Дарья Сойфер - На грани серьёзного

Армяне действительно были в зале, но не на сцене, а на галерке. Отсутствие стен позволяло любоваться густой зеленью и приливом. Мужчины склонились над распечатками и что-то шумно обсуждали.

– Пусть Карен вообще молчит в этой сцене! – увещевал низенький усач.

– А что это Карен всегда молчит? – возмущался дядька с высоким гнусавым голосом.

– Потому что ты не можешь нормально сказать текст!

– А что это я не могу сказать текст? – упирался Карен.

– Вот и я спрашиваю: чего ты всегда все портишь?!

– Это я всегда все порчу? – Карен перешел на ультразвук. – Значит, когда Саркисян фальшивит, у него микрофон никто не забирает, да? А мой текст можно урезать, как будто так и надо!

– Ему еще мало! – запыхтел усач. – У тебя три предложения в другом скетче.

– Конечно, дайте Карену три предложения, пусть подавится. Себе-то штук двадцать накатал, да?

– А кто тебе мешал сидеть с нами и текст писать две ночи подряд?

– Кто мне мешал?… – вскочил пунцовый Карен.

– Кто мне мешал? – пискляво передразнил его усатый.

Этой парочке не нужны были никакие скетчи. Сразу на сцену – и кубок обеспечен. Кира улыбалась, забыв о цели своего прихода, но цель нашла ее сама: на плечо легла чья-то теплая рука, и отчетливо пахнуло последней итальянской коллекцией парфюма. Не то чтобы Кира разбиралась в духах, но почему-то была уверена: в моде нынче именно такой аромат.

– Привет, – протяжно произнес мужской голос, и, обернувшись, Кира едва ли не нос к носу столкнулась с Араратом Григоряном, благо его нос располагал. – Чудесно выглядишь.

– Вранье, – она взглянула на него из-под ресниц.

Григорян растерялся:.

– Почему?

– Эрик говорит, ты раздаешь комплименты всем подряд. И поэтому они ничего не значат.

– Может, и так, – ухмыльнулся он. – Значит, хочешь правды?

– Даже если она убьет меня, – кивнула Кира.

Он убрал волосы с ее лица и сделал шаг назад, чтобы как следует оглядеть. Повернул вокруг своей оси, прищурился, закусил губу.

– Вот я ищу недостатки, – он лукаво заглянул ей в глаза. – И не могу найти. Хороша!

– Слава богу! – Кира с облегчением выдохнула и расстегнула верхнюю пуговицу джинсовой рубашки, будто ей внезапно стало жарко. – Не обманули!

– Кто? – рассеянно спросил Арарат, не отрывая взгляда от ее пальцев.

– В салоне красоты. Ну, знаешь, все эти процедуры… Маникюр, там, маска… Полная эпиляция… – она вздохнула полной грудью, проследив, чтобы от этого движения натянулись оставшиеся пуговицы. – Хорошо, что эти мучения не прошли даром.

Из всего сказанного до Григоряна долетели только кодовые слова «полная эпиляция». Он сглотнул, облизал губы, глаза его подернулись пленкой и сделались похожими на маслины. Он уже приоткрыл рот, намереваясь что-то сказать, как его окликнул усатый.

– Слушай, у меня такие сумасшедшие дни с этими выступлениями… Может, после фестиваля сходим куда-нибудь? – понизил голос Арарат.

– Хорошая идея, – беззаботно улыбнулась она. – Я первый раз в Латвии и еще не видела Ригу. Будешь моим гидом?

– Конечно! Оставишь телефончик?

– Спроси у Эрика.

Он кивнул и поспешил к команде. Кира довольно выдохнула и плюхнулась на свободное кресло. Но не успела она расслабиться, как резкий голос заставил ее подскочить:

– Грязная игра, Скворцова, – Эрик Саакян сидел, скрестив руки, двумя рядами дальше.

– Напугал! – Она с трудом перевела дыхание.

– Полная эпиляция, гид… – Саакян покачал головой. – Не думал, что ты до этого опустишься.

– Спор есть спор, Эрик. Мы не ограничивали средства, – оправившись от неожиданности, Кира перешла в наступление. – Будь готов проиграть.

– Думаешь, только у тебя козырь в загашнике? – недобро ухмыльнулся он. – Ты не знаешь, с кем связалась.

Эрик не стал уточнять, что имелось в виду. Просто встал и присоединился к коллегам, игнорируя сам факт существования Киры. Остаток дня она гадала, в какой момент планирует напакостить Саакян, но в конце концов пришла к выводу, что это всего лишь пустые угрозы. Выпендреж, как и все, что он говорит. Поэтому расслабилась, получила удовольствие от вечера КВН и на следующее утро в коротеньких шортах и свободной легкой рубашке ожидала на ресепшен большой прогулки в компании Арарата.

Однако в холле Григорян появился не один. Следом, сияя, как начищенный червонец, вышагивал не кто иной, как Эрик.

– Напросился, значит? – прищурилась она.

– Эрик хорошо знает эти места, – пояснил Арарат, касаясь губами ее щеки. – Вызвался быть проводником. К тому же, раз он за рулем, мы с тобой сможем выпить. Не против?

– Прекрасная идея! – протянула она, нежно улыбаясь своему спутнику.

Но как только он отвернулся, бросила колкий убийственный взгляд Эрику.

– Не бойся, я всего лишь прослежу, чтобы все было по-честному, – тихо проговорил Саакян, но весь его вид сулил обратное.

Старый город Риги оказался небольшим, но концентрированным. Проходя по одной и той же улочке в четвертый, в пятый раз, Кира все еще находила что-то новое. И не уставала любоваться. Пешеходный, тихий, уютный, он, несмотря на обилие туристов, располагал остановиться и поразмыслить. Казалось, она часами может стоять, задрав голову, и забыв про все на свете, впитывать в себя очарование красной черепицы.

– Может, зайдем куда-нибудь поужинать? – прервал Арарат бесконечные истории Эрика.

Признаться, Кира забыла и про спор, и про свою досаду, и про планы на Григоряна. Вообще про все забыла. Недоумевала, откуда Эрик, который, как она думала раньше, кроме себя в этом мире никого не видит, столько знает об истории архитектуры. Может, в ухе припрятал крошечный наушник? Или в темных очках у него второй экран?

– А почему именно ужинать? – спохватилась Кира. – Мы же еще не обедали!

– Вот именно, – пожаловался Арарат. – А некоторые еще и не завтракали.

– Так время-то еще только…

– Шесть часов, – победоносно сообщил Эрик. – Я покажу вам одно отличное местечко, но сначала давайте посмотрим собор Святого Якова.

– Еще один собор?! – взвыл Григорян.

Кира понимала его усталость, но отчего-то ей не хотелось, чтобы день заканчивался. И она, ласково подхватив усталого и потрепанного Арарата под локоть, повела его следом за Эриком к небольшой кирпичной церквушке.

Собор и снаружи, и изнутри выглядел очень скромно. Ему будто самому было неловко от своего простецкого вида, скупых линий, лишенных витиеватого декора или барельефов. Как бедняк в толпе придворных фрейлин, он ютился на одной из узких улочек, и только позеленевший шпиль отчаянно тянулся к небу.

– Новострой? – скептически поинтересовался Арарат, с непривычки моргая в полумраке, и его голос эхом оттолкнулся от голых стен.