Ержан Рашев - Человек на балконе

Школа моя находилась в небольшом норвежском поселении под названием Флекке, в диких и необузданных краях сказочной скандинавской природы на западном побережье страны, всего в 150 километрах от Бергена. Это был мой второй год обучения в интернате, поэтому все вокруг уже казалось до боли знакомым — и суровые каменистые горные плато, где многие поколения викингов столетиями отвоевывали свои крошечные поля; и стальная вода огромного, холодного и безумно красивого фьорда, гордо раскинувшегося у разноцветных школьных зданий; и ветерок, доносившийся со стороны зеленого Норвежского моря. Я знал здесь практически все, и поэтому был совершенно спокоен.

Помню, когда в первый раз я оказался в здешних местах, мне показалось, что я внезапно очутился в противоестественном и несбывшемся толкиеновском мире «Властелина колец», полном необычных существ и диковинных растений. Тогда я еще носил синий свитер крупной вязки и некое подобие черного бушлата и представлял себя матросом, покинутым в буйно заросшем, необжитом порту. Странные фантазии посещали меня в то поэтичное время.

С датской девочкой Дитте я познакомился в так называемом Smoking corner — единственном месте во всем школьном кампусе, где ученикам разрешалось курить сигареты. Она была одета в рваные джинсы и коричневую кофточку, гармонично смотревшуюся с ее ярко-блондинистыми волосами, собранными в пучок. Помню, что стояло октябрьское послеобеденное время, она гордо сжимала в пальцах свой «Мальборо» и была немного грустной. Кажется, она переживала из-за своего парня, шведа по имени Йон, тоже студента, с которым она встречалась с самого начала своего обучения в Флекке.

Впоследствии, когда мы с ней уже поебались в месиве крахмальных простынь и одеял, она как-то призналась мне:

— Боже, какая же я была дура! Приехать в международную, суперинтернациональную школу, где представлены все мировые племена, для того чтобы встречаться со шведом!

В словах этих есть определенная правда. Я твердо убежден в том, что если тебе предоставляется подобная возможность, то ты просто обязан испробовать на вкус все доступные вокруг фломастеры. На кой за семью морями ебаться со своими соотечественниками? Это ведь можно и дома сделать. За границей необходимо выбирать представителей противоположного пола из стран, наиболее отдаленных от родины, в этом как бы и заключается весь смысл радостного человеческого приключения.

Ну так вот, тем октябрьским днем я попросил у Дитте сигарету, и мы разговорились. Ничто в этом мире не сближает людей так эффективно, как табак. Дым его, словно подергивающиеся воздушные бусинки и нити, стягивает двух ничего не подозревающих существ вместе, а затем предоставляет их полностью самим себе. Оказалось, что Дитте обладала чудесным голосом, выступала в нескольких школьных музыкальных группах, планировала стать знаменитой певицей и вообще считалась восходящей звездой у себя в Дании. Я ненавязчиво попросил ее спеть, и она исполнила песню «Chain of Fools» Ареты Франклин так охуенно, что у меня волосы на затылке дыбом встали. Без аккомпанемента, без джазовых выкрутасов — прямолинейно и проникновенно, прикрыв ярко-зеленые глаза и трогательно подрагивая попкой на длинных ногах. Я робко признался ей, что являюсь начинающим художником и планирую в будущем вывешивать свои картины в Музее современного искусства в Нью-Йорке. Помнится, она мне даже поверила.

На второй день нашего знакомства я пригласил ее к себе в комнату, где попытался похвастаться своими скромными на тот момент музыкальными познаниями. Главным моим козырем была новоявленная любовь к творчеству группы Radiohead. Кажется, я поставил тогда на репит песню Creep. Господи, каким же я был идиотом! Улыбаясь, она села на мою кровать и положила руки мне на колени. Мои картины, мой будильник и мои книги — рядом. Дальнейшее случилось само собой. Она вся текла, эта курящая датская русалка, и течка ее пахла северным морем и хвоей. Мы перемещались по небольшой, неудобной творческой кровати, как два необузданных борющихся зверя — певица и художник, художник и певица. Сознание этого меня необыкновенно вдохновляло и возбуждало. После занятия любовью мы долго обнимались и весело обсуждали наши планы на будущее, словно глупые детишки, и даже поспорили на предмет того, кто из нас первым прославится.

Как показала жизнь, стать знаменитостью не удалось никому из нас. Мы оба — неудачники. Она не поражает восхищенный народ своим голосом на мировых концертных площадках, а я не вывешиваю свои полотна в Нью-Йоркском музее современного искусства. Однако у нас обоих есть та волшебная осенняя ночь в моей постели, когда все на свете казалось возможным и от любви мы чуть-чуть не сошли с ума.

С Дитте я провел весь свой второй учебный год. И нам было весело. Мы курили вдвоем одни сигареты, терялись в горах, целовались, кричали и шептали друг другу всяческие нежности на английском, русском и датском языках. Несмотря на случившийся в Америке теракт 11 сентября и присутствующую на многих лицах в том году испуганную печаль, мы с Дитте постоянно были веселы и пьяны.

И еще — она неистово учила меня музыке. Именно Дитте окунула меня в мир многих музыкальных групп и исполнителей прошлого и настоящего, которых я обожаю слушать и по сей день. Майлз Дэвис, Сезария Эвора, The Doors, The Ramones, Muse, Extreme, Jamiroquai, The Stone Roses и еще много-много чего. Помню, валялся я вместе с русалкой на небольшом, узком, импровизированном деревянном причале возле сарая для лодок и вслушивался в композицию под названием «Blue in Green» Дэвиса. И там впереди лежал он — мокрый, шумно чавкающий, обильно зеленый, величественный фьорд. Короткие волны наносили на фиолетовый гравий валунов и сонно пахли развалившиеся вокруг темно-синие водоросли. Над причалом вздымалась японского вида острая скала. Блядь! Как же это было прекрасно.

Я поступил в американский университет в самом начале апреля и, узнав об этом, немедленно позвонил в комнату Дитте. Она прибежала. Неизбежность скорой разлуки так ярко отражалась на ее лице! Она горела, рыдала, металась и снова что-то нежно говорила по-датски. А через месяц, за несколько дней до моего отъезда, она принесла мне в комнату белый компакт-диск с первой в моей жизни музыкальной подборкой, на котором извилистым почерком написала красным: «For my love, Yerzhan».

Этот диск до сих пор валяется где-то в доме моих родителей, а ведь я уже даже и не припоминаю, каких именно исполнителей она мне туда записала! Помню только песню Джеффа Бакли «Lover, You Should Have Come Over», потому что ее она любила больше своей жизни, эта смешная датская русалочка. Джефф Бакли погиб очень молодым, записав в своей короткой жизни всего один альбом — и даже в этом просвечивается некая трагедия. Перед отъездом я нежно поцеловал Дитте в щеку и погладил перламутровое кольцо на ее руке. Она непрерывно гладила мою голову и шею. Где-то вдалеке все также плескался фьорд.