Тамара Крюкова - На златом крыльце сидели…

– А что говорить? – пожал плечами Гриша. – Ребята, готовьтесь к похоронам? Кому от этого было бы лучше? Приятного мало, когда на тебя смотрят как на мертвеца. Я хотел, чтобы все оставалось по-прежнему. Хотел прожить время, что мне отмерено, как нормальный человек, а не как приговоренный к скорой смерти.

– Ну ты даешь, – только и смог вымолвить Алик.

Новость так ошарашила его, что даже собственные беды на некоторое время отошли на второй план. Гриша продолжал:

– Не переживай из-за машины. Это все преходящее. Будут у тебя еще машины и не одна. Все наладится. Главная ценность – это жизнь. Может, это звучит глупо и я говорю, как индюк, но так оно и есть. Все мы знаем, что жизнь не бесконечна. Но когда стоишь у черты и понимаешь, что следующей весны для тебя уже не будет… Что все в последний раз… Вот тогда осознаешь, что деньги, власть, слава – это все шелуха по сравнению с тем, что можешь дышать, слышать, видеть… Прости, если я тебя обидел.

– Пожалуй, ты прав. С философской точки зрения, – задумчиво произнес Алик и добавил: – Гришка, а ведь ты герой.

– Знаю. Ты же помнишь, что я получил в дар гордое звание героя, – улыбнулся Гриша и достал из кармана оловянного рыцаря. Талисман он всюду носил с собой.

Внезапное откровение друга заставило Алика по-иному взглянуть на вещи. В нем снова появилась энергия и решимость бороться. Пассивная жалость никому пользы не приносила. Надо кончать размазывать сопли. Упал, поднялся и иди дальше. Кто не смог встать, того затоптали.

– Кроме шуток. У меня прямо как пелена с глаз, – сказал Алик. – Плевать я хотел на этого Бульдога. Как-нибудь разрулю. Голова есть, слава Богу, извилин в достатке.

– И на Борьку не держи зла. Уверен, что он тебя пригласил в ресторан без всякой задней мысли. Ну, не так он среагировал на то, что произошло, может, не выразил сочувствия. Но Борька есть Борька. Он безобидный.

– Угу, – кивнул Алик.

Здесь их мнения расходились, но Грише этого знать не следовало. В чем-то его теория перемен была верной. Кое-кто из них стал совсем другим. Это раньше Борька был безвредным малым. Прежде он никогда не сделал бы такой гнусности. Но теперь… Нет, эту сволочь он не простит. Он заставит его заплатить.

Когда Гриша ушел, Алик вымыл посуду, принял душ и надел новую футболку, бросив прежнюю в корзину с грязным бельем.

Жизнь продолжалась. Он не собирался сдаваться.

Разговор с Аликом подействовал на Гришу угнетающе. На душе было муторно. В дружбе неразлучной четверки что-то разладилось. Прежде каждая встреча была для них праздником, возвращением в радостное и беззаботное детство. В те светлые времена все споры и недоразумения решались на месте. Никому не пришло бы в голову заподозрить другого в неблаговидном поступке и держать камень за пазухой. Они были единым целым, вместе радовались и сообща преодолевали трудности.

Сколько раз они выручали друг друга из беды. Алик всегда был заводилой. Когда Валеркина мать ушла в очередной запой и Валерка оказался на улице, никто из них не пошел домой греться. Погода стояла собачья, промозглый ноябрь, но они из солидарности торчали на улице, пока Алик не упросил родителей пустить Валерку на ночевку. В пятом классе, когда Гриша заболел и два месяца пропускал уроки, ребята каждый день приходили к нему домой и с ним занимались. Алик из-за этого даже бросил секцию баскетбола. А когда Борьку застукали в туалете с пивом и ему грозило исключение из школы, Алик подвиг весь класс идти делегацией к директору. А потом, в уплату за отпущение грехов, вся четверка неделю намывала школьный туалет.

Алик был их опорой, плечом, на которое всегда можно было опереться. Они стояли друг за друга горой. Куда все делось? Что сломалось в таком, казалось бы, надежном механизме их дружбы? Откуда взялись зависть и подозрительность?

Ответ напрашивался сам собой: все началось с того самого момента, когда они получили дьявольские дары. Впрочем, не все так однозначно. Гриша нащупал в кармане оловянного рыцаря.

Кто же эта таинственная Ангелина: ангел или демон? А может, она простая девчушка и все случившееся – чистое совпадение? В это верилось с трудом, поскольку нагромождение случайностей перешло в закономерность.

Погруженный в раздумья, Гриша прошел через турникет и ступил на эскалатор. Лестница плавно скользила вниз, доставляя пассажиров в подземный город. Мимо проплывала реклама: осенний ценопад… изучайте английский с нами… съешь две по цене одной… Он безотчетно скользил глазами по слоганам. Это помогло на время занять мозг и отвлечься.

Вдруг в сознании прозвенел сигнал. Ангелина! Боковым зрением он увидел, как они разминулись на ползущих в разные стороны эскалаторах, и лестница повезла девочку вверх.

Гриша поспешно обернулся и глазами нашел златокудрую головку. Его словно ошпарило кипятком. Он никак не ожидал встретить Ангелину в будничной толчее метро. Ангелочка держала за руку элегантно одетая женщина. Гриша растерялся, а когда решил окликнуть девочку, она была уже далеко. Он постеснялся привлекать к себе внимание. Эскалатор увозил мать с дочерью все выше и выше.

Гриша понял, что должен догнать их и поговорить со странной девочкой. Сегодняшняя встреча была не случайной. Недаром Ангелина объявилась именно теперь. Может быть, она материализовалась, потому что он постоянно о ней думал?

Гриша метнулся вниз. Преодолев оставшиеся ступеньки, он перебежал на соседний эскалатор. Ему повезло – люди стояли по правой стороне, оставив левую для прохода. Желающих взбираться наверх пешком было мало.

Пробежав ступеней двадцать, Гриша был вынужден перейти на шаг. Избыточный вес и отсутствие тренировки давали о себе знать. Требовалось остановиться и отдышаться, но он не позволил себе передышки. Девочка с матерью неумолимо приближались к выходу. Он во что бы то ни стало должен нагнать их и задать вопросы, которые не давали ему покоя. Эта мысль подгоняла его, помогая преодолевать ступеньку за ступенькой. Пот градом катился по лицу. Дыхание с хрипом вырывалось из легких. Отдуваясь и подтягиваясь на перилах, Гриша упорно карабкался вверх.

Люди жались в сторонку, пропуская грузного молодого человека, и кто с любопытством, кто с раздражением, смотрели ему вслед. Впереди путеводной звездой маячили золотые кудряшки. Между Гришей и Ангелиной оставалось не больше десятка метров, когда девочка с матерью сошли с эскалатора.

Гриша хотел крикнуть, но из горла вырвалось лишь хриплое дыхание. Едва не падая от изнеможения, он преодолел последние ступени и растерянно огляделся. В вестибюле ни девочки, ни матери не было.

Что это? Мираж? Видение?

Отчаяние придало Грише силы. Он бросился к выходу из метро, без всякой надежды снова увидеть призрачного ангелочка.