Александра Николаенко - Небесный почтальон Федя Булкин

Ладно, я сейчас тогда, я тогда, только если в сад идти, вечным сном спать буду.

– Как ехать, бабушка?

– Как всегда, на метро, потом на автобусе.

Надо будет номер запомнить автобуса, чтоб потом…

И беру с собой папе с мамой показать три рисунка мои, и машинку свою, конечно, беру, папе похвастаться. А у бабушки в сумке на колесиках веник, бутылка с водой, лопатка, тяпочка, тряпочки, термос с чаем горячим, кулич пасхальный, шелуха яичная, четыре яичка… четыре рюмочки… угостить…

Видел бы герой Юрий Гагарин, с чем бабушка в космос летит!

Очень тепло на улице, уж апрель так апрель! Все цветет и уже как будто акацией пахнет. Вовсю солнышко. Автобуса номер без номера, только на желтой морде написано «КЛАДБИЩЕ ХИМКИ», к остановке от самого метро очередь, все тоже с сумками, прям как бабушка, все с лопатками, с тяпками… ну народ…

– Это все клад копать едут, бабушка?

– Какой клад?

– Как какой? Химкинский…

Вот и мы сели с бабушкой на автобус к окошку. Нужно только запомнить, как он к маме с папой поедет. И сначала автобус едет, как на дачу к нам, а там, где кресты стоят – фашистов от Москвы отгонять, дальше вниз под горку мчит.

Так и думал, что далеко!

Вот все вышли, разбрелись, вытянулись вдоль дороги. И эта дорога тоже вниз ведет. По бокам старушки сидят с веночками, цветами яркими, разноцветными.

Понял я: не мы полетим – они к нам!

– Встречают старушки героев, бабушка?

– Почему встречают, Федя? Цветы продают.

Покупают все у них, даже бабушка, и мне разрешает цветочки выбрать.

И выбираю живые, синенькие, как на даче у нас, – незабудки. Мама любит, очень обрадуется!

Вот ворота на Химкинскую космостанцию совсем обычные оказались. За ними – тихо.

Забор высокий, кирпичный. При входе церковка, в окошке лампадка. Дорожки обсохли, пыль солнечная. Листики шепчутся. Отчего так тихо? Может, не прилетят сегодня они? Неужели не отпустил маму с папой Бог повидаться?!

Закричать очень хочется. Зареветь мне, может быть? Или лучше еще расшалиться…

И опять вниз дорожка. Посмотришь кругом – оградки. У кого веночек новенький, у кого просто травка лысая пробивается, у кого памятник красивый мраморный. И как только ракеты тут приземляются? Чудеса…

Вот они, на фотографиях в рамочках, все, кого в автобусе встречать ехали, жители Града Небесного. Строители, освоители, космонавты! Как с газеты, красивые, улыбаются, смотрят радостно…

– Скоро, бабушка?

– Скоро, Федя. Устал?

– Не устал я! Просто скорей бы уж прилетели…

И над всеми небо синее-синее. Синее! Над встречающими, над героями. Точно, в самом деле, нет между нами разницы…

Но ракеты всё не летят.

Оградка, калитка, на калитке замочек. У бабушки моей от этого замочка на общей связке ключ, оказывается! Скамеечка, листьями прошлогодними заметенная, и два холмика рядышком.

Здравствуй, Сашенька. Здравствуй, Володенька.

Здравствуй, мамочка! Здравствуй, папочка!

Вот и мы.

– Бабушка! Вот что, бабушка… ты не так эту песню пой!

– Как же петь мне, Федя, ее?

– А ты пой лучше про зайца моего, бабушка, вместо мишки…

– Бабушка! Ты не бойся, бабушка…

Нападут опять фашисты на нас, есть уже опять кому от них Родину защитить! Целое поколение! Слышишь, бабушка?

– Слышу, миленький.

– А ты что там, бабушка, плачешь?!

ДЕНЬ ПОБЕДЫ!!!

– Завтра, бабушка, война кончилась?

– Завтра, Федя…

– А как началась?

– Да по радио, Федь, объявили.

– А что ты сделала, как услышала?

– Ничего не сделала, Федя, я. Так и села.

– А когда погиб твой дедушка, бабушка, что ты сделала?

– Что же тут поделаешь, Феденька, если…

– А ждала ты дедушку, бабушка?

– И ждала.

– Долго ты ждала его, бабушка, или тоже, как в «Летят журавли», красивой была, замуж вышла?

– Да какой там красивой, Феденька, кожа к кости…

– А вот в этой картине, где фашист пролетел, убил он, да, бабушка? Расстрелял из неба вот этого мальчика? Вон собака его охранная в небо лает… Было это или не было, бабушка?

– Это было.

Вот еще один пропуск в рай, в Град Небесный, нашел я в пожарной тумбочке…

ИЗВЕЩЕНИЕ

Форма № 4

– Сколько было лет дедушке, бабушка, когда он погиб?

– Девятнадцать…

– А как узнала ты, бабушка, что Победа?

– Да на улице, Федь, в говорители объявили…

– И что ты сделала, как услышала?

– Ничего не сделала, Федя, папу в сад отвела, на завод пошла…

– А потом?

– Шла и выла.

Фотографию дедушки – к образам, тихо плакала и крестилась. И открытку с танком «С ДНЕМ ПОБЕДЫ, БАБУШКА!», что старался я, рисовал-рисовал, под вязочку убрала, безо всякой почести положила.

Не проспать бы только парад…

– Включай, бабушка! Начинается! Вот они, ветераны войны!

Семь лет мне сейчас. Шла бы из них четыре года война. Половины больше жизни моей! Половины!

– Так и не убила ты, что ли, бабушка, за всю войну ни одного фашиста?!

В мессершмитт не пальнула с крыши?!

А хоть видела ты их, бабушка?

– Видела. Пленных видела, Федя. Они улицу Ополчения строили…

– Ну?! Какие?

– Да как мы с тобой, Федя, люди.

– Да какие же, бабушка, они люди?

– Старики, Федя, мальчики да калеки…

Нет! Не может, не может этого быть!

– А ты думал, Федя, рога у них?

– А никак я не думал, бабушка… Разве могут людьми быть фашисты?

– Да какие, Федь, фашисты они… С двух сторон согнали два изверга людей, как скот на убой, под присягу, вертись – не вывернешь, да на кости костями кинули. Общая могила, Федя, земля, прости господи, братская, те и те легли в нее вместе…

Вся гордится страна советская. Пусть посмотрит и враг, и бабушка, полюбуется, убедится! Пусть попробуют вот теперь напасть… пусть хоть сунутся!

Барабанная рота идет в телевизоре. Войска сухопутные, морепутные, водопутные, военно-воздушные силы!

Пехотинцев роты, саперов, летчиков. Ополчения роты, расчеты парадные! Таманская мотострелковая! Суворовцы! Единицы военной техники! Это только так говорят – единицы, бабушка! Погляди! Погляди! ПОГЛЯДИ!

– Господи нас помилуй…

– Да какой там Господи, бабушка! Танки, танки пошли! «Грады», «Буки»!

Вон дальний бомбардировщик летит. Сверхманевренный!

– По кому бомбить-то, Федя? Земля одна…

– Ничего не одна она, бабушка, не надейся!

Смотри, смотри! Вертолет «Черная акула»! Реактивный истребитель, бабушка!

Тут крестись не крестись ты, бабушка, а ракетоносец с лампадкой не остановишь!