Лена Птица - Добро пожаловать в Москву, детка! [СИ]

Уже с порога Катька поняла, что в этот раз она не ошиблась и пришла туда, куда нужно. Пройдя от входной двери к ресепшен, Катькиному взору открылась большая гостиная, совмещенная с кухней, в бело-лиловых тонах с современной мебелью и дизайном в стиле лаконичного Прованса. Кто-то из постояльцев, развалившись на диванах и креслах, смотрел футбол на огромной плазме, кто-то печатал за ноутбуком в рабочей зоне со столами и стульями, кто-то кушал, а кто-то готовил. И постояльцы все были какие-то аккуратненькие, слаженные и спокойные, каждый занимался своим, не докучая друг другу. Запах вкусной еды, голос комментатора матча, свет и чистота помещения влили столько уюта и тепла в замотавшуюся Катьку, что она чуть не расплакалась.

— Добрый вечер! Вы Калашникова Екатерина? — неожиданно назвал Катьку по фамилии юноша с маленькой рецепции.

— Даааа… А откуда вы знаете? — удивилась Катька, ставя сумку.

— Так вы одна остались, все уже заселились. А уж думал вам звонить — просто и заботливо произнес юноша.

— Прям как дома. — улыбнулась Катька, положив паспорт на стойку.

— Ну у нас же и есть дом, дом друзей. — тоже улыбнувшись, без всякого пафоса ответил юноша.

Катькина комната оказалась маленькой и глухой, без окна, но чистота, деревянные кровати и свежие салатовые занавески делали ее игрушечно милой и теплой. Помимо Катьки в номере жили мама с дочкой, приехавшие поступать, и парень, с которым девушка познакомилась позже, когда пила чай на кухне.

Все сложилось у Катьки в этом добром, почти домашнем хостеле. И приветливые жильцы, и чистые уютные помещения, и бесплатные завтраки из молока, хлопьев и печенья, но самое яркое ожидало Катьку утром. Выйдя из хостела на работу, девушка оказалась в самом что ни на есть сердце Москвы: оглядываясь по сторонам, Катька все не могла поверить, что совсем рядом Кремль, Большой театр, ЦУМ. Дух захватывало от осознания, что это все не мираж, а реальность. Спустившись вниз по Петровке, девушка остановилась напротив дорогих бутиков и уставилась на витрину «Шанель», затем развернулась и перевела взгляд на маковки Кремля. «Ого! Ничего себе! Как круто! Я оказывается сегодня провела ночь в центре Москвы!» Вдруг Катьке послышалось будто ее кто-то тихо зовёт.

— Катяяя, Катяяяя, посмотри, мне идет?

Девушка стала кружиться, пытаясь понять откуда слышится голос.

— Катяяя, да здесь же я, обернись! — чуть громче повторил томный женский голос. Катька обернулась и в витринах «Шанель» увидела статую, такую же красивую и яркую, как в кино, Монику Белуччи. Актриса стояла в витрине и руками в перчатках придерживала у груди переливающееся колье.

— Мне идет? — вновь задала вопрос актриса.

— Ддда, безусловно. — оторопела Катька. — Вас сложно чем-то испортить.

— Ахахах! Спасибо, дорогая! Тогда берем! — Моника махнула рукой в перчатке, и девушка-консультант забрала колье и стала аккуратно упаковывать его в коробочку.

— А серьги? Давай возьмем еще серьги! — обращалась Моника к Катьке почему-то делая акцент на то, что берут они все эти драгоценности вместе.

— Берите и серьги, Мммоника, если хотите. — ничего не понимала Катька.

— Ахахах! Я же выбираю тебе! У меня все есть, я давно к этим побрякушкам потеряла интерес! Посмотри, они шикарные и совсем не вычурные! — Моника положила серьги на ладонь в перчатке и протянула к витрине, показывая Катьке. Два огонька блестели сквозь витрину, играя с солнечными лучами.

— Да они очень красивы, но я не могу их сейчас купить — «Особенно сейчас — подумала Катька, подчитав, что у нее осталось тысяча триста пятьдесят рублей. — Я даже не осилю коробочку для них».

— Брось! Ты? Не можешь купить? Не смеши! — опять махнула рукой Моника, и безмолвная сотрудница «Шанель» забрала серьги упаковывать. — Ну хорошо, я тогда подарю их тебе! Только не причитай сейчас, не надо вот этих «не надо»! Я дарю их тебе на твое тридцатипятилетие! Шикарная дата! — прикусила вишневую губу Моника. — Как раз подстать украшениям.

Катька совсем растерялась и не знала как ей на это реагировать, до ее тридцатипятилетия было еще два года, ведь скоро Катьке исполнится тридцать три, и Монике Белуччи, «ведь ей тоже скоро день рождения!»

— Аааа… Что подарить Вам?! — выпалила Катька вдруг.

— Мне… Ммммм… — улыбнулась спелыми вишнями и теплыми ореховыми глазами Моника. — Книгу! Да, это будет лучший подарок! Я налью бокал вина, укроюсь пледом и буду читать.

— Хорошо… Я поняла.

«О Господи, Герман! — воскликнула Катька, уже научившись распознавать его игры с матрицей. — Ты так совсем меня сумасшедшей сделаешь! Мало мне опоссума, теперь еще и Моника! Я пишу же, медленно, но пишу!» — Катька подняла сумку с вещами с тротуара и поспешила на работу.

— Чертов старик!

— Катяяяяя! А подарок?!

Катька сидела в офисе и думала, куда ей перевезти вещи. То что они будут у Веры весь отпуск Катьку напрягало, да и Вера бы недовольно порыкивала. У Ленки комната была очень маленькая, и Катька своим барахлом загородила бы ей все ходы и выходы. Девушка решила написать своему, правда, уже не раз отфутболенному, Кириллу с просьбой разметить свои вещи у него. Кирилл молчал, а спустя час вдруг написал целое эссе в «Вотсапе», что он, конечно, не против, но у него будет жить муж сестры, который приезжает в Москву на курсы доучиваться. «Фу! Блядь! Аж тошно! Лучше бы он не придумывал всей этой ахинеи! Что за мужичье, даже отказать и то толком не могут». Через две недели непробиваемый Кирилл опять закинул удочку, чтобы потрахаться. Катька сухо ответила: «Не хочу». — «Почему?» — «Да потому что ты жирный эгоист и не помог мне в трудной ситуации! Вот именно поэтому!» — естественно, только подумала Катька. Оставался офис, точнее кабинет переговоров, где Катька или Игорь Анатольевич иногда проводили встречи. Катька прикинула, что три, а возможно и четыре пакета она впихнет в шкаф, еще три наверх, остается только чемодан, доска и торшер. «Ну ничего, постоят там тихонечко, встреч же никаких не будет… Блин, может, конечно, Анатоличу взбредет с кем-то провести переговоры в июле… в Москве…» И здесь Катька представила, как Игорь Анатольевич с важными партнерами, с неважными он не встречался, входит в переговорную. Взору директора открывается: уютненько разместившийся торшер из Икеи, развеселая, с дельфинчиками, гладильная доска, пузатый чемодан, спустя пару минут дверь шкафа со скрипом приоткрывается и мягким колобочком тихо падает серый мусорный пакет со шмотьем. Игорь Анатольевич, следуя далее по кабинету, так по-отечески, собирает трусиля, развешенные сушиться на кожаных креслах, затем возвращается к шкафу и легонько, с абсолютным покер-фейсом, подкидывает мешок обратно в шкаф.