Ван Мэн - Современная китайская проза

Он закрыл глаза, чувствуя, как набегают слезы. Неожиданно для себя он простонал что-то неразборчивое.

Ю Далуну показалось, что Гэ, испугавшись носилок, весивших больше ста килограммов, зовет кого-то на помощь. Он ухмыльнулся:

— Не надо никого звать. Все начальство под руководством комиссара Чжана изучает документы по борьбе с «правым поветрием». Всем командует староста Ма. Ну-ка, шевелись! Поехали!

Они ступили на зыбкую, крутую лестницу. Строительный участок превратился в арену, где все зрители предугадывали только один результат. Никто не верил, что Гэ сможет донести эту гору земли до верха.

Гэ шел с трудом, немного пошатываясь. К тому же сразу выяснилось, что Ю Далун решил сыграть с ним грязную шутку.

Он двигал плечами при каждом шаге, и земля в носилках сантиметр за сантиметром смещалась. Они не дошли еще до половины пути, а основную часть груза уже нес Гэ. Он скрипел зубами, нога, причинявшая невыносимую боль, судорожно дрожала. Но он молчал. Это был не просто спор. Для Гэ это была борьба идей.

Пройдя две трети подъема, Гэ Лин потерял ботинок, но продолжал идти, стараясь поудобнее перехватить ручки, отвернуть лицо от сыплющейся земли. Вдруг стало казаться, что плечи и позвоночник у него начали ломаться. Несколько раз он споткнулся и чуть не упал. Он думал: «Нужно выдержать все. Люди смотрят. Скорее носилки сломаются, чем я…»

По участку раздались крики:

— А крепкий попался мент!

— Как трактор!

— Э, они слишком тяжелы для него!

Но вдруг все смолкли — раздался громкий треск, носилки сломались. Гэ стоял, выпрямившись, на берегу канала. Шапка тоже потерялась. Пот заливал глаза, стекал по щекам. Он вытер лицо ладонью.

На строительном участке было тихо. Ветер крутил и подбрасывал снежинки.

Кто-то крикнул:

— Эй, новичок! На ноге кровь.

Кровь просочилась сквозь платок. Гэ, словно только сейчас ощутив боль, сел на землю и обхватил рану руками.

Всему приходит конец. «Достигнув предела, все идет в обратном направлении», — говорит пословица. Но, видно, не всегда. Ю Далун, с детства привыкший видеть в каждом милиционере смертельного врага, не собирался сдаваться. Он хлопнул Гэ по плечу и показал на шрам вдоль ребер.

— Не надо так беспокоиться из-за того, что можешь потерять чуть-чуть крови. Смотри: однажды из меня вылилась целая лужа, но я даже не моргнул. Дал ему сдачи и прикончил. Ты расследовал это дело, и суд вынес приговор о пожизненном заключении. Буду сидеть здесь, пока не сдохну… Вот так. Будем ломать с тобой носилки каждый день. Кто первый уступит — тот подонок. Поехали, еще разок…

Гэ сжал зубы от ярости. Он решил наказать этого мерзавца именем закона. Но когда выпрямился, еще один заключенный встал между ними.

На вид он не был особенно силен — скорее ловок и гибок. Глядя на очки в роговой оправе и сравнительно новую форму, Гэ подумал, что, скорее всего, это студент, который здесь недавно. Рулетка и длинная измерительная планка у него в руках говорили о том, что он работает учетчиком.

К троим живо подскочил Ма и угрожающе крикнул студенту:

— Твое дело — измерять. Не суй нос в то, что тебя не касается. Иначе…

Спокойно, с невинной улыбкой Гао Синь пожал плечами и положил свои инструменты на землю.

— Как скажете, староста Ма. Может, только согреемся немножечко, поработаем. А то я замерз — все стою на месте, меряю…

Лицо Ма вытянулось.

— Ну ты, щенок, — пробурчал он, — я тебе в деды гожусь.

Гао кивнул на Гэ и Ю Далуна:

— Посмотрите-ка! По-моему, они тоже похожи на дедушку и внука…

Заключенные вокруг негромко засмеялись.

