Дэвид Уоллес - Бесконечная шутка

– Так, я сейчас пропущу мимо ушей всю эту чья-бы-корова-мычальную тему про избирательный слух. В знак того, что это серьезный звонок. Почему они вдруг как будто единодушно переключили цели.

– И ведут себя от лица всей Канады, квебекцы, вдруг, это надо тебе объяснить. Или тебе только подтвердить, что это странно?

– Субъект цитировала результаты опросов со времен, когда там еще кто-то занимался опросами, и по ним свыше четырех пятых всех канадцев хотели вон из ОНАН и очень надеялись, что с президентом Джентлом случится ну очень несчастный случай в солярии, и тому подобное.

– Значит, второй и последний вопрос касается этого перехода от антиканадского квебекского национализма к антионанскому канадскому национализму.

– Я тут подумал – может, в действии хрестоматийный случай джонниджентловского-поиска-врага-для-разделенной-нации-для-единства-в-ненависти? Вот почему Квебек как бы смыкает строй с Альбертой и всеми прочими провинциями перед лицом общего врага?

– Хэл?

– Тут ты всегда можешь указать журналистке, что в стратегии Джентла явно прослеживается милая иронийка: он объединил за наш счет Канаду, хотя должен был объединить нас за счет Канады.

– Но ты вроде говоришь так, будто где-то кроется более глубоко взвешенный ответ.

– Все, что я знаю, – очень грубая школьная история с уроков Путринкур. Плюс преимущество регулярных контактов с Маман.

– Валяй.

– История довольно четко демонстрирует, что единственный национализм в квебекской душе – это квебекский национализм. Всегда было «Nous против La Plupart Toujours» [249] Мы против Множества навсегда (фр.). , и чем дальше в инсургентский лес, тем больше у них врагов. Не представляю, чтобы separatisteur'bi считали Квебек частью Канады больше, чем Лесото представляет себя в составе ЮЖАФРа. Путринкур не устает подчеркивать, что наш довоенный Юг в сравнение не идет с Квебеком. Почему, по-твоему, провалился третий Мич ь? Потому что в глубине души они всегда считали себя не более чем заложниками Оттавы и англофонных провинций. Даже умеренные Separatisteur'bi вроде Паризо говорили о капитуляции в битве на полях Авраама как о вынужденной передаче недвижимости, и что во всей изначальной войне 1франко-канадцы были не столько проигравшими, сколько трофеями. Добычей.

– Все это сходится с мнением Субъекта.

– У меня такое впечатление, что ненависть квебекцев к англофонной Канаде превосходит все, что они способны выдавить против ОНАН, это вряд ли. Стоит сказать «1759», как Маман поджимает губы так, что они чуть не исчезают. Пемулис и Аксфорд частенько приходят на «Г и З» Jпораньше и рисуют на доске огромную готическую 1759, только чтобы посмотреть, как чуть не исчезнут губы Маман, когда она зайдет и прочитает.

– На мой взгляд, Субъект сходится с тобой в оценке ненависти. Они просто хотят быть сами по себе, и хотели всегда. А здравоохранение и НАФТА – к чертям собачьим. Вот почему они саботировали все три Мичских соглашения, говорит она. Кажется, ей кажется, что антионанский настрой – какая-то аномальная уловка, что ли.

– Не могу теперь не признаться в некотором любопытстве к твоей журналистке, которую ты только на прошлой неделе собирался отпугнуть байками про Самого. Не говоря уже о том, как сравнивал ее с лайнменами защиты. Ты никогда не интересовался рубенсовским типом.

– Плюс перед другими Субъектами ты ни разу не заботился о впечатлении глубины. Что, приходится потрудиться побольше, чем над среднестатистическим Субъектом?

– Это не первая странность за тобой. Ты никогда, прямо скажем, особенно не стеснялся обсуждать со мной Субъектов.

– Все сложно. Она растет в моих глазах.

– А уж как она записывает твои рассказы о легендарных угловых пантах.

– Все запутано. Я многое не говорю. У нее столько уровней. Я обнаруживаю в ней такие уровни и измерения, о которых даже не подозревал.

– О, О., прошу, скажи, что ты обнаружил не то, что она жената и с детишками. Это же, часом, не оно, нет? Прошу, пусть что угодно, только не детишки.

– Что угодно, только не новые орды Субъектов, садистски-доскональные отчеты о стратегиях соблазнения которых я так долго терпеливо выслушивал. Орин «Разрушитель семей» Инканденца, так тебя зовут в команде, как бы в шутку? Ты болен.

– Это я болен? Это я-то тут болен?

– …хочет ее винить – не признается, не может без нее жить – не признается, не разобравшись, вешает на нее всю историю с Самим – не общается с ней, и даже хуже – не признает ее существование, презирает даже, как она прощает тебе все, даже как вы с Марлоном Бэйном распотрошили ее собаку…

– …водитель, который переехал, вернулся и еще раз переехал, я сто раз го…

– …притворяется, что у него самый умственно отсталый пиарщик, который только способен держать в руках фломастер, чтобы слать до извращенного солицистические псевдобезличные ответы на ее несчастные письма. Джетро Бодин, О.? Джетро Бодин [250] Деревенский дурачок из сериала «The Beverly Hillbillies» (прим. пер.). ?!

– Свой прикол. До нее так и не дошло.

– Отрекается от нее – хуже, извращенней: говорит себе, что убедил себя, что ее даже не существует, то есть никогда не существовало, – но по какому-то странному совпадению обзавелся ненасытным фетишем на молодых замужних мамочек, которых стратегически совращает предать супругов, а то и поломать жизнь детям, а вдобавок этой, похоже, еще более ненасытной потребностью звонить кровному родственнику, которого даже не видел в глаза четыре года, и рассказывать о каждом Субъекте и стратегии, досконально, по межгороду, в наномикроскопических подробностях. Давай прервемся и взвесим вот это, а,

О., что скажешь?

– Так и быть, мне это в одно ухо влетело, в другое вылетело, все. Я же вижу, это говоришь не ты, а зуб. Я помню, какие в академии стрессы. Все, что я могу сказать, – поверь мне: Субъект из «Момента» сразительно отличается от всего, в чем ты меня обвиняешь. Уровни и обстоятельства и близко не те, что ты сгоряча назвал ненасытными. Вот все, что я могу сказать на данном этапе.

– И почему я подозреваю, что ты просто пытался сделать с ней большой Х, а она выразила протест и тем просто задела твое самолюбие? Во время моего беспромашно-ногтевого периода ты говорил, как огромные внутренние лайнмены высказали замечания, что ее зад такой большой и мягкий, что его можно хлестать автомобильной антенной, а она и не почувствует.

– Хэлли, я в жизни такой херни не говорил. Ты это из пальца высосал. И это я тут болен?

– Ты говорил, что у нее ожирение.

– Я сказал, что она девушка с половиной во всех направлениях. И внезапно возникло даже что-то кросскультурное: меня вдруг озарило, почему другие культуры могут считать большой размер эротическим. Еще больше человека, чтобы любить. Не говоря уже о странных и непонятных напоре, живости и энергии.