Тамара Лисицкая - Идиотки

— Так родить — это еще не все! Знаешь, какие у меня сейчас соски? Как будто их бульдог жевал! Сплошные трещины! А когда это молоко начало прибывать, я думала, что у меня сиськи взорвутся! Сплошные проблемы!

— Ирка! Но ты хоть рада?

— Я? — Ирочка нацепила на вилку сразу несколько кусочков колбасы. — Как тебе сказать… Мне странно. Иногда больно. Но я рада. Из всех моих сделок эта самая лучшая. А ты знаешь, у меня были крутые сделки. Я собой довольна.

— Ты молодец.

— Да, я молодец… А где Ленка?

Лена была на кухне, грустно шепталась с кем-то по телефону.

— Ленка, блин! Все пьют за мое здоровье и за здоровье моего ребенка! Какого черта ты не присоединяешься?

— Я сейчас!

— Все! — Ирочка взяла у нее трубку и сказала туда:

— Лена занята, не звоните ей сегодня!..

— Ну, идем за стол! Там Ленька рассказывает в лицах, как мы рожали!

— Ир, я пойду, у меня много дел…

— В задницу все дела! Не каждый день твоя лучшая подруга рожает детей! Если ты уйдешь, я обижусь на всю жизнь!

Зазвонил Ирочкин мобильник, она схватила его и приготовилась принимать поздравления.

— Да, Серый! Спасибо! Все зашибись! Малая супер! Я ее просто обожаю! Такая красотка! Вылитый Ромка! Три пятьсот!.. Купи памперсов, если будешь заезжать!.. Здесь Ленка! Дать ее?

Лена не успела предупредить! А сейчас глупо было отталкивать трубку.

— Да.

— Привет.

— Привет.

— Как там моя племянница?

— Хорошо.

— А ты как?

— Хорошо.

— Не хочешь встретиться?

— Нет.

— Я думаю о тебе…

— До свидания.

Ирочка подозрительно приняла трубку, сморщила свой безоблачный лоб.

— Вы что, поссорились?

— Ну, есть чуть-чуть…

— Опять бабу какую-то трахнул…

Лена невесело улыбнулась:

— Да, что-то в этом роде.

— У, кобель! Сколько раз я ему говорила, что когда-нибудь он до трахается!

— Да, это точно…

— Ну, вы же несерьезно? Вы потом выпьете, подеретесь и простите друг друга?

— Не знаю, Ир… Может быть и нет…

— Офигеть!

Ирочка села на табуретку, всем видом показывая, что готова разбираться хоть три дня, но до правды докопается.

Гости веселились, это было хорошо.

— Роза Наумовна так рада.

— Рада, рада… Ты давай, рассказывай…

— Что рассказывать?

— Все рассказывать!

— Все? — улыбнулась Лена, и голос дрогнул.

— Все!

Ох, опасная ситуация! Ох, сейчас прорвет, и так прорвет! А вокруг люди, гости, маленькие дети! И если сейчас станет известно, что Лена…

— Я умираю!

— Чего? — Ирочка задрала тоненькие брови под самую челку. — Чего?

Да, не самый верный ход, не так надо было начинать, но уже поздно…

— Ирка! У меня… ВИЧ! То есть еще не совсем известно, в понедельник будет готов анализ… Но по предварительным данным…

— У тебя? Да ты чего? — Ирочка даже заулыбалась. — И от кого ты это подхватила? От видеокамеры? Или от книжки без обложки?

— От Сергея!

— От Сергея? — Ирочка восторженно засмеялась, но потом притихла, угасла. — От Сергея?.. Вот это номер…

— Сама понимаешь, каково мне сейчас. Поэтому я и не хочу тут особенно светиться, трогать детские вещи… Не исключено, что результат окажется положительным, а вам с малышкой еще жить…

Ирочка молчала и багровела. Было сложно понять, о чем она думает. Вообще сложно прогнозировать повеление человека в такой ситуации, а Ирочка была особенным человеком. Она могла выкинуть что-нибудь такое…

— А ну, идем! — она встала, схватила Лену за руку и… поволокла в спальню.

