Тамара Лисицкая - Идиотки

— Да! — стесняясь, запищали довольные девчонки, начали толкать друг дружку, хихикать. — Нравится!

А Анжелка, вереща, сорвалась с места и помчалась открывать дверь какому-то новому гостю, который натужно звонил уже минуты три.

— Вот видишь! Девчонкам нравится, мне нравится! Всем нравится! А если всем нравится, значит, мы должны сейчас принять решение и связать таким образом наши жизни навсегда! И тебе поручено взять на себя тяжкую обязанность быть хозяйкой моего дома! То есть своего дома, в котором я буду появляться очень часто! Гораздо чаще, чем ты можешь подумать! Так что, если ты обещаешь, что будешь готова принять меня в любом виде и в любой компании, в любое удобное для меня время, я готов вручить тебе вот это…

Он поискал во внутреннем кармане и извлек большой игрушечный ключ, перевязанный ленточкой.

— Она согласна! Согласна! — девчонки захлопали в ладоши.

— Ну, не знаю…

— Соглашайся! — улыбнулась Лена.

— Соглашайся, — пожала плечами Ирочка. — Иначе я вместо тебя соглашусь. Недвижимость дорожает.

— Сог-ла-шай-ся! Сог-ла-шай-ся! — закричали гости.

— Подождите, не гоните меня! Я должна все обдумать!

— А что тут обдумывать? — Алексей положил ключ рядом с ее тарелкой. — Вот и все сомнения! Поздравляю!

— Ура! Горько! — захотели вредные гости.

Алексей отставил в сторону бокал, взял Наташу за плечи и крепко-крепко поцеловал ее в лоб.

А в коридоре стоял Яковлев — мокрый, замерзший — и думал, как быть… Еще минуту назад он смел все преграды, нашел Наташин след, нашел новый Ирочкин адрес, нашел три гвоздички, нашел нужный этаж. Там гости? Плевать! Он при гостях скажет, что любит ее, что сошел с ума от глупостей, которые наделал, что готов сделать все, что угодно, чтобы она его простила и чтобы выслушала. Прогонит? Пусть прогонит, ему все равно уже. Пусть лучше словами по сонной артерии, чем каждую ночь задыхаться в кошмаре, что не сказал, что уже почти потерял…

А потом он услышал это «горько»…

И увидел это «горько»…

— Вы будете проходить? — Анжелка кокетливо вертела хвостом.

— Не знаю… А это кого сейчас поздравляли?

— Ну, мою сестру! Наташу!

— А… А кто это рядом с ней?

— Это ее старый друг Алексей. Он очень хороший! Мы у него летом на даче жили, и он решил, что мы должны совсем там поселиться и жить вместе! И отдал Наташе ключ!

— Значит, вы теперь будете жить с ним на даче?

— Да, наверное… Да вы проходите!

— Нет, я уже пойду…

Яковлев вдруг удивился тому, что у него капли на пальцах. Странно. Не такой уж и дождь на улице, а у него капает с пальцев.

— Вы передайте эти цветы Наташе.

— Да вы сами…

— Нет, я спешу. Мне надо ехать… Да свидания…

— До свидания, — Анжелка удивленно посмотрела вслед этому странному, отнесла цветы на кухню.

Мог бы зайти, погреться, что мешало?

— А теперь еще один сюрприз! — и Ирочка ввела в общество гитариста Э.

Он был при костюме, поклонился и сходу сыграл что-то сопливое, полное неги. Посвящалось имениннице. Наташа сдержанно улыбнулась, и все еще раз подумали о том, какая же она суровая дама. Просто злить иногда начинает. Ну, могла бы хоть симпатичному трубадуру улыбнуться! Он же для нее играет!

— Я тут ни при чем! — шепнула Анжелка.

Наташа догадывалась.

Но на этом сюрпризы не закончились. Когда гости начали отсеиваться, ссылаясь на завтрашнюю работу и позднее метро, в дверь позвонил кто-то, кого Ирочка ждала особенно.

— Всем сидеть! — сказала она, сверкая улыбкой. — Никому не двигаться!

Наташа с опаской посмотрела на Рому с Алексеем: что там еще? Те пожали плечами.

— И это отвезем на дачу, ничего! — успел утешить Алексей.

Но тут в комнату вплыл Последний Сувенир.

Он был невысок ростом, но крепко сколочен. У него имелось крестьянское лицо и взгляд рекламного мальчика с какого-нибудь нового аромата. Он подошел к Наташе, бухнулся перед ней на колени и начал конвульсивно извиваться.

Перовой реакцией Наташи было желание отфутболить опасный предмет подальше. Потом мелькнула острая мысль: может, ему плохо? Может, человек нуждается в помощи?

— Сиди, — весело остановила ее Ирочка. — Это специальный номер для тебя! Мужской стриптиз!

Все вокруг обрадовались, забили в ладоши, а Наташа коротко и жестко посмотрела на обалдевшую Анжелку.

— Возьми девчонок и идите на кухню!

Анжелка набрала побольше воздуха, чтобы как следует возмутиться, но передумала. Уж больно доходчиво умела Наташа объяснять людям их задачи. И слишком красноречиво торчал из-под скатерти ее кулак.

Она сгребла в охапку раскрывших рты малолеток и удалилась, бросая на Наташу леденящие кровь взгляды.

— Давай! Давай-давай! — веселились гости, ожидая главного.

Но стриптизер оказался неторопливым. Он долго ходил вокруг Наташи, гладил ее округлыми движениями, надувал щеки. Кто-то научил его, что так женщинам очень нравится, что это их возбуждает. И парнище старался изо всех сил.

— Вы можете не трогать меня так часто! — посоветовала ему Наташа. — Мне уже приятно, идите к гостям!

Нет! Он погрозил ей пальчиком. За все уплачено! Сиди и не мешай работать!

В итоге гость добросовестно прогнал всю свою нехитрую программу, долго пытался изобразить акт любви с Наташей и ее стулом, потом стянул трусишки и прижимался к честным людям своим ню, прикрытым полотенцем. Потом, кажется, исчез.

— Хорошая у тебя подруга, — сказал Алексей, утирая пот. — Не скучная.

Наташа и сама порадовалась бы, если бы не была так обессилена и праздником, и сюрпризами, и своим трудным отношением к тому, что кто-то тебя лапает.

Яковлев в тот вечер уехал. И решил никогда больше не возвращаться в родной город. А если и возвращаться, то строго домой, без этих безнадежных и бессмысленных поисков счастья.

А Ирочка в тот вечер, проводив гостей и подруг, решила совратить мужа.

Ей было как-то тревожно, как-то нерадостно. Такой фестиваль забубенила, такую организаторскую работу провернула — а вот как-то без чувства глубокого удовлетворения. И дело было не только в том, что Наташка, неблагодарная, так и не удосужилась ни разу залиться смехом счастья и броситься на шею. Ей можно было простить черствость, она такой родилась… А вот что-то другое беспокоило больше, грызло и пульсировало в мозгу. Что?

Сначала Ирочка решила, что дело в отсутствии на вечеринке хорошего парня. Или во всем виноват гитарист Э., который так и не научился быть галантным, и изо всех сил демонстрировал свою тупую независимость? Да черт с ним! Не он болит сейчас!

И только хорошенько помаявшись и намотав простыню с кожаного дивана на горячее тело, Ирочка поняла. Она ревнует Рому! Или Алексея? Да непонятно кого…