Лена Птица - Добро пожаловать в Москву, детка! [СИ]

Катька, тогда еще скромная медалистка и вот-вот без года полноценный учитель русского языка и литературы, очень смутилась, подумав: «Что за пошлая девица у бара, какой ужас!» Она старалась избегать Веры, Катьку раздражал ее громкий смех, грубый голос с хрипотцой, и девушка немного боялась Веры, потому что не знала, как на нее реагировать. Но однажды разгневанный проигрышами игрок на рулетке, плеснул на Катьку горячий чай, еще дымящийся, только что принесенный официанткой, со словами: «Иди отсюда, сука, пока я тебя вообще здесь не поджег!» Катька схватилась за обоженное место, подскочили охранники и менеджер зала, схватили и увели девушку в стаф. Игрока не тронули, потому что крыша игрока была сильнее крыши владельца казино, только менеджер тихо и, как бы извиняясь, бросил:

— Карен, давай полегче.

— Нет, ну а чо она, сука, тварюга, сотку за двадцать минут! Ты видел, Валера?! Ты видел?! Я восемь обкладываю, а она, сука, двадцать три, я три раза на черное, а она три раза красное! Я тебе говорил убирай эту тварь!

В стафе все склонились над Катькой с расспросами что случилось. Девушка ревела белугой и ничего не могла сказать, но ревела она не от боли, а больше от обиды, от несправедливости. И тут ворвалась Вера с пакетом льда и полотенцем, одним движением она стянула с Катьки облитую чаем блузку и приложила полотенце со льдом к ожогу. — На, держи вот так! Не реви, сама же видишь, что придурок, здесь все такие. — успокаивала Вера Катьку. — Сиди так пока, я сейчас.

Через пять минут Вера ворвалась в стаф с чистой белой блузкой и бокалом коньяка.

— На, выпей! Легче станет! Эй, челядь, дайте шоколадку кто-нибудь или сока стакан! — обратилась Вера к ребятам-крупье, таким же студентам как и Катька. Со всех сторон посунулись пестрые шоколадки, кто-то протягивал сок.

Катька отпила глоток и закусила первым попавшимся кусочком шоколадки. Приятное ароматное тепло стало разливаться по телу, неся с собой успокоение и мир, нежно окутывая янтарной пахучей вуалью красные оголенные нервы.

— Коньяк?! После кипятка? — спокойно и с улыбкой как бы уточнила Ольга, самая старшая и опытная из крупье, только что вошедшая в стаф после смены. — Детка, так нельзя, тебе сейчас надо минимум два стакана воды и только воды.

— Оля, хорош! — встряла Вера. — Ты что не видишь? Книжные советы оставь деканам своей медакадемии.

— Хорошо, я поняла — так же спокойно ответила степенная Ольга, осматривая обожженное место — Кать, купи тогда себе «Пантенол» или «Мефенат», смазывай утром и вечером, за три дня все снимет. До свадьбы заживет. — договорила Ольга и расплылась в широкой белозубой улыбке. Никто тогда еще не знал, что до Катькиной свадьбы было ой как далеко, что Ольга, закончив медакадемию провинциального городка, отправится покорять Москву, поступит в аспирантуру, будет работать официанткой в «Му-му», а через десять лет станет доктором наук, ведущим кардиологом столицы и будет слушать сердечко самого Владимира Владимировича. Никто ничего не знал, и в маленьком прокуренном стафе продолжилась своя маленькая жизнь: у кого из книжек и чая, у кого из нард и шахмат, а кого-то из сна урывками.

Вера хотела стать актрисой. Яркой, взбалмошной, дурной, но безгранично талантливой и красивой. В школе и затем в медицинском училище, которое она закончила с горем пополам на шестом месяце беременности, Вера была звездой. Высокая яркая блондинка играла красавиц и роковых женщин в доморощенных спектаклях, активно участвовала в студенческой жизни и направо и налево разбивала мужские сердца. Потом залетела от двадцатилетнего зубного техника.

