Борис Брикер - Собачье дело: Повесть и рассказы

Выступили:

Петров, член бюро : Я возмущен до глубины души низким моральным и политическим поступком собаки. Она плюнула в лицо не только мне, не только Вам, товарищ секретарь, но всему советскому народу. Она подло и лицемерно пролезла в комсомол, чтобы запятнать его святое имя своим собачьим дерьмом. Но комсомольская метла чисто метет, выметая весь сор из избы. Что им здесь, собакам, плохо было? Эти суки ели наш русский хлеб с нашим украинским салом, ездили в наших машинах, дышали нашим чистым воздухом. Я б таких расстреливал! Увидите, она еще будет гавкать в сторону нашей советской действительности. Ничего, переживем: собака лает, ветер носит!

Иванов, член бюро : Правильно! Хочу только добавить. Что им здесь, собакам, плохо было? Увидите, она еще будет гавкать в сторону нашей советской действительности.

Она подло и лицемерно пролезла в комсомол, чтобы запятнать его святое имя своим собачьим дерьмом. Ничего, переживем: собака лает, ветер носит! Она плюнула в лицо не только мне, не только Вам, товарищ секретарь, но всему советскому народу. Эти суки ели наш русский хлеб с нашим украинским салом, ездили в наших машинах, дышали нашим чистым воздухом. Но комсомольская метла чисто метет, выметая весь сор из избы. Я возмущен до глубины души низким моральным и политическим поступком собаки. Я б таких расстреливал!

Сидоров, член бюро : Полностью присоединяюсь к мнению предыдущих ораторов, однако товарищи не все сказали. Она подло и лицемерно пролезла в комсомол, чтобы запятнать его святое имя своим собачьим дерьмом, Я б таких расстреливал! Но комсомольская метла чисто метет, выметая весь сор из избы. Ничего, переживем: собака лает, ветер носит. Что им здесь, собакам, плохо было? Я возмущен до глубины души низким моральным и политическим поступком собаки. Эти суки ели наш русский хлеб с нашим украинским салом, ездили в наших машинах, дышали нашим свежим воздухом. Она плюнула в лицо не только мне, не только Вам, товарищ секретарь, но всему советскому народу. Увидите, она еще будет гавкать в сторону нашей советской действительности.

Козлов, член бюро : Я согласен полностью, но хочу по этому поводу сказать вот что. Я, Козлов, член ВЛКСМ с 1967 года, всегда честно и добровольно плачу членские взносы, выполняю свои комсомольские поручения. Я бригадир бригады штукатуров. Моя бригада выполняет план на 868 % и уже работает в счет 1999 года. Каждый день берем встречный план, а через день — встречное обязательство. Был комсоргом хлопкопрядильного цеха, распространителем политической литературы на камвольном комбинате, танцевал партию гармониста в русском танце художественной самодеятельности мартена. Имею правительственные награды: юбилейные комсомольские значки, серебряный значок ГТО и медаль «За озеленение города на пожаре». Имею двух детей, которых совместно с женой воспитываю в духе марксизма-ленинизма. Морально чист, честен, в быту устойчив, не пью, не курю, в разговоре нецензурных слов не употребляю, не нарушаю правил уличного движения, не сорю на улицах, в троллейбус вхожу через заднюю, а выхожу через переднюю дверь. Поэтому прошу выдвинуть меня кандидатом в члены обкома комсомола.

Постановили:

1. Исключить собаку Белку из рядов ВЛКСМ за измену Родине — отъезд в капиталистическое государство Израиль.

2. Выдвинуть товарища Козлова, как достойного товарища для избрания в члены обкома комсомола.

— Ну что, молодой человек? Как продвигаются дела? — начальник раскрыл красную папку «К докладу» и стал просматривать документы, которые представил ему молодой сотрудник: газетную вырезку со статьей в местной газете, письмо от Сурки Эйдельбойм, дневник собаки Белки, протокол собрания. После этого он закрыл папку и спросил:

— Какие вы сделали выводы, молодой человек?

— По-моему, рано еще делать выводы, начальник, но все это как-то уж очень странно.

— Я рад, что и вы это заметили, мой младший коллега. Поверьте моему опыту, во всей этой истории что-то есть! Интересно только, что показалось вам странным?

— Знаете, на земле каждый день был для меня открытием. Люди не такие простые, как мне казалось. Нас не этому учили на кафедре. Они не подходят под одну мерку: все разные, странные, их занимают какие-то мелочи, пустяки. Ош все время делают глупости, но с таким серьезным видом, как будто заняты важным делом.

— Ну, молодой человек, — начальник громко рассмеялся, — вы открываете Америку. Это все мы и без вас знаем. Сколько веков и тысячелетий я сижу на этом месте, они всегда были такими. Вы меня неправильно поняли. Люди нас не интересуют: у них все давно известно и запрограммировано. Пускай они идут по своему кругу, который считают спиралью. Меня это не волнует.

— А евреи? Их перемещения разве предусмотрены?

— Евреев мы никогда не планируем. Когда-то, еще в молодости, я тоже столкнулся с подобным явлением и хотел направить его в какое-то определенное русло, придать какую-то систему. Ничего не получилось. С тех пор мы пустили их на самотек.

— Что же вас волнует, начальник?

— Как что? Собака! Ведь именно потому я и послал вас к людям. Как вы не понимаете, нарушился привычный ход вещей. Собака стала мыслить, говорить, ходить по инстанциям, переезжать из страны в страну, умерла от человеческой болезни, в конце концов! А может, это какая-то эпидемия? Может собака была заразная? Представляете себе, у нас заговорят собаки. К чему это может привести? Они захотят таких же прав, такой же жизни, какую имеют люди. Собаки станут рабочими, инженерами, картежниками, президентами. Весь мир станет собачий. А люди вымрут или деградируют в домашних животных. И тогда на наших с вами местах окажутся тоже собаки. Не знаю, как вам, а мне такая перспектива не улыбается. Я своим местом дорожу.

— Почему же нас должны заменить?

— А потому, что мы специалисты по людям. Хорошие, плохие — это другой вопрос. Зато дипломированные.

Начальник заметил, что молодой сотрудник покраснел, засмеялся и добавил:

— Я не вас имею в виду, вы еще молодой специалист. Но вот вам мой совет: никогда не бойтесь крупных, на первый взгляд, неприятностей — войн, революций, массовых эмиграций и финансовых кризисов. Из всего этого люди всегда выкручивались сами. Больше внимания обращайте, на мелочи. И никогда не пробуйте изменить что-то сами. Вот и все, идите.

— Как же быть с собакой? — спросил молодой сотрудник.

— Собирайте материалы дальше. Может, это просто единичный случай, и никакой опасности нет.

Молодой сотрудник направился к двери кабинета.

— Да, еще! То землетрясение, которое вы запланировали на семь баллов, проведите на пять баллов. Ведь в прошлом веке в этом районе у нас уже было одно на семь баллов. Не будем повторяться!