не напоминает? — спросил Дилл.

Трэвис рассмеялся.

— О, ух ты, вылитый Г. М. Пеннингтон.

Еще секунду он смотрел на мужчину. Его сердце забилось вдвое быстрее.

— Не может быть, — прошептал он. Лидия с Диллом заулыбались. — Это же и есть Г. М. Пеннингтон! И он идет к нам! — завопил Трэвис. Он подпрыгнул на сиденье. Потом лихорадочно потянулся за телефоном, чтобы написать Амелии, и тут же осознал, что случайно оставил телефон дома. Она просто не поверит. Она с ума сойдет.

— Успокойся, — сказала Лидия. — Вспомни о достоинстве. Сейчас ты познакомишься со своим кумиром.

Она вышла из машины и протянула руку мистеру Пеннингтону.

— Мистер Пеннингтон, Лидия Бланкеншип. Рада встрече с вами. Сюда.

Приветливо хмыкнув, он коснулся козырька фуражки.

— Мадемуазель, ведите меня.

Она подвела мистера Пеннингтона к своей машине.

— Простите, более роскошного транспорта у нас нет.

Он только отмахнулся.

— Я с радостью предпочту прокатиться на таком экологически безопасном средстве передвижения, нежели на самом роскошном лимузине. Лимузины — для олигархов-социопатов.

— Мистер Пеннингтон, похоже, мы отлично поладим. Дилл, пересядь назад, — сказала Лидия. — Авторы бестселлеров по умолчанию занимают место впереди.

Дилл вышел и пожал ему руку.

— Сэр, Диллард Эрли. Рад встрече с вами.

— Взаимно, — произнес мистер Пеннингтон, садясь. — И прошу вас всех, называйте меня Гэри. Мое настоящее имя — Гэри Марк Козловски, но кому захочется читать фантастический роман, написанный польским серийным убийцей, верно? — Он усмехнулся. — Однако мне говорили, что одному из вас мое настоящее имя уже, по всей видимости, известно. Ты, должно быть, Трэвис.

Трэвис сидел в оцепенении, с открытым ртом; у него был такой вид, словно он увидел ангела. Честно говоря, именно так он себя и чувствовал.