Тамара Лисицкая - Идиотки

— Да ты фамилию ее скажи! Может, и знаю!

— Не помню я ее фамилию! Ну, кудрявая такая, с голубыми глазами! Она еще с Луисом Альберто женилась когда-то!

Андрей надул щеки:

— Извините. Я смотрю только программу «Взгляд». Я женских сериалов не смотрю.

— Ну и дурак!

Ирочка отвернулась. Через секунду поняла, что вспылила, перегнула палку. Ну, не смотрит он сериалов — и пусть! Разве это повод ругаться с таким красивым мальчиком? Но просить прощения еще хуже, правда?

Андрей аккуратно положил свою салфетку на стол. Аккуратно вытащил ноги из-под стола.

— Ладно. Я пошел, раз такие дела.

Вот тут как раз Лена едва сдержалась, чтобы не крикнуть: не уходи! Она смотрела на Ирочку и держала горячие слова прижатой ладошкой.

Ирочка надменно улыбалась и разглядывала потолок.

Андрей вышел в коридор.

Была еще надежда, что он просто почувствовал острую необходимость заглянуть в санузел, позвонить, причесаться — вышел, но вернется.

Андрей действительно заглянул — уже одетый, вежливо попрощался с присутствующими (ему ответил только Иван Иванович), потом ласково попросил:

— Лен! Можно тебя на минутку?

Лена беспомощно посмотрела на Ирочку. Что делать? Пойти? Огорчить тем самым подругу? Остаться? И однозначно потерять парня мечты?

— Ну, что сидишь? — ехидно улыбнулась Ирочка. — Иди!

И Лена пошла.

Она вышла в коридор, уже жалея об этом, уже чувствуя лопатками дыхание холодной войны, но менять что-то было поздно.

— Слушай, дай мне свой телефон, — сказал Андрей. — Я давно хотел поработать на телевидении…

Лена не верила своим ушам. Этот взрослый парень, красавец, актер просит ее телефон?

— А как же Ира? — спросил Ленин голос, сама она не хотела задавать этот вопрос, противилась всем существом.

— А Ире все по барабану, кажется.

Лена стояла и смотрела, как он уходит. И совершенно не знала, что делать дальше!

Когда дверь за Андреем закрылась, Лена все-таки чуть-чуть подвинулась разумом и сунулась на лестничную клетку.

— Эй! — крикнула она.

Ей ответил своим журчанием лифт.

Уехал.

Ну и хорошо.

А то как-то странно, дико вел себя организм, абсолютно бесконтрольно.

Ирочка уже ждала в коридоре.

— Твоя куртка, — сказала она и швырнула одеждой в Лену. — Беги! Догоняй!

Дверь снова захлопнулась, на этот раз оставив Лену снаружи.

Как будто ударила по лицу, и не только курткой, жиденькой куртейкой, почти невесомой…

Лена натянула ее, замотала шарф и побрела вниз по лестнице.

Все произошло так быстро! Просто молниеносно! Рраз! И все! Она потеряла подругу. И потеряла того, который… А был он вообще? А?

Еще пару ступенек — и как будто волной обдала память, со всеми камнями, мусором, обломками отношений.

Ужас какой!.. Что же это было? Все сразу? Что это такое было-то? Сначала появление этого Андрея… Она уже не маленькая, она видела много разных парней — в школе, на телевидении, на улицах, в общественном транспорте. Эти парни появлялись и исчезали, но ни один не заставлял ее сердчишко стучать, как после хорошего урока физкультуры. Как будто взрыв под ребрами, от которого сладкая, горячая пена плеснула в щеки, глаза! Как яркая вспышка, после которой моргаешь-моргаешь, но видишь одну темень! И только самый последний объект отпечатался в памяти сетчатки, и сейчас проступает негативом сквозь эту темноту! Лицо этого Андрея, финальный кадр — прощается и закрывает дверь…

Лена схватилась за голову. Мама дорогая! Как же стыдно, стыдно как! Запасть на парня лучшей подруги!

Она бесконечно долго, пару месяцев или лет, спускалась вниз с четвертого этажа. Такая странность происходила с ее телом и разумом! Какое-то новое заболевание, до сих пор смутно знакомое только по книжкам теперь навалилось всей мощью, без скидок на возраст!

В каждой капельке крови, в каждой клеточке — смятение, страх, ужас, восторг, желание упасть и сдохнуть страшной смертью, желание немедленно увидеть его лицо — и все сразу в такой пропорции, что сознание не справлялось и временами оставляло Лену. Тогда она упиралась лбом в холодную, разрисованную добрыми подростками стену, и плакала. Или смеялась. Или все сразу.

— Иванова?

Лена не сразу вспомнила, что Иванова — это она.

— Иванова! Ты тоже ушла?

Яковлев. Идет из темноты.

— Да.

— И я ушел. И Петрова ушла. Хотел ее проводить, но она меня чуть не убила. Давай я хоть тебя провожу.

Лена ничего не ответила.

Шли молча.

В тот день Наташа опять столкнулась с проблемой отсутствия элементарных продуктов. Например, не было молока. О яйцах и колбасе вообще никто не заикался. Но если раньше можно было сварить на ужин гречневую кашу на молоке, то сегодня и этот номер не проходил.

Молока не было.

Младшие сестры мало интересовались гастрономией, они вообще были счастливы не есть. Только на грани голодной смерти они могли согласиться по доброй воле на пару ложек. Наташа поджарила им кубики черного хлеба, посыпала солью — на таких сухариках можно было продержаться полдня и не кукарекать. Но глобальное решение проблемы не вырисовывалось никак.

Она поехала на рынок — там дешевле и правильнее покупать. Хотя покупать Наташа не собиралась: у нее не было денег. А вот знакомая тетушка, добрая обманщица покупателей была. По ее собственному веселому признанию, она за день обвешивала на такую сумму, что могла и себя порадовать, и бесхозного дитенка подкормить. Раз-два в неделю Наташа уезжала от нее с пакетиком фруктов. Было приятно и верилось в лучшее, когда в руках — пакетик с фруктами.

Тетушка встретила Наташу довольно тепло, хоть и пожаловалась с ходу на осложнение ситуации в бизнесе:

— Понимаешь, Натаха, времена изменились. Проверка на проверке, контрольных весов вокруг понаставили… А как там мать?

— В больнице, скоро родит.

— Ой, ну хоть бы уже мальчик был! А то ваш батя не остановится!

Она хохотнула, потом погрустнела.

— Совсем туго с деньгами, да?

Наташа кивнула.

Тетушка задумчиво выругалась.

— Ладно, Натаха, сейчас попробую тебе подсобить. Тебе восемнадцать уже есть? Ну, типа есть, да?

— Ну да…

— Тогда молчи и кивай.

Через полчаса тетушка пристроила Наташу работать в столовой через дорогу уборщицей и посудомойкой. Пока на сорок рублей, а там посмотрим.

Наташа была счастлива.

Кто бы мог подумать, что такой обычный день закончится таким праздником?

Ирочка топталась вокруг своего ящика, скучала. Вечерело. Покупателей было немного. Заколки, расчески и разное другое довольно блестящее китайское барахло не сильно волновало тех, кто проходил мимо. И было откровенно холодно, но Ирочка не собиралась уходить. У нее имелся денежный план, и свернуться, не выполнив его, Ирочка не желала.