Тамара Лисицкая - Идиотки

— Секундочку! А внуки? Ты о внуках подумала?

Тут Маргариту Петровну захлестнула такая волна тоски и боли. И по поводу дочкиной работы на износ, и по поводу ее странного, холодного брака.

— А будут ли эти внуки, Костя? Дождусь ли я их при таком развитии событий?

— Ты хочешь, чтобы я приехал?

Если бы Маргарите Петровне было двадцать пять, или даже пятьдесят пять она ответила бы: «Да, приезжай». Но старуха, которая мрачно пялилась из зеркала, не имела права говорить такие вещи, кокетство ей было противопоказано, требования и просьбы — смешны и преступны...

— Нет, до свидания.

Лена вышла из ванной уже одетая, готовая воспринимать указания. Сергей говорил по телефону, не обращая на нее внимания.

Тогда застелем кровать.

— Сегодня к нам придут гости. В том числе из Москвы. Хотелось бы устроить вечеринку в честь твоего дня рождения.

— Сергей, ты бы хоть повернулся ко мне…

Сергей повернулся.

— Гости очень качественные, хотелось бы, чтобы ты соответственно выглядела.

— А гости рыбные или телевизионные?

— А какая разница?

— А у них разные представления о том, как должна выглядеть соответствующая женщина.

Сергей улыбнулся, игриво помахал пальцем.

— Шалить вздумала? Ладно, хвалю…

Он достал портмоне из кармана брюк, извлек сотню, другую, протянул.

— Вот, купи себе сама, ладно?

Вместе с портмоне из кармана выпала фигурно оборванная бумажка с кудрявым почерком на развороте.

Сергей быстро, но без суеты, ее поднял. Потом почувствовал некоторую незаконченность мизансцены и добавил, комкая бумажку и пряча обратно в карман:

— Если не будет хватать — скажи.

— Лешка, смотри! За машину отвечаешь телом!

— Вас понял, мон женераль!

— Блин, когда ты уже себе машину выберешь? Сколько можно на моей?

— Прошу прошения, мэм! Через два месяца мне пригонят мою новую долгожданную тачку прямо из Германии!

— Ой, пока они ее пригонят… Ладно, масло проверяй, не забудь! Воду заливай! За ковриками следи!

— Слушаюсь!

— И Ромку мне береги!

— А можно, я его и себе беречь буду?

— Дошутишься сейчас! И чтобы не гнали!

— Не будем гнать!

— Так… Что еще… Про машину я вам сказала?

— Сказала!

— Поцарапаете мне машину — убью!

— Не поцарапаем тебе машину! Не убьешь!

— Ладно!.. Ромка, поцелуй жену!

Рома, улыбаясь, лизнул Ирочку в щеку. Алексей клюнул в соседнюю.

И ушли, весело бася и постукивая модными подковками.

Ушли, уехали в Москву…

А Ирочка вернулась в свою девичью постель. Дамскую. Называть девичьей постель, принявшую за свою жизнь два десятка разнообразных мужчин, было бы неправильно… А с другой стороны, она осталась вполне девичьей, с какой-то исключительно дамской дребеденью над и под собой.

В комнате, где постоянно обитает мужчина, прокладки и косметика не лежали бы такими уверенными, стройными рядами.

Ирочка помаялась, пытаясь уснуть. Но уж если встала — шансов вернуться к Морфею не было. Даже если хотелось спать, она могла проваляться час, моля подушку о забвении, считая баранов, прибыль, ящики с товаром.

Беспонтово.

Трехкомнатные Ирочкины апартаменты за пять лет пришли в упадок, запылились, отсырели, обросли задумчивыми тараканами. Все эти мелочи мало трогали хозяйку, ей хватило бы и одного табурета для нормальной жизни.

Она поставила перед собой телефон и долго гипнотизировала его взглядом.

Поразительно — за пять лет можно абсолютно все телефоны забыть! Даже собственный.

— Ну, звони! — сказала Ирочка. — Звони, говорю!

Телефон не послушался.

Ирочка уже два дня в Минске — и ни звука! Раньше звонили каждые десять минут, даже ночью. А тут, понимаете ли, ни звука! Как будто Ирочка погибла! Много лет назад. Но даже в этом случае приняты визиты вежливости. Могли бы позвонить хотя бы для того, чтобы проверить, не приехала ли она!

Потом сама набрала номер.

— Петька? Здорово! Это я!.. Ну, блин… Ирка Сидорова-Красивая, вот кто!.. Ага, щас… Я вернулась, короче, передай там по кругу… Завтра вечером все у меня! Тогда и поговорим!

— Юлька! Слышишь меня?.. Это Сидорова-Красивая!.. Ира Сидорова!.. Не спрашивай, потом расскажу! Завтра вечером у меня, передай всем!

— Инчик, здорово! Не узнала?.. Блин, вы сговорились все, что ли?.. Сидорова-Красивая это!.. Ага, буду богатой, уже!.. Завтра вечером ко мне, буду хвастаться!

Потом долго думала, курила.

Позвонить домой или нет?

Пять лет не звонила…

Надо звонить. Надо, Ира… Если ты сейчас не позвонишь, не будет тебе покоя. Да, погорячилась, порвала с родителями… Но ведь родители! Надо звонить и просить прощения… Все, что угодно, но звонить надо! Страшно, но как-нибудь разрешится, как-нибудь разрулится… Мама поможет, сама скажет, и слово за слово…

Набрала знакомый номер и сбросила.

Покурила.

Потом еще раз решительно набрала.

— Мам?.. Здравствуй… Это Ира… Все нормально, да! Я просто хотела… Что?.. До свидания? Ну, хорошо… До свидания…

И осталась сидеть, оглохшая и ослепшая. Пока не закурила новую сигарету.

На улице орали мальчишки, лепили снежных баб. У мальчишек такие звонкие голоса, противные…

И так бело за стеклом, так холодно….

— Ну, как хотите, — сказала она телефону, кривя дрожащие губы. — Я попыталась… Теперь все… Хрена лысого я вам еще раз позвоню!..

Ей стало горячо и зло, она что-то разбила, не поняла, что и не рассматривала. Ходила, пинала вещи, ругала родителей и себя.

Потом у нее возникло непреодолимое желание поплакать — и она его реализовала.

— А у вас цветы не мерзлые?

— Можете потрогать! — Наташа открыла крышку пластикового ящичка, в котором томились гвоздики и грустно горела свеча. — Нормальный, свежий цветок, только утром получили!

— И как вы можете сутки на морозе цветы держать? — бормотала покупательница, щупая бутоны. — Пятнадцать градусов! Совесть у вас есть?

Наташа молчала, поджимая пальцы.

Ей бы очень хотелось, чтобы пришло лето, а больше никаких ощущений, и никакой совести после пяти часов на свежем воздухе.

В местах переломов костей привычно ныло, хорошо, что не одновременно — сначала начинали ноги, потом выше, выше, и к вечеру, когда становилось совсем печально, рабочий день заканчивался.

Естественно, эта стерва ничего не купила, только помяла и без того вялые лепестки. Пришлось восстанавливать красоту, пальчиками, ювелирно, расправляя каждую вмятинку.

— Слышь, Наташ! — кто-то из коллег, дам-цветочниц, весело махнул варежкой. — Ходь к нам! Дело есть!

Она подошла.

— Греться будешь? — в пластиковом стаканчике зажурчала водочка. — Давай, выпей! Пятьдесят граммчиков здоровью не повредят!

— Нет, спасибо. — Наташа помахала шапкой. — Я пропущу.