Зульфю Ливанели - Счастье

Лежащая в купе бедная девочка происходила не из среды алевитов. Она повязывала голову платком, а рядом с мужчинами ощущала себя будто в чем-то виноватой. Кто знает, какая беда свалилась на голову этого ребенка?! В отдаленных анатолийских селах и деревнях миллионы девушек, пряча под покрывалами свою молодость, рано угасают и старятся. Мерьем была одной из них. И Сехер не могла что-либо изменить.

Интересно, знает ли эта девушка, что в ее имени – «Мерьем» заложен древний смысл? Есть строки, созданные тысячу лет тому назад, они приписываются поэтам, исповедующим суффизм, однако даже в конце ХХ века нельзя сказать точно, что это так. Эти строки гласят:

Если эта девушка с покрытой головой такое услышит, то с ума сойдет и даже разговаривать с Сехер больше не будет!

Когда она вернулась в купе, Мерьем сквозь сон вдруг открыла глаза, посмотрела на нее изумленно и спросила:

– Ты когда-нибудь видела чудо? – и, не дожидаясь ответа, снова провалилась в сон.

В самом деле, очень странная девочка. Что значит – видеть чудо? Почему посреди сна она спросила об этом?

«Наверное, она очень нуждается в чуде», – подумала Сехер.

Через несколько часов, когда поезд встал на остановке, Джемаль очнулся. Зная, что путь неблизкий, он перестал обращать внимания на станции. Потянулся, оглянулся вокруг и понял, что Мерьем нет. Он подумал, что она вышла в коридор или в туалет. Открыв дверь купе, он выглянул, но девушки не увидел. Чиновник Экрем, заметив, что он ищет свою спутницу, сказал:

– Вышла, когда ты спал. И сумку взяла.

От этих слов у Джемаля кровь прилила к вискам. Сбежала, что ли, Мерьем? Как так получилось, куда она могла убежать?! У этой неграмотной девчонки денег нет, мира она не знает…

В волнении он вышел на перрон. Вокруг поезда суетились сходившие и заходящие, продавцы и проводники. Он везде искал Мерьем, однако не было ее, совсем не было! Как теперь, вернувшись домой, он покажется на глаза отцу, что скажет этому благословенному человеку? Что девчонку по дороге потерял?! Если бы она умерла, было бы намного лучше.

Раздался свисток, предупреждающий о том, что поезд отходит, локомотив начал медленно набирать ход. Больше оставаться на перроне было нельзя. В последнюю минуту Джемаль запрыгнул в вагон. Он был раздавлен, напуган и зол. Он смотрел в окно – в надежде, что, когда поезд будет проходить станцию, он увидит где-нибудь эту проклятую девчонку!

В этот момент к нему подошел Экрем и произнес:

– Не беспокойся, девочка в поезде.

Джемаль едва не обнял его от радости.

– Я провел маленькую разведку. Как и предполагал, эти алевиты, безбожные коммунисты, забрали твою родственницу в свой вагон. Должно быть, голову ломают, как бы заполучить такого героя, как ты, себе в товарищи.

– Где она? – прошипел Джемаль.

Чиновник отвел его в соседний вагон.

Когда огромная фигура Джемаля словно молния возникла в распахнутых дверях, у всех в купе захолонуло сердце.

Когда же он, своими руками, словно граблями, начал трясти девочку за маленькое плечо и кричать: «Что ты здесь делаешь?!», у сидящих напротив и вовсе перехватило дыхание. Разбуженная Мерьем, еще не придя в себя, испуганно смотрела на Джемаля. Сехер пыталась что-то объяснить, но Джемаль уже занес руку, чтобы дать Мерьем яростную пощечину. Если бы ударил, точно разбил бы лицо девушке. Однако его ладонь так и осталась висеть в воздухе – пожилой мужчина схватил его за руку. Джемаль нашел силы сдержаться и с ужасным выражением взглянул в лицо этому безумцу. Может, этот смельчак ему еще и в лицо плюнет?!

Но пожилой мужчина не сделал этого, его глаза были наполнены жалостью к девочке и словно умоляли о чем-то. Джемаль с силой толкнул старика на лавку.

Сехер, опомнившись, сказала:

– Видишь, она больна. Я нашла ее в тамбуре, едва живую. У нее высокая температура! Она была не в себе, я привела ее сюда и уложила, дала ей лекарство.

Обеспокоенная мать Сехер подтвердила слова дочери.

– С того времени она все время спит, бедняжка…

Посмотрев на покрасневшие глаза, бледное лицо, распухший нос Мерьем, Джемаль понял, что все сказанное – правда.

– Ступай за мной вперед, – приказал он ей.

Когда они вернулись в свое купе, Экрем говорил без остановки, объясняя, что, мол, «враги турецкой нации, разрушив огромную империю, сейчас ведут войну, чтобы прибрать к своим рукам оставшиеся земли». По его мнению, коммунисты ничего не значат, их всех подавили, а оставшиеся покончили самоубийством в тюрьмах. Основная проблема турецкой нации сейчас – курды и затесавшиеся среди турок исламисты. Надо открыть глаза народу на две эти составляющие! Потому что обе они исторически представляют опасность для турецкого государства…

– Тот, кто не ощущает себя турком, пусть убирается прочь из этого благословенного рая, нашей родины, – подытожил он.

Джемаль не слушал его, его одолевали черные думы о том, как же избавиться от Мерьем. Посреди белого дня, в поезде, среди множества людей – что можно сделать?!

Местность за окном изменилась, горы и вершины остались позади, на все четыре стороны раскинулось ровное поле, куда глаз ни кинь – степь да степь. Вокруг даже деревца не видно. Если выбросить девчонку из поезда, за километры будет видно. Что ж, хочешь не хочешь, надо ехать до Стамбула.

По вагону прошел кондуктор, объявляя, что поезд подходит к Анкаре. Экрем с женой начали собираться, краснорожий мужик тряс жену, которая с самой посадки в поезд была не поймешь – живая или мертвая. Женщина встрепенулась.

Поменяли стрелки, поезд вошел на станцию. Мерьем из-под полуприкрытых век рассматривала Анкарский вокзал. Наряды людей изменились, они стали еще более элегантными. Были, конечно, и деревенские, однако не очень много и не в шальварах, никто не укутывал голову платком. Волосы у женщин оставались открытыми, встречались среди них и белокурые.

В купе вошла Сехер и протянула Мерьем маленький полиэтиленовый пакет:

– Это твои лекарства! Прощай, мы здесь выходим.

Она поцеловала Мерьем и вышла, не взглянув на Джемаля. Следом за ней направились и Экрем с женой, деревенский мужик потащил свою супругу, опирающуюся на его плечо, и спустил ее из вагона на перрон. Мерьем увидела, что на станции их ожидают. Должно быть, это был брат. Рядом с ним стояла жена с двумя детьми. Придерживая больную за бока, они усадили ее в коляску и потащили, как мешок, весело переговариваясь.