Лена Птица - Добро пожаловать в Москву, детка! [СИ]

Девушка инстинктивно морщилась, представляя этого Валентина на конце трубки. «Валентин — мудантин» — вспомнила Катька бородатую шутку из казино про одного игрока.

— Валентин, а не проще держать всегда денежку на балансе? В любом случае оператор или водитель будут звонить вам, пока не убедятся, что вы знаете о том, что такси подъехало. Когда вы вызываете такси, вы оставляете контактный номер для связи и тем самым обязуетесь на этой связи быть.

— Екатерина, вы хотите сказать, что это моя проблема? Моя проблема, что до меня не доходят смс?

— Ммм… да, Валентин, по сути, это ваша проблема. — вырубила Катька.

— Екатерина, а у вас там все такие грубые и хамы?

— Нет, Валентин, не все. Я приношу извинения, если чем-то обидела Вас. — выдавила последние слова Катька, поглядывая на Карину с округленными глазами.

— Екатерина, вы мне можете точно сказать, приходят смс или нет?! Ваш коллега из Магнитогорска утверждает, что они не приходят и у нас они НЕ приходят! — уже кричал Валентин. — Я вам могу процитировать, как ответил ваш коллега из Магнитогорска на мою жалобу на смс.

— Валентин — перебила мужчину Катька. — Не нужно ничего цитировать, мы и без этого достаточно долго разбираем этот вопрос. У нас смс приходят, я вам это еще раз подтверждаю.

— Екатерина, вы кажется меня не понимаете! Как я могу технически и документально получить от вас подтверждение, что смс-оповещения точно приходят?

Катьке хотелось ответить «Никак, потому что ты мудак!» И если бы не сидящая рядом Карина она бы так и ответила. Девушку взбесила не сама рабочая ситуация, а то, что мужчина, именно Мужчина орал и истерил по такому мелочному и пустяковому вопросу. «Что вообще у него в голове? Что он вообще такое?» — крутилось у Катьки. «Судя по голосу ему за тридцать, наверняка, управляющий или собственник, а может администратор какой-нибудь шаражкиной компашки или захудалой кафешки… И какие-то смс… Не может он контролировать баланс рабочих телефонов, что они всегда в минусе. Фу, ерунда какая! И на такие истерики он тратит свое драгоценное время жизни… И мое. А ведь он чей-то муж, чей-то сын, чей-то отец… И смс… И нет баланса на телефоне. И надо выебать мозг менеджеру в Москве. А менеджер в Москве Екатерина очень груба и резка, потому что ты, Валентин, маленькое мужское ничтожество и, потому что у менеджера Екатерины ПМС». Остановив на этом свой монолог и, убедившись, что она, правда, находится в самом пекле предменструального синдрома, девушка решила закончить разговор, чтобы не сорваться и не испепелить этого Валентина до кости.

— Валентин, как я понимаю, других вопросов у вас нет, поэтому всего доброго и хороших вам выходных. — отрезала Катька и нажала на кнопочку.

— Это был кто? — удивленно спросила Карина.

— Это был что.

— Ну ты с ним резко.

Катька промолчала и, тихо развернувшись креслом к окну, стала смотреть на падающий снег. Взгляду девушки открывался серый индустриальный пейзаж внутреннего двора бизнес-центра с техническими зданиям-кирпичиками и пустоглазыми семиэтажными парковками. Снег летел со скоростью к земле и тут же таял. «Будто летит к своей смерти — подумала Катька. — Как бабочка на огонь…»

— Катя, а сколько ты будешь лететь к своей смерти? Ведь ты летишь сейчас ни скольким не медленнее этого снега… Что или кого ты ждешь?

— Я не жду, ты же знаешь… Я знаю, что ты мне ничего не дашь… Может быть только боль… Как с первой книгой… Не хочу больше боли… Я ее писала на надрыве, с разбитым в хлам сердцем… Писала быстро, писала в агонии… Потому что у меня не было денег и, прости, даже нечего было есть… Ее никто не хочет печатать… Тридцать семь издательств… И никто…

— Но я же дал тебе вторую, она гораздо живее и актуальнее. На какой ты сейчас главе?

— Двадцать третьей.

— Когда последний раз писала?

— Недели две… Три назад.

— Почему не пишешь больше?

— Ррррр!!! — взревела Катька. — Ты же знаешь, ты же все знаешь! Я не могу! Я приезжаю домой в девять или двенадцать, потом мелкие дела, я устаю, я истощена…

— А выходные?

— Выходные тоже, кружусь в суете…

— А я смотрю тебе здесь нравится? Да? Ты прям крутая! Ты гениальная! Прекрасная работа у тебя… Прекрасные виды… И Валентин… Мммм… Мудантин… И такие глобальные вопросы, и темы… Ты прям жжешь! Жжешь жизнь… Ты смотри, он еще нажалуется на тебя… Такие всегда пишут во все инстанции… Ахахах!!!

— Я знаю, что нажалуется… Но ахахах! — передразнила девушка. — Мне все равно.

— Согласен, сам тебя такой сделал. Так что с выходными и в будни хотя бы по часу, как обещала?

— Я постараюсь, я все знаю.

— Постарайся, иначе заберу и его.

Катька сжала губы и сквозь зубы прошипела:

— Только посмей! Он мой, слышишь! Я же так долго… Я же вымолила… Я вообще никому его не отдам!

— Ахахах! Ну сдуйся, остынь… Иди-ка лучше прогуляйся! Я подморожу немного и дам твоему снегу пару часов… А может и ночь… Ахахах! Иди!

Поцарапанная гайка лежала в ведре среди таких же, немного погнутых, где-то сколотых, отшлифованных, а где-то наоборот местами со ржавчиной, гаек, шурупов, колец и даже ключей. Гайка не знала, что именно сейчас в этом холодном алюминиевом ведре решается ее судьба. Когда ведро наполнилось ненужными для мастера элементами, незнакомый юноша с чуть пробившимися усиками над верхней губой, поднял ведро за ручку и понес из мастерской куда-то в подвал. Он шел уверенно, привычной дорогой, ловко петляя темными коридорами, почти в припрыжку спускаясь с крутых лестниц, минуя закрытые и открытые двери абсолютно разношерстных помещений, наконец, он вышел на улицу. Яркое солнце заиграло в ведре, слепя глаза прохожим и заставляя приоткрывать правый глаз мирно дремлющих котов. Юноша продолжил идти знакомой дорогой по направлению к центру, пройдя также бодро и весело несколько кварталов, он оказался на местном блошином рынке. На блошке, как и полагается, торговали всякой всячиной: поношенными вещами, украшениями, книгами, старыми, с потрепанными корешками, и новыми, еще пахнущими свежей краской, а также предметами, на первый взгляд, совершенно не имеющими никакой ценности: разбитыми кирпичами, не тающим льдом, туманом в банках, водой, камнями, пеплом, землей, аккуратно расфасованной по коробочкам, дровами. Юноша направился к отдельному островку блошиного рынка, за прилавками которого расположились торговцы точно такими же гайками и шурупами, какие сверкали в ведре у мальчика. Он подошел к мужчине лет сорока, приветливо ему улыбнулся и ссыпал содержимое ведра прямо на прилавок горкой.

— Свеженькие? — улыбнулся мужчина, глядя на блестящий товар.

— Ну, конечно, как всегда, от двух месяцев до пары часов.