Мимо веселых, улыбчивых гостей. Мимо внимательной Наташки.

— Идем! — Ирочка подвела Лену к кровати, на которой раскинулась крохотная Маша-Маруся. — Бери ее на руки!

— Да ты что! Она же спит!

— Да, спит, — подумав, согласилась Ира. — Тогда поцелуй ее!

— Да ты что!

— Поцелуй, говорю! Немедленно поцелуй мою дочку!

— Я не буду!

— Ах, ты не хочешь поцеловать моего ребенка? Она тебе кажется недостаточно привлекательной для этого?

— Ира! Ты прекрасно понимаешь, почему!

— Не понимаю! Я очень ее люблю! Значит, и ты должна любить тоже! Целуй!

— Ира!

— Или я сейчас вмажу тебе прямо при гостях!

Лена смотрела на Ирочку, на ее горящие глаза и взволнованные ноздри. На крохотное, масенькое существо на кровати, такое хрупкое, что страшно было дышать.

— Хорошо, Ир! — Лена смазала в сторону слезы. — Я поцелую ее! Я очень люблю твою дочку! И очень люблю тебя!

Потом они втроем сидели на кухне и гнали оттуда захмелевших фотомоделей, которые ломились то сварить кофе, то покурить в форточку.

— В этом доме больше не курят! — ругала их Ира сквозь дверное стекло. — На лестницу!

Наташа молчала, переваривая то, что ей сообщили девчонки.

— ВИЧ, это не СПИД, — сказала она наконец. — Люди с ВИЧ живут очень долго, это точно. Просто надо следить за здоровьем, есть какие-то рекомендации… Я все найду тебе. Не боись, еще наживешься!

— Девки! — расклеилась Лена. — Мне так страшно! Я не хочу! Я не понимаю, за что мне?

— Козел! — прошептала Ирочка сквозь зубы. — Козел! И сам сейчас где-то парится ведь! Он ведь тоже сейчас где-то страдает!

— Позвони ему! — предложила Наташа. — Брат все-таки…

— Позвоню… Предлагаю пока никому ничего не говорить! Может, мы еще вылечимся!

— Это не лечат! — простонала Лена. — Это смертельно!

— Смертельно — это другое! Это когда ты весь разлазишься на куски, не можешь дышать и вообще! Но тогда ты уже вряд ли понимаешь, что с тобой происходит! А сейчас ты живая, красивая, только зареванная и худая! И не хорони себя раньше времени!

— Но я точно умру!

— И мы точно умрем!

— Но я раньше!

— А вот это спорно! — Ирочка поискала сигареты, потом вспомнила, что бросила курить, выругалась. — Никто не может этого знать, Ленка! Ромка был молодым, успешным, красивым и здоровым! И погиб!

И тут она скривилась и пустила слезу.

— А я, живая, здоровая и молодая, тоже была готова убить себя! И убила бы! Если бы Ленька тогда не оказался рядом… И нисколько бы не жалела! Потому, что умер человек, которого я любила!

Ирочка плакала.

Лена плакала.

И тут Наташа стукнула ладонью по столу и сообщила:

— У меня тоже признание… Яковлев умер!

Девчонки на секунду зависли, шмыгая носами.

Потом рыдали все вместе.

В воскресенье утром Дима никуда не уехал. Нормальная ситуация — выходной. Но он все равно растолкал Лену в восемь и заставил ее выбраться на улицу. С учетом того, что засыпала Лена только под утро, такой ход показался ей очень жестоким.

— Я хочу спать! — ныла она.

— В машине поспишь!

Ага, как же! Поспишь в машине! Еще когда ехали по городу, можно было вздремнуть, каждую секунду просыпаясь от ужаса, что завтра тебе официально ставят диагноз. А потом выехали на проселочную дорогу, и начался слалом.