— Да потому что дура была, Кать! Дура дурой! Смотреть нужно было немного и на наследственность тоже, у него отец алкаш, дед алкаш. Три года с ним промучилась, сколько слез я с ним пролила, целое море! Поэтому Андрей у меня такой нервный, потому что всю беременность за этим алкоголиком пробегала. Говорила мне мать: «Делай аборт!» Не знаю… Я, конечно, люблю Андрюшку, но в тот момент мне ребенок совсем не нужен был, тем более от такого папаши.

Отсидев год в декрете, Вера устроилась медсестрой в гинекологическое отделение, работала там по сменам, работала в казино и еще подрабатывала массажисткой. Жили они втроем, с мамой и малышом, потому что от отца алкоголика, да еще и гулящего, Верка ушла. Денег лишних в семье не водилось, помощи никакой не было, нужно было надеяться только на себя.

Когда выдавались свободная минутка на дежурстве в больнице или спокойная ночь в казино, Вера читала. Но хороший вкус к литературе девушке никто не привил, поэтому читала она все подряд: все что попадется под руку, что похвалят, что посоветуют в книжном магазине. Однажды Вера поймала округлившийся взгляд Катьки, когда та увидела у нее в руках потрепанную книжку Донцовой, Катька инстинктивно поморщилась, но ничего не сказала. Вера запомнила этот взгляд и стала присматриваться к тому, что читают крупье во время отдыха. Вера любила «крупьешек» или «челядь», так она их ласково называла, потому что в основной своей массе это были очень смышленые и добрые ребята. В стафе постоянно писали и читали многие, в основном предметную литературу университетов. Ольга всегда царственно занимала несколько стульев или половину дивана, разложив многочисленные конспекты и учебники анатомии. Катька со своей подружкой Юлькой читали какие-то толстые книги с неизвестными для Веры авторами: Пикуль, Рождественский, Шаламов, Вульф, Гессе, Кафка.

— Кать, а ты дочитала уже Гессе? «Игра в бисер», кажется… — буркнула Вера, заглянув одной головой в стаф.

— Да, а что? — искренно удивилась Катька.

— Я хотела попросить … почитать — впервые стушевалась и даже покраснела Вера.

— Гессе? — вмешалась Юлька. — Вера, побереги свой мозг! Это же изнасилование, самое настоящее!

— Я поддерживаю, правда… Я его читаю, потому что мне нужно по программе, мне его сдавать. А тебе вообще зачем? Ну если только ты не страдаешь бессоницей. Ты знаешь сколько я с этим Гессе штрафов за сон нахватала? — Катька улыбнулась, с интересом смотря на Веру.

— Аааа… Ну это… Я пойду тогда, — шепелявя произнесла Вера и актерски клюнула носом. Девушки расхохотались, оценив шутку.

— Вера, Вер, подожди! — крикнула Катька. — Давай я принесу тебе «Записки врача» Булгакова, или «Хмель» Черкасова тоже интересная книга.

— «Гроздья гнева» Стейнбека, Пикуля вообще всего можно, Кен Кизи «Над кукушкиным гнездом»… Ммм… Что еще? Акунина тоже всего, если не читала. Кать, у тебя же есть все эти книги! — ворвалась Юлька.

— Да, точно, Вер! Я тебе принесу, но только не Гессе!

С этого времени Вера стала читать только то, что ей давали Катька с Юлькой. Вера читала запоем, уносясь мыслями в жизнь героев, кому-то искренно сочувствуя, кого-то не понимая, а кого-то ненавидя. Задерживаясь на женских персонажах, Вера вздыхала, лелея свое очень глубокое и очень интимное желание их когда-нибудь сыграть. Девушка даже заучивала некоторые куски из теста и мысленно от лица героини их проговаривала. Вера настолько порой вживалась в роль, не замечая, что ей уже вовсю стучали фишками по окошку кассы. Однажды она застыла в баре, смотря в упор на холодильник, и совершенно не реагируя на вопрос официантки Наташки. Девушка смотрела одновременно вперед и одновременно в никуда, один ее темно-карий глаз немного уехал в сторону.