Ма насупился. Но тут Ю схватил Гао за руку:

— Ты что о себе думаешь, когда суешь нос в чужие дела?

Неожиданно он схватил планку, поддел соскочивший у Гэ ботинок и поднял высоко вверх, изображая акробата в цирке.

Гао взглянул на покрасневшую от холода ногу Гэ. Улыбка слетела с его лица, и он крикнул:

— Положи немедленно!

С помощью планки Ю Далун метнул ботинок высоко в воздух. Ботинок махнул длинными концами вылезших шнурков и упал на дно канала, в лужу, забрызгав грязной водой стоявших рядом заключенных.

Гао побледнел. Молча снял очки, положил в карман куртки. Потом снял куртку и аккуратно сложил в сторонке. Под светлой тюремной рубашкой обозначилась широкая грудь. Он уступал Ю Далуну в размерах, но его рельефные мускулы заставили того нахмуриться. До тюрьмы Гао учился в институте физкультуры, специализируясь в метании копья, диска и толкании ядра. Он даже был почти спортивной звездой. Осенью 1975-го диск, который он неудачно метнул, перелетел через ограду спортплощадки и убил маленькую девочку. Она оказалась дочерью «каппутиста», который к тому времени уже был помещен в «школу 7-го мая». Один из лидеров хунвэйбинов в институте тут же провозгласил, что это несчастный случай. Он отправился к заместителю начальника бюро общей безопасности провинции товарищу Циню и попросил не проводить расследования. Такой незаурядный атлет, каким был Гао, мог сыграть важную политическую роль. Его попросили выступить от имени спортивных кругов с критикой всех «каппутистов» и их лидеров. Товарищ Цинь согласился сразу же, расследование было остановлено.

Итак, одной жизнью меньше — и ничего. Из-за того, что отец девочки — «каппутист». Узнав обо всем, Гао собрал вещи и пошел к матери убитой. Он отдал ей деньги, сэкономленные им для собственной свадьбы, потом вернулся и сел писать длинное письмо — невесте, которая жила на юге. Затем явился в бюро безопасности и стал настаивать на расследовании.

Поступок Гао, естественно, взволновал весь институт. Было много толков. Для циников и равнодушных он был самым большим дураком в Китае. Для «убежденных революционеров» — открытым представителем «буржуазного гуманизма». Те, кто поддерживал его, помалкивали. Товарищ Цинь был так возмущен поступком Гао, что в корне изменил свое решение и подвел дело к пожизненному заключению. Тем более что это было нетрудно: в те времена закон подчинялся росчерку пера. Гао был заключен в лагерь на берегах Хуанхэ. Ему повезло: он приехал в лагерь в тот момент, когда протеже товарища Циня — комиссар Чжан — находился в городе, проводя занятия с цзаофанями. Гао доложился начальнику лагеря Лу Вэю, которого заключенные звали между собой «усатый Лу». Лу по привычке взялся рукой за усы и, не долго думая, назначил бывшего студента учетчиком. Потом сам пошел на склад, выдал Гао Синю теплую войлочную одежду и дал три дня на отдых.

Сейчас Гао снял свою теплую куртку. Несмотря на рану, Гэ Лин попытался встать и как-то предотвратить драку, но легкоатлет вежливо отстранил его и встал в стойку, готовый к нападению.

Ю Далун тоже стоял, ожидая, выставив кулаки, с привычным презрением глядя на противника. Гао сделал выпад, и тогда Ю отвел удар открытыми ладонями, в стиле китайской борьбы ушу. Потом сам нанес несколько быстрых ударов, целясь в лицо Гао Синю. Уклоняясь, Гао отпрыгивал назад, пока не оказался на самом краю насыпи. Предвкушая легкую и быструю победу, Ю бросился на Гао, вложив в удар вес всего тела, и, выдыхая, издал громкий крик. Но Гао мгновенно нырнул вниз, оказался у него между ногами и перебросил противника через себя. Ю Далун покатился на дно канала. Через некоторое время он встал, покачиваясь, машинально вытирая лицо.