Зульфю Ливанели - Счастье
- Название:Счастье
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент 1 редакция (5)
- Год:2018
- Город:Москва
- ISBN:978-5-04-097802-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Зульфю Ливанели - Счастье краткое содержание
В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Счастье - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Другой дороги не было. Стараясь делать вид, будто ее и нет, она попыталась протиснуться мимо него. Однако Джемаль схватил ее за руку:
– Стой!
Мерьем не знала, что делать дальше, но ей понравилось, что он заговорил. Пусть бы сердился, да хоть и кричал, если захочет, лишь бы говорил с ней! Мерьем остановилась, взялась за дверь, раскачиваясь в такт вагону.
Джемаль сказал:
– Посмотри, это дверь поезда.
Мерьем не сдержалась:
– Знаю. Вечером мы через нее заходили, когда садились в вагон, – сказала она быстро и подумала, что Джемаль, наверное, немного разозлен. Потому что внезапно он резким движением распахнул дверь, и все наполнилось тяжелым шумом, ворвавшимся внутрь вместе с бешеным ветром. Джемаль, нагнувшись, посмотрел наружу и прерывающимся от ветра голосом сказал Мерьем:
– Ты тоже посмотри!
Мерьем не могла понять – опасно это или нет, это было как в старые дни, когда они играли вместе. Ей ничего не оставалось, как, прижавшись плотно к двери, высунуть голову наружу. В лицо бил ветер, на душе было нехорошо. Ей что-то попало в глаз. На страшной скорости поезд вошел в поворот, и послышался гудок паровоза. Этот сигнал еще больше напугал Мерьем, ей показалось, что в темноте ее словно ударили чем-то по голове, и в отчаянии она бросилась внутрь. Джемаль старался не смотреть ей в лицо. Он выглядел смущенным.
Чтобы как-то разрядить ситуацию, она сказала:
– Джемаль, мне что-то попало в глаз. Очень больно. Не посмотришь?
Джемаль отстранился и ничего не ответил.
Раскачивающийся в пустоте остров
Однажды на рассвете, открыв глаза, Профессор столкнулся с чудом, которое он запомнил на всю жизнь. Он увидел конусообразный остров, возвышающийся прямо до неба. Странным было то, что остров, выглядевший как скала, совсем не касался моря. Он висел в воздухе, и словно божественная сила удерживала его. Такое можно было увидеть только на картинах Рене Магритта. Это было что-то волшебное, созданное гением, способным изменять размеры и положения объекта, абсолютно не считаясь с законами земного притяжения.
Профессор никогда раньше не видел острова, который висел бы в воздухе, даже во сне. Утес, поросший дерном, был окутан туманом и раскачивался в пустоте.
«Должно быть, игра воображения», – подумал он, однако совсем не испугался, а наоборот – испытал чувство внутренней благодарности. Он поднял якорь и поплыл прямо к острову. Он хотел высадиться на эту сказочную сушу, но – ах, как жаль! – взошедшее солнце похитило захватывающую дух красоту острова и поставило его в ряд обычных. Он стал таким же, как и тысячи других островов Эгейского моря. Туман, закрывающий подножие острова и скрывающий от глаз его соединение с землей, рассеялся. Однако это не испортило настроения Профессору, ведь он все же сумел увидеть на рассвете это чудо – висящий в воздухе утес!
«Такова могла быть и природа мифологии», – подумал он.
В самом деле Эгейское море полно чудес. Беспрерывно меняющийся цвет моря, свет, струящийся из-под наплывающих друг на друга облаков, а еще запах – этот сводящий с ума аромат, который приводит человека в состояние безумного восторга, искушает его совершить что-то необычное, приговаривая: «Как хорошо жить!»
Он не знал, сколько дней прошло с тех пор, как он вышел в море, потому что не следил за временем. Его связь с миром ограничивалась необходимостью делать покупки в небольших прибрежных селениях. Он будто потерял прежний порядок своей жизни. Он двигался туда, куда ветер гнал его суденышко. На протяжении жизни он часто использовал это выражение в переносном смысле, однако на этот раз оно воплощало его повседневную реальность.
Обычно он пользовался попутным ветром, но иногда, торопясь куда-то добраться, запускал двигатель. Паруснику не пристало ходить на моторе, но он, с чувством стыда, все же вынужден был делать это. Потому что Эгейское море полно опасностей – ведь оно было зоной противостояния турецкого и греческого флотов. Берега турецких и греческих островов настолько близки, что порой даже трудно понять, что кому принадлежит. Греция не разрешает приближаться к ее берегам более чем на три мили, и, если войдешь в их воды, тут же примчится торпедный катер либо с Митилина, либо с Самоса, и тогда давай немедленно поворачивай румпель и включай мотор, чтобы поскорее убраться к турецкому берегу!
С турецкой береговой охраной, которая непрерывно отслеживает здесь ситуацию, он установил дружеские контакты, они его не трогали.
Такое положение было очень странным. В некоторых местах турецкий берег и греческие острова находились так близко друг от друга – не то что три мили, а даже полумили между ними не было. Например, Самос так близко от Кушадасы, что до мыса Самоса можно добраться вплавь. И никакой торпедный катер не успел бы напасть, да к тому же по причине географических сложностей в этих местах правила не действовали.
Как-то, маневрируя там, он встретил флотилию турецких кораблей. Один за другим шесть военных судов, словно в знак устрашения, подошли совсем близко к греческим островам, и Профессор с изумлением увидел, что на пандусе даже ракеты были расчехлены и приведены в состояние боевой готовности. Он подошел довольно близко к военным кораблям, турецкие офицеры и солдаты окатили его ледяными взглядами. Они выглядели угрожающе.
Короче, Профессору надоела эта военная атмосфера, греческие торпедные катера и турецкая береговая охрана. В один спокойный день, когда яхта приятно раскачивалась под легким дуновением ветра и не было слышно ничего, кроме звука плещущихся волн, неожиданно все вокруг накрыло оглушительным шквалом шума реактивных двигателей. Турецкие и греческие самолеты играли в ужасную игру, называемую воздушным боем. В игре участвовали и камуфляжного цвета военные вертолеты.
А он не ощущал себя ни турком, ни греком. Он был всего лишь плывущим по Эгейскому морю человеком, ему хотелось покоя, как и другим людям, живущим на этих островах.
Если бы военные узнали, что он так думает, его бы посадили на кол! Чтобы сын Турции думал таким образом?! У него что, нет любви к своему отечеству? Что, в его жилах течет греческая кровь? Наша нация воспитала и сделала тебя человеком, а ты вонзаешь нож в спину страны, которая тебя вскормила!
«Какой грех я совершил, чтобы родиться в такой стране?» – часто думал он.
У Профессора не было никакой связи ни с национализмом, ни с религией, ни с идеологией. Он знал, в большинстве случаев то, что преподносится в жизни как «ценность», на самом деле не значит ничего.
Люди, воспитанные в период кемализма, находились под влиянием светских идей и совсем не интересовались религией, однако были очень продвинуты с точки зрения национального самосознания. А в нем почему-то не было и этого.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: